Дело «Пестрых» - Аркадий Адамов

Франтоватый блондин с длинной папиросой в зубах, сидевший за одним из столиков, поднял руку и, щелкнув пальцами, крикнул:

— Хелло, Вова!

Тот в ответ снисходительно улыбнулся и направился к его столику. За спиной Сергея кто-то тихо произнес:

— Опять Олег с Вовкой встретились, часа три сидеть будут.

Сергей чуть скосил глаза и увидел двух официанток, сидевших на узенькой, обитой бархатом скамеечке у стены. В этот момент к ним подошла третья — худенькая, с копной золотистый волос на голове. Ярко подведенные глаза ее оживленно блестели. Сергей догадался, что это Зоя Ложкина.

— Твои клиенты собираются, — сказала ей одна из девушек.

Та, оглянувшись, лукаво усмехнулась и торопливой, чуть развинченной походкой направилась к столику, за которым сидели молодые люди.

— Приваживает тут всяких, — недовольным тоном заметила одна из официанток.

— А сколько она с них имеет, знаешь? — сказала другая. — И, между прочим, она со швейцаром делится, честное слово. Сама видела.

Прошло минут двадцать. Тот, кого назвали Вовой, неожиданно встал и, простившись с приятелем, направился к выходу. Швейцар протянул ему пыльник и шляпу. Сергей заметил, что свертка тот не взял. Отодвинув занавеску на окне, он подал условный знак.

Через час в зале появился Лобанов, и Сергей не спеша поднялся из-за столика.

Прошло несколько дней. За это время было установлено, что подозрительно ведут себя лишь Зоя и швейцар кафе. Они были связаны с заезжими скупщиками краденого, спекулянтами и выполняли их поручения. Но Тит обнаружен не был.

Ежедневно с пяти до семи Сергей теперь обедал в кафе. Подозрений это не вызывало, так как здесь регулярно обедали многие сотрудники расположенного поблизости министерства.

Сергей научился очень внимательно следить за собой. Взгляд его, которым он встречал и провожал посетителей, был то рассеянным, то простодушно-любопытным. Движения его во время еды или когда разворачивал газету были вялыми, неторопливыми, как у человека утомленного, решившего, наконец, отдохнуть. Он вел себя так скромно и незаметно, что не только посетители, но и официантки не обращали на него внимания. Зотов однажды лично удостоверился в этом, побывав в кафе.

Особое внимание Сергея, кроме очередных посетителей кафе, которые вели дела с Зоей или швейцаром, привлекали еще два человека. Это были Олег и Вова. Первый из них оказался Мерцаловым, киномехаником одного из центральных кинотеатров, а второй Зубковым, помощником администратора клуба. Оба были завсегдатаями кафе и спекулянтами, но Зубков казался умнее и изворотливее своего приятеля.

Несколько позже внимание Сергея привлек молодой, рабочего вида паренек. Появился он в кафе совсем недавно и, по-видимому, чувствовал себя там неуютно. Он обычно садился за столик, который обслуживала Зоя, почти ничего не заказывал, но робко пытался заговорить с ней, привлечь ее внимание. Зоя называла паренька Митей, кокетливо улыбалась ему, но явно предпочитала своих обычных клиентов, щедрых и развязных. Когда Митя замечал это, то хмурился и, не допив свой стакан чаю, уходил. «Влюбился, чудак», — сочувственно подумал Сергей, наблюдая за ним. Но парень явно не представлял интереса для МУРа, и Сергей при его уходе ни разу не подал условного сигнала.

Все эти дни Сергей возвращался домой поздно. Мария Игнатьевна, глядя на его утомленное, озабоченное лицо, сокрушенно вздыхала.

Из спальни выходил Павел Афанасьевич. Усевшись за стол напротив Сергея, он следил, как тот ест, и добродушно гудел, выпуская из-под усов струйки дыма:

— Ничего, мать. Когда же работать по-настоящему, как не в его годы, — и, обращаясь к сыну, серьезно и заботливо спрашивал: — Трудно, брат?

Сергей в ответ кивал головой. Мария Игнатьевна садилась рядом с мужем, и оба любовно и молча следили за сыном, подвигая ему то тарелку, то чашку.

Потом все укладывались спать. Сергей, закурив, уже в постели просматривал газеты, через стенку обмениваясь впечатлениями с отцом. Часто он так и засыпал с газетой в руках, и Павел Афанасьевич тушил потом его лампу.

В тот вечер Сергей, как всегда, сидел в кафе, наблюдая за Олегом Мерцаловым, который на этот раз вел себя очень беспокойно, то и дело поглядывая на часы.

Было около девяти часов, и с минуты на минуту должен был появиться Лобанов: их дежурство с Сергеем было вечернее.

Столик, за которым сидел Сергей, обслуживала Зоя, и Сергей уже попросил ее подсчитать, сколько он должен за ужин. Зоя равнодушно кивнула в ответ и, вынув из кармашка беленького в оборочках передника растрепанную записную книжку, стала подсчитывать, шевеля ярко накрашенными губами. Она уже собиралась объявить Сергею сумму, когда в дверях показался Зубков. Он рассеянно оглядывал зал, небрежно сунув руки в карманы длинного рыжего пиджака. Увидев его, Зоя растерянно улыбнулась, зеленоватые глаза ее тревожно блеснули, и она, бросив книжечку на столик Сергея, торопливо сказала:

— Вот счет. А я сейчас…

Она двумя руками поправила пышную прическу и своей обычной развинченной походкой поспешила навстречу Зубкову. Сергей видел, как Зубков решительно направился к столику Мерцалова, а подбежавшая Зоя принялась что-то говорить ему, прижимая руки к груди и как будто оправдываясь. Зубков раздраженно отвечал, поглядывая на притихшего Мерцалова.

Сергей перевел взгляд на лежавшую перед ним книжечку, на верхней странице которой был написан счет. Он уже полез в карман за деньгами, но вдруг заметил торчащий из книжечки уголок бумажки. Загородившись газетой, Сергей осторожно вытащил бумажку и не спеша развернул ее. Это была записка. Сдерживая волнение, Сергей дважды перечитал ее. Записка состояла всего из трех строк: «Олежка! Куда пропал? Чтоб в среду к девяти был в птичке. Есть одно дельце. Приход оказался пустым. Так жду. Зубок».

Сергей сунул записку обратно, убрал газету, закурил и с равнодушным видом откинулся на спинку стула. Но мысль его лихорадочно работала. Как попала эта записка к Зое? Конечно, просил передать Зубков. А она не передала. Вот теперь оправдывается, думает, что потеряла. Что значит «приход»? Приход, приход… Это же выражение Ложкина! Так вот оно что!..

В этот момент в зале появился Лобанов. По инструкции Сергей должен был покинуть кафе. Но на этот раз он остался: надо было немедленно сообщить Лобанову о записке.

Сергей бросил взгляд на столик, где сидели Зубков и Мерцалов. Там уже стояла закуска и большой графин с водкой. Мерцалов с заискивающей улыбкой что-то спросил у Зубкова, но тот лишь презрительно скривил губы и ничего не ответил. Они молча выпили, и Мерцалов вновь спросил о чем-то. Зубков после минутного колебания небрежным жестом вынул деньги и бросил на стол. Мерцалов поспешно сгреб их в карман.

В это время к Сергею подошла Зоя, лицо у нее было расстроенное. Сергей попросил принести стакан чаю и пирожок. Зоя, вздохнув, взяла свою книжечку.

К столику Сергея с отчужденным видом приблизился Лобанов, церемонно осведомился, не занято ли второе место, потом сел, не спеша закурил и стал проглядывать меню. Не поднимая головы, он тихо и строго спросил:

— Почему не уходишь?

Сергей, сделав вид, что читает газету, передал ему содержание записки и свои соображения по этому поводу. Саша внимательно выслушал, затем откинулся на спинку стула, задумчиво жуя мундштук папиросы.

В это время за столиком, где сидели Зубков и Мерцалов, происходил следующий разговор.

— Ты что же это, деньги получать горазд, а работать за тебя дядя будет? — угрожающе спросил Зубков, когда оба уже изрядно выпили.

— Потрудился, вот и получаю, — с пьяной запальчивостью возразил Мерцалов. — Моя фирма работает, как часы. А не приходил эти дни, потому что не мог, — и с тревогой спросил: — Почему приход-то пустой?

— Не твое собачье дело, — грубо ответил Зубков и повелительным тоном добавил: — Мне покупатель нужен.

— Это пожалуйста, — с готовностью отозвался Мерцалов. — У нас клиентура обширная. Недавно, между прочим, парочку цигейковых шубок провернули. Шик модерн! Заграница! А завтра отрезик габардина подбросят. Заодно могу и твое барахло спустить.

— Другого сорта покупатель требуется, — криво усмехнулся Зубков, — а я занят, человека одного разыскиваю, — и, понизив голос, закончил: — Пушку продать надо, понятно?

— Что?! — испуганно переспросил Мерцалов. — Откуда она у тебя?

— Да не у меня. Помнишь, записку носил? Вот он и загоняет. Пустой сидит. А надо будет, так он другую достанет. Так что заруби: сроку тебе дается три дня, понял?

— Ни-ни, я за такое ни за что не возьмусь, — заикаясь от страха ответил Мерцалов. — Моя специальность — мануфактура и галантерея.

— Ах ты, сука! Я тебе дам специальность! — бешено сверкнул глазами Зубков. — Душу вытрясу!

— Убей, связываться не стану… За такое, знаешь, сколько отломится?.. Жизнь дороже, — в панике бормотал Мерцалов.