Эртан (дилогия) - Светлана Середа

– Скажи лучше, ты Василису видел?

– Видел. Они вернулись в Москву. Игорь подал на опекунство.

– Как она?

– Что ты ожидаешь услышать? Что она в полном порядке? Плачет. Я не сказал ей, что ты здесь. И не скажу…

Я отвлекаюсь от голосов и пытаюсь оценить собственное состояние. Лежу на животе, и видимо, уже давно, потому что чертовски затекла шея, но в целом чувствую себя сносно: ничего не болит. Можно возвращаться в реальность.

Я осторожно пошевелилась и открыла глаза. Тело было тяжелым и неповоротливым – вероятно, тоже затекло от долгой неподвижности.

– Как ты, малыш? – улыбнулся Костя, опускаясь на корточки рядом с моей кроватью.

Тревоги в его голосе не было, и это окончательно убедило меня в том, что за свое здоровье я могу не волноваться.

– Нормально, кажется… Отойди, я хочу… убедиться.

Костя отодвинулся, и я наконец-то увидела Женю: он полусидел на кровати у противоположной стены, и казался – на первый взгляд, по крайней мере, – вполне здоровым.

– Женька! Ты не… ты жив!

– А то! – ухмыльнулся он. – Живее всех живых. Только вот доктор Литовцев никак не хочет в это поверить.

– Я верю. Но ты же сам видел: левая сторона работает хуже, чем правая.

Я попыталась встать, но руки показались налитыми свинцом, и мне не удалось даже подтянуть их к груди.

– Что со мной? – я испуганно вытаращилась на Костю. – С трудом могу пошевелить руками.

– Все в порядке. Архимагистр погрузил тебя в магический сон, чтобы заживление шло быстрее. Сознание уже включилось, но заклинание еще действует на тело. Это пройдет. Позволь, я посмотрю, – он откинул одеяло и приподнял со спины еще что-то – наверное, аппликацию с лечебной мазью. – Старцев, будь джентльменом. Не пялься. Хм… Для третьего дня очень неплохо. Рубцы, конечно, останутся, но совсем не большие. Магия! – в его голосе проскользнуло легкое пренебрежение.

– Для третьего дня?! – я снова попыталась вскочить – и опять безрезультатно. – Я что, три дня уже дрыхну?

– Ну да, – Костя бережно опустил тряпицу и накрыл меня одеялом. – Я же сказал, это магический сон. Ладно, пойду позову Архимагистра. А ты не вставай и постарайся особо не болтать.

– Три дня! – в ужасе повторила я, когда он вышел. – По-моему, это даже для такой сони, как я, перебор. А что здесь происходило все это время?

– Ничего интересного, – фыркнул Женька. – Так, по мелочи: парочка государственных переворотов, маленькая победоносная война, нашествие космических пришельцев.

– Издеваешься? – обиделась я.

– Ага. Откуда я могу знать, что происходит? Я же не выхожу из палаты. Сам третий день, как очнулся. В первый – вообще лежал пластом, даже говорить не мог.

– Ну… Ника наверняка приходила.

– О да! – Женька с чувством закатил глаза. – Приходила. Ее сюда пускают раз в сутки и под строгим присмотром: она каждый раз, как меня видит, впадает в состояние, близкое к истерике. А тебя, вон, вообще отгораживают, – он кивнул на сложенную у окна ширму. – Внятного разговора пока не получилось.

– А Дан?

Женя помрачнел.

– Заходил один раз, в самый первый день. Тебя здесь еще не было. Я мог только глазами шевелить, он тоже был не слишком разговорчив: ограничились тем, что посмотрели друг на друга. Я потом просил Нику его позвать, но она сказала, что не нашла.

Я устало прикрыла глаза. Эйфория от встречи с Женькой схлынула, и навалилась апатия, словно я несколько часов кряду занималась изнурительным физическим трудом. Наверное, тоже последствия «магического сна».

Значит, за три дня он ни разу не зашел…

Я прислушалась к себе: что я чувствую? Обиду? Вряд ли. Скорее, смутное беспокойство. И еще – вину. Надеюсь, Дан изучил меня достаточно, чтобы понять: в минуты нервных потрясений у меня срывает крышу, и я могу наговорить глупостей. Шутка ли сказать, обвинила его в гибели друга! И ведь – только сейчас это поняла – сама себе противоречила. «Я знаю, что ты делал сегодня ночью!» – в запальчивости выкрикнула я, имея в виду его вылазку в мою комнату. Но если он был у меня, значит, никак не мог в это время убивать Женю. Да еще и в Реале.

События той ночи вспоминались очень отчетливо – гораздо ярче, чем часы, проведенные «в гостях» у лорда белль Фарро. Пожалуй, Умник, как всегда, оказался прав: это не сон. Дан был в моей комнате. Пытался убить меня. И – не смог. Или не захотел?

Я снова открыла глаза.

– Жень, мне нужно его увидеть.

– Все визиты откладываются на вечер, – строго произнес магистр Астэри, появляясь в дверях. – Вот к этой кровати, пожалуйста.

Два парня с носилками вошли в палату и остановились возле моей койки.

– Юлия, как вы себя чувствуете?

– Ничего. Только слабость…

– Это не страшно.

Магистр откинул одеяло. Голубой камень в перстне вспыхнул, и я почувствовала, как тело становится невесомым, приподнимается в воздух и медленно переплывает на носилки. Магистр накрыл меня простыней и махнул санитарам:

– В смотровую. К вам, Женевьер, я загляну чуть позже.

– Ну вот, через пару дней будете почти в полном порядке, – улыбнулся магистр, закончив осмотр и сопутствующие процедуры… – Если, конечно, не станете геройствовать и потерпите денек на постельном режиме.

– Угу, – согласилась я. Меньше всего мне сейчас хотелось геройствовать. – А где Дан? Он мне нужен.

– Я его видел последний раз два дня назад, когда он навещал господина белль Канто.

– Магистр, – в смотровую просунулась голова Кайриса, – здесь лорд Дагерати, он хочет поговорить с Юлией.

Верховный маг недовольно поморщился:

– Пусть подождет хотя бы до завтра.

– Я просил. Говорит, это срочно. Дело государственной важности.

Магистр покачал головой – очень уж ему не нравилась напористость главы Канцелярии. Или то, о чем Дагерати собирался со мной говорить?

– Магистр, я в порядке, – кажется, улыбка вышла не слишком убедительной. – Я поговорю с его светлостью. Только можно я на бок повернусь? Устала лежать на животе.

– Да, конечно. Я перенесу вас на кушетку.

Перстень снова вспыхнул, и я неспешно переплыла с жесткого смотрового стола на кушетку в углу. Магистр достал откуда-то дополнительную подушку, помог устроиться на боку, укрыл простыней. Мне было почти хорошо. Еще бы оставили в покое…

– Витторио, у вас десять минут. И помните: никаких потрясений. Я приглушил эмоциональную сферу Юлии, психотравма лечится гораздо сложнее, чем физические повреждения.

– Я понял, понял, – нетерпеливо отмахнулся лорд Дагерати.