Анафем - Нил Стивенсон

Несколько часов назад, во время периклиния, фраа Лодогир подошёл ко мне и отпустил какое-то невинное замечание о нашем недавнем диалоге. Я был потрясён. Как он рискнул приблизиться ко мне без доспехов и отряда инквизиторов с электрошоковыми пистолетами? Как не подумал, что я посвящу остаток жизни планам жестокой мести? И тут я понял, что для него здесь нет ничего личного. Все риторические уловки, все искажения, приправленные откровенной ложью, все попытки давить на чувства — такая же часть его инструментария, как уравнения и силлогизмы — часть моего. Лодогир просто не ждал, что я обижусь, как я не жду, что Джезри обидится, если указать ему на ошибки в теорике.

Я молча смотрел на Лодогира, оценивая расстояние от моего кулака до его зубов. У меня было смутное чувство, что он отдаёт ещё какие-то дурацкие распоряжения касательно вечернего мессала, но я ничего не слышал. Через некоторое время фраа Лодогир, так и не дождавшись ответа, потерял ко мне интерес и отошёл.

— Не знаю, чем для меня всё закончится с ним и с инквизицией! — воскликнул я.

— У тебя уже неприятности с инквизицией? — спросил Арсибальт удивлённо и в то же время уважительно.

— Нет. Но Варакс дал понять, что следит за мной, — сказал я.

— Это каким же образом?

— У меня была неприятная встреча с Лодогиром.

— Да. Я видел.

— Нет, я о второй встрече. И угадай, кто подошёл ко мне через несколько секунд?

— Ну, учитывая, с чего ты начал, — сказал Арсибальт, — я полагаю, что Варакс.

— Ага.

— И что он сказал?

— Он сказал: «Если не ошибаюсь, ты дошёл до пятой главы! Надеюсь, ты не потратил на неё всю осень!» Я ответил, что мне потребовалось несколько недель, но я не виню его в том, что произошло.

— И всё?

— Да. Ну, может, ещё немного поболтали о пустяках.

— И как ты понял слова Варакса?

— «Не бей своего препта по морде, молодой человек. Я за тобой слежу».

— Ты болван.

— Что?!

— Ты всё неправильно понял. Это подарок.

— Подарок?!

Арсибальт объяснил:

— Препт может наказать сервента, назначив ему главы из Книги. Но ты, Раз, такой закоренелый преступник, что уже прошёл пять. Лодогир вынужден будет назначить тебе шестую: очень тяжёлое наказание…

— Которое я могу оспорить. — До меня постепенно начало доходить. — Оспорить в инквизиции.

— Арсибальт прав, — сказала Трис. Она слушала наш разговор, и теперь, узнав, что я дошёл до пятой главы включительно, смотрела на меня совершенно по-новому. — Сдаётся, Варакс прозрачно намекнул тебе, что инквизиторы отменят любой приговор Лодогира.

— Им практически некуда будет деться, — сказал Арсибальт.

Я взял Лодогиров десерт и, заметно повеселевший, направился в мессалон. Остальные последовали за мной. Мы вошли и увидели побагровевшие лица и закушенные губы: живая иллюстрация к учебнику языка жестов, подпись: «Выражения неловкости и досады». Лодогир сумел произвести на всех своё обычное действие.

— Как только мне начало казаться, что мы к чему-то подходим, — говорила Игнета Фораль, — я вновь увидела, что мессал скатывается на старый и скучный спор между процианами и халикаарнийцами! Метатеорика! Иногда мне думается, что вы в матическом мире не понимаете всей серьёзности происходящего.

Я, очевидно, вошёл не вовремя, но отступать было поздно, и остальные сервенты толпились у меня за спиной, так что я рванул внутрь и поставил перед моим прептом тарелку, как раз когда тот говорил:

— Я принимаю ваш упрёк, госпожа секретарь, и могу заверить…

— Я не принимаю, — сказал фраа Джад.

— И правильно! — подхватил Ж’вэрн.

— Эти вопросы важны вне зависимости от того, возьмёте ли вы на себя труд их понять, — сказал фраа Джад.

— Как мне отличить их от политических дрязг, которые происходят в столице? — спросила Игнета Фораль. Тон фраа Джада многих за столом ужаснул, но её скорее взбодрил, как струя холодного ветра в лицо.

Фраа Джад пропустил вопрос мимо ушей, как не стоящий его внимания, и налёг на десерт. Ж’вэрн, изумивший нас всех своим интересом к теме, ответил за него:

— Изучая качество доводов.

— Я не признаю, что существование Гилеина теорического мира вытекает из того, что зовётся чистой теорикой, — сказал Лодогир. — Это такое же вольное допущение, как вера в Бога.

— Я восхищена тем, как искусно вы одной фразой разделались с фраа Ж’вэрном и фраа Джадом, — сказала Игнета Фораль, — но должна напомнить, что мои коллеги по большей части верят в Бога и с ними ваш гамбит скорее всего не пройдёт.

— Время позднее, — заметила суура Асквина, хотя никто не выказывал признаков усталости. — Предлагаю перенести тему Гилеина теорического мира на завтрашний вечерний мессал.

Фраа Джад кивнул, но трудно было сказать, принял ли он вызов или просто одобряет кекс.

Всеобщий уничтожитель, крайне высокопраксичная система вооружения, применявшаяся, как полагают, во время Ужасных событий и повлекшая огромные разрушения. Широко распространено, но не доказано мнение, что причастность теоров к разработке этого праксиса привела к решению изолировать их от нетеорического общества: политике, которая после своего осуществления стала называться Реконструкцией.

— Понравились вам книги? — спросила суура Мойра и, схватив большую сковородку, принялась счищать пригоревшие овощи в мусорное ведро. Никто из нас не заметил, как она вошла. Карвалла ахнула, бросила в раковину недомытую кастрюлю и метнулась к своей препте, чтобы забрать сковородку из немощных старческих рук. Мы с Арсибальтом синхронно повернули головы. Карвалла была замотана в тонну чёрной ткани, но сложное плетение хорды, удерживающей стлу на её фигуре, явно заслуживало более детального изучения. Даже Барб посмотрел. Эмман Белдо вёз Игнету Фораль домой. Что на уме у Ж’вэрнова сервента Орхана (вопрос его пола всё ещё оставался под сомнением), понять было трудно, но по складкам стлы, полностью скрывавшей лицо, угадывалось, что он (или она) тоже следит за Карваллой. Трис воспользовалась моментом, чтобы стянуть самую удобную щётку.

— Кто их подбирал? — спросил я.

— Я поручила Карвалле отнести их в твой вагончик, — сказала Мойра и улыбнулась.

— Так вот они откуда! — воскликнула суура Трис и пояснила: — Я сегодня утром нашла у себя в келье стопку книг.

Судя по тому, как смотрели на Мойру остальные сервенты, с ними произошло то же самое.

— Минуточку, это хронологически невозможно! — заметил Барб и в своём обычном духе добавил: — Если вы не нарушили законы причинности!