Анафем - Нил Стивенсон

— И тем не менее, на каком бы мировом пути мы ни находились, он по-прежнему всегда подчиняется законам природы, — сказал Эмман.

— Боюсь, что да.

— Так, возвращаясь к моей исходной проблеме…

— Что даёт нам Гемново пространство? Ну, например, так гораздо легче думать про квантовую механику.

— Бонзы не думают о квантовой механике!

Мне нечего было сказать. Я чувствовал себя беспомощным инаком.

— Так как по-твоему, стоит ли мне вообще упоминать Гемново пространство?

— Давай спросим Джезри, — предложил я. — Вон того красавца.

Мы как раз подошли к эдхарианскому капитулу, и я приметил Джезри: он палкой чертил что-то на песчаной дорожке, а двое инаков — суура и фраа — смотрели и одобрительно хмыкали. В лунном свете все трое казались нарисованными пеплом на дне очага, но выглядели очень по-разному. Рядом с фраа и суурой из менее аскетичных орденов, закутанными в причудливые стлы, Джезри казался юным пророком со страниц древнего писания. Во время инбраса, глядя на других инаков, я чувствовал себя деревенщиной. Но то я. Джезри в таком же облачении смотрелся строго, сурово и, надо признать, мужественно. При взгляде на него я понял, почему фраа Лодогир так старался меня уплощить. Что-то в эдхарианцах производило на всех глубокое впечатление. Ороло сделал нас звёздами. Лодогир хотел на глазах у всего пленария поставить одного эдхарианца на место.

— Джезри! — окликнул я.

— Привет, Раз. Я не разделяю мнения, что на пленарии ты сел в лужу.

— Спасибо. Навскидку: что Гемново пространство даёт такого, чего нельзя получить другим способом?

— Время, — ответил Джезри.

— Ах да, — сказал я. — Время.

— Мне казалось, времени не существует, — ехидно заметил Эмман.

Джезри некоторое время смотрел на него, потом на меня.

— Твой друг, что ли, с фраа Джадом говорил?

— Итак, Гемново пространство даёт нам возможность учитывать время, — сказал я, — но Эмман возразит, что бонзы, с которыми ему предстоит разговаривать, и без того верят в существование времени…

— Бедные необразованные глупцы! — провозгласил Джезри. Фраа с суурой вопросительно на него посмотрели. Эмман страдальчески хохотнул.

— Так какая им польза в модели Гемнова пространства? — продолжал я.

— Абсолютно никакой, — ответил Джезри, — пока на голову не посыплются пришельцы из нескольких космосов сразу. Пойдёмте выпьем?

Ещё одна неприятная черта Джезри: он лучше работает, когда захмелеет. Мы, сервенты, напробовались в кухне и вина, и пива, у меня только-только начало проясняться в голове, и я сказал, что буду пить только воду. Вскорости мы оказались в самом большом калькории здешнего эдхарианского капитула (по крайней мере я решил, что он самый большой). Грифельные стены были исписаны знакомыми уравнениями.

— Тебя тут заставили заниматься космографией? — спросил я.

Джезри повернулся к стене и остановил взгляд на таблице. В одной колонке были долготы, в другой — широты. Увидев пятьдесят один градус с мелочью, я понял, что смотрю на координаты Эдхара.

— На сегодняшнем лабораториуме, — объяснил Джезри, — мы проверяли расчёты, сделанные накануне ита. Все телескопы мира — включая, как ты видишь, МиМ — сегодня ночью повернутся к кораблю Геометров.

— На всю ночь?

— Нет, примерно на полчаса. Кое-что произойдёт, — объявил Джезри обычным уверенным баритоном.

Эмман как-то заметно подобрался.

— И позволит нам увидеть что-нибудь поинтереснее буферной плиты на их заднице, — продолжал Джезри, — которая мне уже глаза намозолила.

— Откуда ты знаешь? — спросил я, хотя меня несколько смущала заметная нервозность Эммана.

— Не знаю, — сказал Джезри. — Просто вычислил.

Эмман показал глазами на дверь, и мы вслед за ним вышли в клуатр.

— Я вам расскажу, — произнёс он после того, как мы достаточно отошли от остальных членов лукуба. — Всё равно через полчаса все узнают. Идея созрела на одном очень влиятельном мессале после Посещения Орифены.

— Ты там был? — спросил я.

— Нет, но из-за этого меня и вызвали, — сказал Эмман. У нас есть старая разведывательная «птичка» на синхронной орбите, с топливом на борту, так что она может двигаться, если получит такой приказ. Вряд ли Геометры о ней знают. Мы ничего с неё не передавали, так что им не пришло в голову заглушить её частоты. Вчера утром мы узконаправленным лучом послали ей несколько команд. Она включила двигатели и переместилась на другую орбиту, которая пересечётся с орбитой эдра через полчаса.

Он ботинком нарисовал на дорожке корабль Геометров: грубый многоугольник — корпус, отпечаток каблука — буферная плита.

— Вот эта сторона всегда повёрнута к Арбу, — посетовал Эмман, тыча носком ботинка в плиту, — так что мы не видим остального корабля, — он ногой описал полукруг над передней половиной «икосаэдра», — где у них всё самое интересное. Очевидно, сознательно — она для нас всё равно что тёмная сторона луны, и мы знаем о ней только по фототипии светителя Ороло. — Эмман обошёл свою схему и прочертил длинную дугу, нацеленную на нос корабля. — Наша «птичка» приближается отсюда. Она адски радиоактивна.

— «Птичка»?

— Да, она получает энергию от радиоизотопных термоэлектрических генераторов. Геометры заметят, что она движется к ним, и вынуждены будут совершить манёвр…

— Поместить между «птичкой» и неизвестным объектом щит — буферную плиту, — сказал Джезри.

— То есть повернуть весь корабль, — перевёл я, — так что наши наземные телескопы смогут увидеть «всё самое интересное».

— И телескопы будут готовы.

— Неужели возможно развернуть нечто настолько огромное за разумное время? — спросил я. — Просто интересно, насколько мощными должны быть двигатели…

Эмман пожал плечами.

— Хороший вопрос. Мы многое узнаем, наблюдая за манёвром. Завтра у нас будет куча картинок.

— Если нас в отместку не разбомбят, — брякнул Джезри, пока я гадал, как бы поделикатней это выразить.

— Такая возможность обсуждалась, — признал Эмман.

— Неудивительно! — сказал я.

— Бонзы сегодня спят в пещерах и бункерах.

— Это успокаивает, — сказал Джезри.

Эмман не уловил сарказма.

— А матический мир умеет справляться с последствиями ядерных взрывов.

Мы с Джезри разом повернулись к скале, гадая, как далеко и насколько быстро успеем забраться в туннели.

— Однако вероятность оценивается как крайне низкая, — продолжал Эмман. — Случившееся на Экбе было серьёзной провокацией, если не прямыми военными действиями. Мы должны дать серьёзный ответ — показать Геометрам, что не будем сидеть сложа руки, пока нас гвоздят.