Сокровище тамплиеров - Джек Уайт

этой высокой оценки заслуживаешь ты. Но награду передаю тебе, поскольку именно ты её заслужил. Камень, из которого сделана рукоять, называется ляпис-лазурь, а жёлтый металл — не золото, а бронза. Зато этим клинком ты сможешь освежевать и разделать верблюда, и лезвие не потускнеет. Оружие, достойное шейха, сынок. Носи его с гордостью. А сейчас, поскольку мы с раннего утра в пути и ты, надо полагать, вымотался не меньше меня, не отправиться ли на боковую?

— Да, так и сделаем. Но что сказал Старец, когда вы изложили ему план?

— Ничего не сказал, ни слова. Несчастный старый содомит просто улыбнулся... И то была одна из самых страшных улыбок, какие я видел в своей жизни. Он слушал меня с восхищением, а когда я кончил, лично принёс кинжал и сам вручил его мне. Ему понравился твой план, кузен, так что теперь мы держим дело в своих руках и имеем право поспать. Идём.

— С удовольствием. Но принять это я не могу.

Андре протянул позолоченную рукоять Синклеру. Тот, однако, скрестил руки на груди и спрятал пальцы под мышки. Андре нахмурился.

— Берите, он всё равно ваш! И, как вы верно сказали, достоин шейха. Почему вы не хотите его принять?

— Потому что он не мой. Ты его заслужил, подав изумительную идею. Я просто пересказал её Старцу. Кроме того, у меня уже есть драгоценный кинжал, о котором надо заботиться. Смотри.

Синклер вынул из висевших сзади ножен ещё более великолепное оружие, чем то, которое получил от Рашида аль-Дина: поразительной работы кривой кинжал с золочёными ножнами и рукоятью, усыпанной полированными драгоценными камнями — красными, синими и зелёными.

— Никогда раньше не видел у вас этого кинжала!

— Конечно не видел. Я, по понятным причинам, не выставляю его напоказ. Один его вид кажется насмешкой над обетами бедности и нестяжания. Не говоря уж о том, что такое оружие может пробудить алчность в каждом, кому попадётся на глаза. Но не советую тебе ценить своё оружие только за его стоимость, ибо, по моему разумению, важнее всего не это. Некогда сей клинок принадлежал молодому человеку по имени Аруф, доводившемуся братом жене аль-Фаруха, у которого я был пленником. Аруф умер в пустыне подле Хаттина, и я снял кинжал с его мёртвого тела. Позже, когда мы встретились с аль-Фарухом, он узнал оружие родича и, взяв меня в плен, забрал кинжал себе. Однако потом мы стали друзьями, и, когда он вернул мне свободу, он вернул и кинжал — в память о времени, проведённом вместе. С тех пор я храню это оружие как воспоминание о нежданной, но крепкой дружбе. Итак, давай будем оба хранить свои кинжалы подальше от взглядов алчных завистников.

ГЛАВА 10

Вернувшись к своим обязанностям, кузены не виделись несколько дней. Они понимали — такое положение дел, скорее всего, сохранится до тех пор, пока не соберутся вместе все разрозненные части христианских сил. Увы, никто не мог сказать, сколько времени на это уйдёт.

Оба короля, Ричард и Филипп, слегли с леонардией — так в армии называли цингу. У Ричарда клочьями вылезали волосы, шатались и выпадали зубы. Филипп выглядел да и чувствовал себя гораздо лучше. Наверное, поэтому он, не обращая внимания на недуг, внезапно предпринял отчаянную попытку положить конец изматывающей осаде и захватить Акру своими силами, без чьей-либо поддержки, что было вовсе на него не похоже. Основная часть английского флота, которым более не командовал де Сабле, оставалась заперта в гавани Тира: суда не могли выйти в море из-за свирепых штормов. И вместе с ними из Тира не могла выбраться почти половина войск Ричарда, прибывших из Нормандии.

Воспользовавшись болезнью Ричарда, Филипп возжелал присвоить себе всю славу победителя Акры и, пока из Тира не прибыли нормандские подкрепления, упорно и ожесточённо штурмовал главный оплот защитников города — Проклятую башню.

В это время Ричард, хоть и был прикован к постели, обменивался с Саладином посланиями, договариваясь об условиях сдачи Акры — слухи об этом ходили по всей Святой земле.

Однако, как следовало из сообщения Ибрагима (сообщения, которое Алеку передал Сен-Клер), Саладин вёл свою игру и был рад возможности выгадать время благодаря затянувшимся на дни и недели переговорам. Курьеры и гонцы бесконечно разъезжали туда-сюда, но покамест переговоры оставались безрезультатными. По-видимому, султан со дня надень ожидал прибытия флота из Каира и армии, двигавшейся сушей из Багдада. Саладин не сомневался, что одного только флота или одной только армии хватило бы, чтобы отбить у войск Филиппа охоту штурмовать стены Акры.

Алек доставил полученные сведения своему начальнику, мессиру Роберу де Сабле, великому магистру ордена Храма, но тот счёл их несущественными на фоне происходящих великих событий.

Тем вечером кузены впервые за неделю отобедали вместе, после чего уселись на оборонительном валу надо рвом. Глядя на расстилающуюся за рвом безлюдную пустыню, Синклер рассказал Андре о своём визите к де Сабле. Рыцари захватили арбалеты в надежде, что найдут здесь какую-нибудь достойную мишень, но их ждало разочарование: земля, ещё недавно кишевшая сарацинскими всадниками, теперь была пуста и заброшена и целиться было решительно не в кого.

Поражённый словами кузена, Сен-Клер искоса посмотрел на него.

— Де Сабле считает неважным, что на уме у Саладина? Да это безумие!

— Ничего подобного. Сперва мне тоже так показалось, но мессир Робер де Сабле сказал, что они уже получили сведения на сей счёт и разработали соответствующие планы. А ещё он сказал, что сейчас у него на сковороде есть рыба покрупнее.

— Какая же?

— Кипр.

— Что-то я не пойму.

— Это меня не удивляет... Ричард хочет продать Кипр тамплиерам.

— Продать?! Что за бред? Кипр — остров. Как можно продать остров?

— Запросто, если он твой и ты можешь затребовать хорошую цену. А ты должен