Лазутчик в цветнике - Дональд Уэстлейк

— Боже мой, — пробормотала Анджела.

— Мы считаем, — тихо сказал О, — что сейчас Злотт может стать более опасным.

Он взял следующий лист.

— Джек Армстронг, похоже, всю жизнь придерживался прогитлеровских и пронацистских взглядов, хотя в 1945 году, когда «третьему рейху» пришел конец, ему было всего четыре года. Национальная комиссия восстановления фашизма — группа, которую он создал сам в студенческие годы. В нее входят все близкие друзья, и численность группы колеблется от семи до двадцати двух членов. Они усердно малюют на стенах свастику, пикетируют пикеты защитников гражданских свобод и, возможно, стоят за несколькими убийствами, совершенными снайперами, и актами вандализма в синагогах, хотя весомых улик против них собрать так и не удалось. Тем не менее представляется совершенно очевидным, что Армстронг — душевнобольной и способен на убийство.

Теперь — миссис Сельма Бодкин, вдова, пятидесяти семи лет от роду. Член Мирного движения матерей-язычниц со дня его основания в 1947 году, с 1958 года — его президент. Судима только один раз, за оскорбление действием. Была на состязаниях по силовым видам спорта во дворце Святого Николая, а гвоздем программы в тот вечер стала схватка между белым рукоборцем по прозвищу Капитан Америка и негром по кличке Дикий Вирджил. Когда Дикий Вирджил припечатал к столу руку белого, миссис Бодкин решила, что негр выиграл при помощи запрещенного приема. Она вскочила, вскарабкалась на ринг и огрела Дикого Вирджила газетой, в которую был завернут кусок свинцового кабеля. Приговорили ее условно. Потом в Сент-Альбане, Куинс, кто-то подложил в дом Дикого Вирджила бомбу, но доказательств причастности миссис Бодкин к этому преступлению найти не удалось. Она и ее группа, возможно, причастны и к нескольким другим взрывам, хотя мы в этом не уверены, но нам доподлинно известно, что они повадились нападать на пикеты защитников гражданских свобод, избивая их свинцовыми трубами, завернутыми в газеты. Бесчинствовали они и на улицах, где промышляют «ночные бабочки», а кроме того, почти полностью разгромили театр под открытым небом на Лонг-Айленде, когда его владелец отказался прогонять с автостоянки те машины, в которых сидели влюбленные парочки, составленные из людей разных цветов кожи. Мы не знаем, убивала ли миссис Бодкин людей собственными руками, но нам точно известно, что она хотела бы этим заняться.

О сложил бумаги в папку, убрал ее в ящик и занял свое место на батарее.

— Ну? — спросил меня П.

— Что — ну? — ответил я.

— Вы все еще верите, что эти люди не опасны?

— Отнюдь. Я никогда и не считал их безобидными. Они сумасшедшие, а ведь умалишенные могут время от времени причинять ущерб. Но вы говорили о Лиге новых начинаний, а это другое дело. Такой сброд не сплотишь и не заставишь его сделать хоть что-нибудь. Поверьте мне, я встречал таких же или очень похожих людишек, и от них нет никакого проку.

— Стало быть, у вас уже есть опыт общения с такого рода личностями? — спросил П.

— Только не со сторонниками насильственных действий, — ответил я. — Но в остальном это близнецы.

— Не согласитесь ли объясниться? — попросил П.

— Ну, допустим, проводится какой-нибудь съезд борцов за мир, — сказал я. — Крупный съезд, такой, о котором пишут в газетах. Там собираются все миролюбивые группировки и обязательно найдутся такие полоумные. Море страсти и пыла при отсутствии всякого присутствия. Если ты хочешь пройти маршем мимо Белого дома, то этим полоумным непременно надобно ворваться внутрь и устроить сидячую забастовку на столе президента. Они не умеют планировать, не имеют никакого понятия о порядке и ничего не соображают. Им бы только бегать, скакать, орать, размахивать лозунгами и производить побольше шума. Мои сегодняшние знакомцы — такой же сброд, разве что им хочется еще и убивать людей. Но этот народ почти невозможно сплотить в боеспособную группу, которая вела бы планомерные действия.

— Почти невозможно? — переспросил П.

— Удерживать их в узде — не ахти какое приятное занятие, вы уж мне поверьте, — сказал я.

— Для Юстэли? — спросил он. — И Тен Эйка? Не говоря уж о Лобо.

Я молча покачал головой.

— Тен Эйк и Юстэли — не дураки, мистер Рэксфорд, — продолжал П. — Поверьте мне на слово. Ведь я же поверил вашему утверждению, что они устроили собрание дураков, хотя сами далеко не глупы. Кем бы ни были члены Лиги новых начинаний и что бы они там себе ни думали, ее основатели сколотили эту лигу для какой-то необычной, но вполне разумной и достижимой цели.

— Если им удастся сплотить этот сброд, — уточнил я.

— Вот именно. Если им удастся превратить его в боеспособную организацию, в их руках она окажется таким страшным орудием саботажа и разрушения, какого мир еще не видел.

— Если, — заметил я.

— Но вы согласны, что такое возможно? — спросил П.

Я нехотя кивнул.

— Это возможно. Маловероятно, но возможно.

П вперил в меня суровый взор и сказал:

— Мы должны их остановить, понимаете?

— Что? — воскликнул я, с большим опозданием задавшись вопросом, с чего бы вдруг П тратить столько сил, чтобы убедить меня в потенциальной опасности Лиги новых начинаний? Я лихорадочно искал, чем бы запереть конюшню, хотя лошадь уже украли.

— Когда родина в опасности, долг каждого гражданина — сделать все для ее спасения, — заявил П, не сводя с меня тяжелого взгляда.

— Я пацифист, — подчеркнул я. — Давайте не будем упускать это из виду.

— При обычных обстоятельствах я бы не стал мешать ни вам, ни кому-либо другому бороться против принудительного призыва в армию. Но сейчас…

— Я не борец против воинской повинности, а пацифист. Это не совсем одно и то же. Мы ставим перед собой большие цели, а отказники от военной службы довольствуются ничтожными целишками.

— Целочками? — удивленно переспросил П.

— Ладно, не будем об этом, — сказал я. — Просто стойкие нравственные, этические и личные убеждения не позволяют мне сделать то, на что вы меня толкаете.

Сидевшая рядом со мной Анджела вскинула голову и заявила:

— Правильно, Джин. Он говорит и от моего имени.

П грустно улыбнулся.

— Мистер Рэксфорд, — сказал он, — вероятно, вы еще не успели оценить положение и недостаточно ясно представляете себе значение одного-двух обстоятельств.

— Если вы полагаете, что можете заставить меня силой…

— Мистер Рэксфорд, принудить человека к сотрудничеству нельзя. Даже будь это возможно, я не испытал бы ни малейшего соблазна так обойтись с вами, уж поверьте, — улыбка П делалась все печальнее. — Вон там, — продолжал он, театрально указывая рукой на вентиляционную шахту, — гуляют ваш друг Мортимер Юстэли, Тайрон Тен Эйк и Лобо. — П помолчал, дабы придать своим словам большую значимость, и вкрадчиво спросил:

— А знаете ли вы, мистер Рэксфорд, кто сейчас занимает их мысли?

— Чт… Чт… Что?! — вскричал я.

— Вы, мистер Рэксфорд, вот о ком они сейчас думают.

— Минутку… — заспорил я.

— А знаете ли вы, что они о вас думают? — продолжал П не слушая меня.

— Ох-х-х… — ответил я.

П улыбнулся, будто крокодил печального образа, покачал головой и откинулся на спинку кресла.

— Спасибо, что согласились поболтать с нами, мистер Рэксфорд, — сказал он. — Если вы не испытываете желания помогать нам, можете тотчас же уйти. Вы совершенно свободны. Мы вас больше не потревожим. Даже наблюдающие за вами соглядатаи из ФБР будут отозваны. Разве это не прекрасно?

— Послушайте-ка… — начал я, но тут подошел Л и спросил:

— Может, вас куда-нибудь подбросить, ребята?

Я сказал П:

— Вы не можете так поступить. Не можете просто вытолкать меня на улицу. Юстэли и Тен Эйк наверняка попытаются меня убить.

— Мистер Рэксфорд, — ответил П, — если вы думаете, что можете принудить нас охранять вашу персону…

И с этими словами он одарил меня до омерзения чопорной улыбочкой, какой я еще сроду не видывал.

— Анджела, заткни уши, — попросил я.

Она дотронулась до моей руки.

— Минутку, Джин…

— Заткни уши!

— Нет, послушай меня. Ты даже не знаешь, чего они хотят, Джин. Сначала выясни это.

Едва сдерживая раздражение, я сказал ей:

— Кабы они хотели того, на что я готов согласиться, то просто попросили бы меня. А коль скоро они действуют таким манером, стало быть, речь и впрямь идет о чем-то ужасном.

— Ничуть не бывало, мистер Рэксфорд, ничуть не бывало, — возразил П. — Мы будем всеми силами защищать вас. Позвольте заверить вас в этом.

Я повернулся к Анджеле.