Вологодские кружева. Авантюрно-жизнерадостный роман - Сергей Филиппов (Серж Фил)

Мы раскинули карту, в надежде найти выход из создавшейся критической ситуации с помощью этого зелёного листа бумаги, но она весело показала нам кукиш в виде трёхкилометрового расстояния до ближайшего ручейка.

– Ну что, – посмотрел я на своих жаждающих коллег, – кто пойдёт?

– Ты что, опупел? – Андрюха явно видел во мне безумца. – Да я лучше помочусь в чайник, чем поплетусь после сегодняшней каторги за три километра киселя хлебать!

Мишка почесал темечко, потом взял в руки топор и стал озираться, негромко бормоча:

– Эх, было бы чем мочиться.

Походив немного вокруг разгоравшегося костра, Мишка присел возле маленькой ёлочки и принялся кромсать топором ни в чём не повинную землю.

– Серж, у него что, глюки пошли от жажды?

– Да нет, просто не наработался сегодня.

Мишка молча продолжал свою работу.

– Что-то тут не то, – задумался Андрюха, наморщив лоб. – Не нравится мне всё это.

Наконец Мишка бросил топор в сторону, закурил сигарету и стал сосредоточенно смотреть в вырытую им ямку.

– Ишь, гипнотизирует, – зашептал Андрюха, – думает, счас фонтан вдарит!

Прошло ещё минут десять

Мишка докурил вторую сигарету, взял кружку и принялся ею что-то зачерпывать из ямки и наполнять чайник и кастрюлю.

– Молодец, Мишель, – одобрил я, – с меня бутылка.

– Запомню!

– А как ты допетрил-то до этого? – подкидывая в костёр дровишки, вопросил Андрюха.

– Да от злости.

– Как это?

– А так. Пить очень хотелось. А как понял, что водичка тю-тю, то такая злость взяла! Ну, думаю, порублю сейчас этих техников хреновых, которые меня сюда затащили! Схватил топор, но рука не поднялась на живых людей. Вот и стал землю рубать. А тут и водичка показалась.

Андрюха похлопал глазами:

– А я тебе говорил, Серж, не нравится мне всё это!

– Вот придурки-то! – вскричал я. – Один лапшу вешает колечками на уши, а другой её добросовестно заглатывает!

Макароны весело скрипели на зубах, но в первые минуты (вернее, секунды!) трапезничанья мы не придавали этому значения, потому что начальная стадия любого принятия пищи после долгого рабочего дня в лесу – это примитивное заглатывание при полном игнорировании вкуса, температуры и объёмов. По мере же наполнения желудков, эти вышеуказанные качества благополучно возвращаются, и тогда вы понимаете (с радостью или ужасом), что же именно такое вы вкушаете!

Подозрительный макаронный скрип мне почему-то стал сразу ясен, в отличие от моих приятелей, и я сказал, отбросив ложку:

– Всё! Напоролся! А вы давайте рубайте, а то завтра аппетит ваш может подкачать.

– Ну, уж это – вряд ли! – усмехнулся Андрюха. – С кем с кем, а с аппетитом мы друзья!

– Что ж, утро вечера не глупее!

…Целый день старый лось мучился расстройством желудка. То ли прихватил своими толстыми губищами что-то неподходящее для непритязательного организма, то ли этот самый организм начал давать сбои. Да и не удивительно – старость не добавляет здоровья и бодрости. Вон, молодёжь во всю гоняет друг друга, выпендриваясь перед самочками. Они с таким треском сшибаются рогами, что кажется, будто рушатся деревья в бурю. Из ноздрей бьют струи пара, мышцы набрякли канатами, копыта легко сдирают толстый слой дёрна, обнажая переплетённые корни и корешки. А самочки, довольные, наблюдают, как разбивают себе лбы их друзья и приятели. Они стоят невдалеке, потряхивая крошечными хвостиками, и широко раскрытыми глазами внимают на страсти, бушующие из-за них.

Нет, старый лось уже позабыл это занятие, он обходит стороной своих сородичей и занят лишь добыванием пищи. Да, видно последний годок топчет он лесные опушки и болотистые берега, обгладывая ивовые веточки и вылавливая под водой дикий сельдерей!

Долгая ночь всё-таки закончилась, и начало проясняться. Старый лось тяжело поднялся и побрёл на рассвет.

Было полное безветрие. Не колыхались даже паутинки, увешанные росистым бисером, поэтому лось не почуял заблаговременно запах, так пугавший его раньше. Эго был горький запах дыма, смешанный с терпким ароматом человека. Но к старости лось стал гораздо спокойнее, и это спокойствие породило любопытство.

Побродив вокруг палатки и чуть дымившего погасшего костра, лось наткнулся на мешок, из которого шёл изумительно вкусный запах. С ним он ещё не был знаком. При помощи длинного сильного языка и толстых подвижных губ, лось легко извлёк из мешка то, что так аппетитно пахло.

Осторожно, не торопясь, лось сжевал свою находку, смакуя каждый кусочек, и побрёл дальше. Желудок, давивший так больно, вдруг успокоился, в нём потеплело, а в тело вернулись силы. И лось, бодро тряхнув головой, почувствовал в себе нарастающее желание сшибиться с кем-нибудь в смертельной схватке. Он поднял голову и затрубил громко и вызывающе. И ответный зов не заставил себя ждать. Старый лось, шумно выдохнув, мотнул разлапистыми рогами и напролом, через заросли орешника, помчался на битву, скорее всего, последнюю в своей жизни!..

Конец ознакомительного фрагмента.