Сталин - Дмитрий Волкогонов

После смерти Троцкого было обнародовано его завещание, основная часть которого была написана 27 февраля 1940 года. Сталин не мог удержаться, чтобы не прочесть последнего волеизъявления своего главного соперника. Троцкий не обошел его вниманием и здесь. На трех страничках завещания нашлось несколько строк и для него: "Мне незачем здесь еще раз опровергать глупую и подлую клевету Сталина и его агентуры: на моей революционной чести нет ни одного пятна. Ни прямо, ни косвенно я никогда не входил ни в какие закулисные соглашения или хотя бы переговоры с врагами рабочего класса. Тысячи противников Сталина погибли жертвами подобных же ложных обвинений".

Затворник Койоакана пытался составить завещание в духе последних писем Ленина. В несколько приемов. Но этого не получилось. У Ленина его последняя воля была обращена к народу, партии, ее Центральному Комитету. Ленин, возможно, уже рассмотрел контуры созданной им тоталитарной системы... Троцкий составил свое завещание из небольших текстов и приписок, говоря в них главным образом о себе, о своей преданности делу, своей чести, жене, своих принципах. "Если бы мне пришлось начать сначала, - писал Троцкий в завещании, - я постарался бы, разумеется, избежать тех или других ошибок, но общее направление моей жизни осталось бы неизменным. Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом... Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности". Троцкий в своем завещании даже не упомянул своего детища - IV Интернационал...

Значительная часть завещания носит очень личный характер и посвящена его жене, Наталье Седовой. Необычны заключительные строки первой части завещания: "Наташа подошла сейчас со двора к окну и раскрыла его шире, чтобы воздух свободнее проходил в мою комнату. Я вижу ярко-зеленую полосу травы под стеной, чистое голубое небо над стеной и солнечный свет везде. Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят ее от зла, гнета, насилия и наслаждаются ею вполне"655.

Видимо, Троцкий думал и о самоубийстве. В завещании еcть строки: "В случае смерти нас обоих..." - фраза не окончена. В приписке далее говорится, что они с женой неоднократно соглашались, что лучше совершить самоубийство, чем позволить, чтобы старость превратила их в инвалидов. Он понимал, что светильник горит лишь до тех пор, пока его питает надежда. "Я сохраняю за собой право самому определить срок своей смерти..." - писал в завещании Троцкий. Но время его смерти определили другие. Истории было угодно, чтобы драма Троцкого завершилась иначе, чем он предполагал, тем более что в этой драме участвовали люди, многие из которых были не просто противниками Троцкого, но и ненавидели его всей силой своей души. Последние две фразы завещания Сталин прочел несколько раз: "Каковы бы, однако, ни были обстоятельства моей смерти, я умру с непоколебимой верой в коммунистическое будущее. Эта вера в человека и его будущее дает мне и сейчас такую силу сопротивления, какого не может дать никакая религия".

Сталин, поднявшись, в задумчивости расхаживал по своему большому кабинету, по привычке держа в руках потухшую трубку. Даже если бы он поверил словам Троцкого, то не испытал бы никаких сомнений. Изгнанник думал об идеях и идеалах, а Сталин - лишь о власти. У библейского Давида, почему-то вспомнил Сталин, было шесть сыновей, а у Троцкого два, которых Сталину не раз доводилось видеть в 20-е годы в Кремле. Они жили неподалеку друг от друга... Младший, Сергей, сгинул где-то в лагере в 1937-м... А старший, Лев, уехал в 1929-м в изгнание, был правой рукой отца в его бурной политической деятельности. Сталин знает, что Лев "загадочно" умер от аппендицита в одной из эмигрантских клиник Парижа... Так же незаметно скончались две его дочери от первого брака. Но Сталина они не интересовали.

Его, Сталина, сыновья, славу Богу, живы. И Яков и Василий - военные. Если случится самое страшное - война, оба будут на фронте. Сталин раскурил трубку, сел за стол. Газету с сообщением о "смерти международного шпиона" отложил в сторону и придвинул к себе папку с надписью: "Документы Наркомата иностранных дел".

Тайная дипломатия_____________________________________

Однажды Сталину попалась на глаза книга, изданная в России еще в начале века, "Очерк истории министерства иностранных дел". Листая пожелтевшие страницы, он скользил взглядом по заголовкам, рисункам, фотографиям, отдельным строкам: посольский приказ, посольские или думные дьяки, русские дипломаты А.Л. Ордин-Нащокин, Н.И. Панин, К.В. Нессельроде, А.М. Горчаков, коллегии, департаменты, конгрессы, союзы...

Для Сталина дипломатия означала поиск таких решений, а возможно и компромиссов, которые обеспечили бы благоприятные внешние условия для реализации грандиозных планов, выдвинутых им на последнем съезде. Легко сказать: он, вождь, нацелил страну на то, чтобы догнать и перегнать развитые капиталистические страны в экономическом отношении! Нужно время, нужен мир. Нужно его обеспечить. Любой ценой! Вот почему он и рекомендовал Молотова на пост наркома иностранных дел (Литвинов был, по мнению Сталина, слишком ярым антифашистом). В сегодняшней сложнейшей обстановке надо нащупать те связи, отношения, балансы, использование которых позволило бы уберечь СССР от пожара войны. Классические формы, методы дипломатической деятельности он не любил: визиты, конгрессы, международные конференции, встречи в верхах... Лучше всего - доверительная переписка, спецмиссии полномочных представителей, переговоры в узком кругу. Личное непосредственное участие - в крайнем случае, для придания особой важности тому или иному акту. А главное, дипломатией как средством осуществления внешней политики государства, полагал Сталин, должен заниматься очень узкий круг лиц. Аппараты НКИД и НКВД должны обеспечивать его, Сталина, необходимыми данными, знанием реальной ситуации, скрытых пружин и тенденций для принятия решений. В дипломатии он особенно ценил тайны. Он уже не вспоминал о том, что в первом декрете Советского государства - Декрете о мире - осуждалась тайная дипломатия, и Советское правительство с декабря 1917-го по февраль 1918 года усилиями Троцкого опубликовало в "Правде" и "Известиях" свыше ста секретных документов из архива бывшего МИДа. Сталин вообще любил тайны. И дипломатия не была для него исключением.

Сталин понимал самое главное: надеяться ему не на кого. СССР - хоть и гигантский, но одинокий остров в море капиталистических государств. Разве что Монголия на востоке... Жизненно важно не допустить общего сговора основных империалистических хищников против СССР. Сделать все, чтобы избежать одновременной войны на западе и на востоке. Ведь его, Сталина, тезис окончательная победа социализма пока не достигнута - есть и признание возможности его гибели... Царям было проще, думал Сталин, ставя книгу по истории дипломатии на место. Монархам было легче договориться: брачные союзы, дипломатические конгрессы, совместные выступления против революций... А здесь перед тобой - Гитлер, заявляющий, что коммунизм можно уничтожить, только истребив носителей этого мировоззрения, миллионы людей...

Правда, у Сталина неоднократно возникала мысль о привлечении США к тушению разгоравшегося мирового пожара. Но активных шагов по установлению конструктивных контактов с американским президентом Сталин до войны не предпринимал. С одной стороны, давало себя знать сильное недоверие к заокеанскому гиганту, а с другой - Сталин очень сомневался, что Соединенные Штаты могут что-либо реально сделать здесь, в Европе. Однако Сталина весьма заинтересовало послание Рузвельта, в котором тот 14 апреля 1939 года обратился к Гитлеру и Муссолини с предложением сесть за стол переговоров и решить все спорные проблемы. Рузвельт предложил свои услуги "доброго посредника". У Сталина, правда, вызвала скептическое удивление инициатива Рузвельта, призывавшего Гитлера и Муссолини дать обязательство в течение десяти (или двадцати пяти) лет не нападать на перечисленные в послании тридцать (!) стран Европы и Ближнего Востока656. Обсуждая с Молотовым столь неожиданный шаг президента США, Сталин произнес:

- Только идеалист может надеяться хотя бы на обсуждение этих предложений. Гитлер закусил удила, и остановить теперь его трудно.

- Но шаг благородный, - ответил Молотов. - Правда, мир еще не созрел, чтобы его оценить.

Обменявшись соображениями по поводу послания Рузвельта, решили публично выразить к нему свое отношение. Тут же составили телеграмму Рузвельту за подписью М.И. Калинина (последний, конечно, никакого участия, кроме формального, в этой акции не принимал).

"Господин Президент!

Считаю приятным долгом выразить Вам глубокое сочувствие вместе с сердечными поздравлениями по поводу благородного призыва, с которым Вы обратились к правительствам Германии и Италии. Можете быть уверены, что Ваша инициатива находит самый горячий отклик в сердцах народов Советского Социалистического Союза, искренне заинтересованных в сохранении всеобщего мира.