Сокровище тамплиеров - Джек Уайт

— Что ж, хорошо. Вернёмся к делу. Будь добр раздеться.

Андре снял доспехи и одежду, и Ибрагим принялся втолковывать ему, как носить мусульманское платье. Он показывал, как обращаться с каждым предметом одежды, чтобы всё было удобно и ничто не стесняло движений. Напоследок он объяснил, как надевают куфию, и сам водрузил её на голову рыцаря. Некоторое время Ибрагим старательно что-то поправлял, подтягивая узел и сдвигая его на нужное место; потом отступил на шаг, оценивающе осмотрел свою работу и удовлетворённо кивнул.

— Вот так и свисают концы. Ты чувствуешь, каким всё должно быть?

— Сейчас — да. Но не знаю, смогу ли одеться самостоятельно.

Андре сам не знал, почему решил умолчать о своих познаниях в мусульманской одежде и прикинуться невеждой.

— Я буду сопровождать вас до тех пор, пока вы не встретите людей, к которым направляетесь. К тому времени тебе следует научиться правильно одеваться. Это нетрудно. У нас это умеют даже дети.

Ибрагим переглянулся с Алеком.

— Отправляемся, Альмания. Мы и так уже задержались.

Пока они седлали коней, Андре снова заговорил с Алеком по-французски:

— Что за именем он вас назвал — Альмания?

— Это искажённое «алеман», название одного из германских народов. Он полагает, что это слово означает «англичанин», и кличет меня так уже не первый год. Я пытался объяснить ему разницу, но он не обратил на это внимания, и я махнул рукой. Так или иначе, в арабском языке нет слов, обозначающих Шотландию или шотландцев.

Ибрагим первым двинулся к выходу из пещеры, и Сен-Клер спросил Алека:

— Куда мы сейчас направляемся?

— Выполняя данные нам поручения, доставляем послания некоторым заинтересованным сторонам... В особенности одной из них. Вообще-то ты мог бы и не ездить со мной, но я считаю, что пришла пора показать тебя людям, с которыми мы имеем дело. Напоследок мы прибудем к Горному Старцу, но согласится ли он принять тебя, пока неясно. Так что думай об этом как об ознакомительной поездке: повидаешься с людьми, узнаешь, где они живут, поглядишь, какие дела они с нами ведут.

Вскоре после того, как пещеры остались позади, Ибрагим уехал вперёд и затерялся среди гигантских валунов. Но потом рыцари увидели, что он возвращается к ним. Мусульманин натянул поводья и остановился, поджидая, пока франки подъедут.

Алек тем временем продолжал говорить Сен-Клеру:

— Тебе это должно показаться интересным, поскольку жизнь ассасинов не похожа ни на что другое, с чем ты здесь сталкивался или ещё столкнёшься. Они с радостью перерезали бы нам глотки, но не посмеют, поскольку знают, что мы под защитой имама Рашида аль-Дина. Им неведомо, почему имам нас защищает, но они смиряются с этим, поскольку мы хоть и не шииты и даже не мусульмане, но всё же народ Писания. Они терпят нас, как бы мало им ни было известно о цели нашего пребывания здесь. Ассасинам известно, что, хотя мы выглядим и представляемся тамплиерами, есть большая разница между нами и другими храмовниками, с которыми они имеют дело. И незачем ломать голову, откуда ассасины это узнали.

Синклер помахал Ибрагиму. Поравнявшись с мусульманином, Алек продолжал говорить на французском, обращаясь к Андре:

— Может, большинство из них покажутся тебе учтивыми и дружелюбными, но никогда, ни в коем случае не забывай, что это за люди. И даже не помышляй довериться кому-нибудь из них. Они не зря называются гашишинами, или ассасинами. Да, наше братство тоже тайное, но мы не имеем с ними ничего общего. Остерегайся их и, имея с ними дело, всё время будь начеку.

Заметив, что при слове «ассасин» плечи Ибрагима напряглись, Алек легко перешёл на арабский:

— Ибрагим, друг мой, прости мою неучтивость. Я говорю в твоём присутствии на языке ференги потому, что моему кузену пока легче слушать и понимать разговор на его родном языке, а не на вашем. Я поведал ему об истории вашего братства, об успехах, достигнутых вами за сорок с лишним лет после прихода Рашида аль-Дина в Сирию. Но сейчас мне подумалось, что ты гораздо больше знаешь о намерениях и целях вашего сообщества. Если ты расскажешь об этом моему родственнику, к тому же на своём языке, это принесёт кузену немалую пользу. Не окажешь ли нам обоим честь, ознакомив Андре со своими суждениями на сей счёт?

Оказалось, что угрюмый с виду Ибрагим любит вести наставительные беседы. Следующие два часа он говорил без умолку, удивляя слушателей чёткостью своих высказываний, своей широкой осведомлённостью и ясно выраженными суждениями, подкреплёнными аналитическими и даже философскими наблюдениями. Он рассказал о том, чего добились его братья-шииты, противоборствуя суннитскому халифату (халифат этот в настоящее время олицетворял сам Саладин, призвавший к полному уничтожению ассасинского братства). Ибрагим поведал, что после такого призыва султана на Саладина было совершено три покушения, два из которых не удались лишь по нелепой случайности.

Но третья попытка, предпринятая лично Ибрагимом в соответствии с указаниями Рашида аль-Дина, оказалась более удачной. Проснувшись и потянувшись за тёплыми лепёшками, султан обнаружил на подушке рядом со своей головой оставленный ассасином кинжал. Намёк был недвусмысленный, и поняли его правильно: Саладин не может чувствовать себя в безопасности даже в собственном шатре, в окружении стражи, посреди многолюдного воинского лагеря.

С того дня Саладин ложился спать в безопасном деревянном передвижном строении, которое велел изготовить и возил теперь с собой вместо шатра. И он никогда больше не призывал к действиям против Рашида аль-Дина и его соратников.

Задолго до того, как Ибрагим закончил рассказ, путники оставили валуны далеко позади. Они углубились в гористую северную местность и к тому времени, как начали сгущаться тени, прибыли в горное селение. В большое, необычайно зажиточное селение, процветание которого, как подозревал Алек, зиждилось исключительно на разбое.

Ибрагим официально представил Андре вождю и его советникам, после чего молодой рыцарь был приглашён разделить с ними трапезу.