Дети Вечности - Фаина Мещерякова

Как-то через месяц Дорн нашел ее сидящей на краю обрыва, расположенного недалеко от клиники. Аолла смотрела вдаль, и ее мысли были очень далеко от этого места. Почувствовав его, она сразу сжалась, хотя лично он никогда не делал ей "обезболивание".

— Разве пора? — Аолла испуганно посмотрела на него.

— Еще есть немного времени. — Дорну, как и всем мужчинам на планете, причастным к "лечению", было безумно жаль ее. — Я хотел сообщить тебе, что Совет принял решение оказать помощь Земле.

— Правда? Какой хороший сон. — У Аоллы было полностью нарушено восприятие реальности. — Я рада. — Но в ее мозгу не было никакой радости.

— Еще мы считаем, что ты можешь лететь на Землю, сейчас твоя психика справится с регрессией.

— Действительно, очень хороший сон, жаль, что это неправда, и на самом деле я никогда не смогу вернуться домой. — Аолла посмотрела на Дорна, взлетая. — Мне пора, уже начинается боль, так страшно, Дорн, и не хочется в клинику.

Он проводил ее и снова присутствовал при "обезболивании", наблюдая, как длинные присоски двух мужчин отыскивают возбуждающие зоны ее тела и воздействуют на них. Аолла отчаянно кричала, но не пыталась сопротивляться, а Дорн ломал голову над тем, как скорее прекратить все это и отправить ее на Землю. Единственное приемлемое и очень плохое для ее психики решение был обман, который еще больше должен был запутать ее голову.

В один из дней, разбудив Аоллу почти сразу после "обезболивания" и генетического обследования, когда она не очень понимала, что происходит, Дорн отнес ее в камеру регрессии. Она непонимающе глядела на него.

— Тебе будет снится хороший сон, — сказал Дорн, помогая ей забраться в ванну с раствором. — Как будто ты проходишь регрессию и возвращаешься на Землю. Понятно?

— Аолла смотрела на него огромными черными глазами и только мысленно улыбнулась.

— Понятно. — Она сосредоточилась, Дорн вылетел, включив аппаратуру и наблюдая за ней на экране. Все было нормально. Он сообщил на Землю, предупредив, что пришлось обмануть Аоллу.

Через восемь суток Аолла вышла из ванны в обычном человеческом облике и подошла к гиперпространственному окну. Энергетическая ткань откликнулась на его открытие, оплетая ее обнаженное тело. Она шагнула внутрь, очутилась на Земле и отшатнулась от протянутых рук Лингана. Все пять Советников встречали ее. Энергетическая ткань растаяла на ее теле, и Аолла, очень стесняясь, хотя они видели ее голой много раз, поспешила одеться.

— Правда, очень хороший сон? — Аолла попыталась улыбнуться, и им стало страшно от того, что было в ее мозгу. — Очень хочется есть, можно? — Она вопросительно посмотрела на Лингана. Тот переглянулся с Креилом и махнул рукой.

— Ешь, какая теперь разница.

Аолла села за стол, но не могла есть, ее начинало тошнить. Все подумали, что пора делать ей обезболивание, только непонятно было, как заставить.

— Строггорн, можно попросить тебя уйти? — сказала Аолла, и все почувствовали ту боль, которую причиняло ей его присутствие. Он растворился прямо в воздухе, так ничего и не сказав. — Не могу есть, — сказала она и отодвинула тарелку. — Нужно принять душ. — Аолла встала, направляясь в ванную. Креил поднялся, чтобы ей помочь, он прошел за ней следом, но через несколько секунд тишину разорвал страшный крик, от которого Линган мгновенно оказался в ванне, выломав дверь. Креил неподвижно стоял, а Аолла отползала от него, пытаясь оказаться как можно дальше, и со страхом глядела в его в глаза.

— Что случилось, черт возьми? — Линган ничего не понимал.

— Я хотел помочь ей раздеться — и даже не прикоснулся к ее телу, и вот такая реакция. Это на меня, а ведь я ей, как брат, — растерянно пояснил Креил. — Что будем делать? — спросил он, уже выходя вместе с Линганом из ванны и прикрывая изуродованную дверь.

— Твое мнение? — спросил Линган.

— Мое мнение: нельзя делать никаких зондажей, никакого лазания в голову, полный покой и обезболивание. Все, — коротко ответил Креил, и все согласились.

Аолла вышла через полчаса, но посмотрев на свои руки, сказала:

— Может быть, плохо помыла? Опять грязные. — Она снова села за стол, и все уловили приступ тошноты, с которым Аолла с трудом справилась. — Все равно не могу есть.

— Аолла, девочка, — Креил говорил очень мягко. — Тебе нужно сделать обезболивание…

От одного этого слова ей стало плохо и она заплакала, что очень ее удивило.

— Даже во сне никакого покоя. — Аолла рассматривала свои мокрые от слез руки. — Ладно, пойдем, не хочу, чтобы вы делали это силой. — Она встала и пошла в операционный зал. Все было готово заранее. Креил остался с ней один, но все равно Аолла раздевалась так, чтобы он не видел ее. При подключении Машины она почувствовала боль и это снова удивило ее. — Почему такой странный сон, со всеми подробностями? — спросила она, но ей никто не ответил. Креил подключился к пси-креслу и больше двух часов подбирал схему обезболивания, пока Аолла наконец не заснула. Перед этим Креил только спросил, в какую клинику ее положить, она долго молчала, а потом, уточнив, болеет ли он еще, попросилась жить к нему домой.

Аолла проснулась в светлой спальне на огромной кровати и уловила телепатему: мужчина, весь в черном, в сияющем вихре.

— Креил! — позвала она, и он сразу пришел.

— Хочешь есть? Стайн уже накрыл, а то через полчаса буду делать тебе обезболивание, — сказал Креил. На этот раз она не заплакала при этом слове, это уже было хорошо.

Аолла спокойно ела, периодически оглядывая комнату. Ей уже начинало казаться, что сон как-то затянулся, правда, она спала второй раз, перед этим — это было отчетливо в памяти — была клиника на Дорне, а теперь снова продолжение сна — на Земле.

— Никогда не видела снов с продолжением, — сказала Аолла, приступая к очередной порции.

Когда она закончила, Креил уложил ее делать обезболивание, но заснув, ей тут же начал сниться Дорн. Аолла металась и кричала во сне, что не хочет, чтобы ей что-то делали, а Креил сидел в кресле, вспоминая свою более чем двухсотлетнюю практику, но припомнить такого тяжелого случая не мог. Он несколько раз разговаривал с Советниками по поводу лечения, но все сходились на том, что только время может помочь. Добавлять путаницу в голову Аоллы не было никакой возможности — любая попытка провести психооперацию могла только все ухудшить. Потекли месяцы. Сначала Креил возвращался домой каждые четыре часа, но потом удалось уговорить Аоллу на проведение лечения еще несколькими врачами, и он перешел к своему обычному режиму работы. Когда он к шести часам вечера — это было время его собственного обезболивания, возвращался домой, его уже ждал один из врачей.