Сокровище тамплиеров - Джек Уайт

— Алек, скажите, что вас беспокоит? Вы отправились искать де Сабле вчера, почему же встретились с ним только сегодня?

— Не смог его вчера найти. У него слишком много хлопот, ему повсюду надо было поспеть. Но я запомнил, что ты говорил насчёт его связи с Храмом, поэтому зашёл в командорский шатёр и попросил передать мессиру Роберу, когда тот появится, что я его ищу. Сегодня утром он послал за мной, и мы лишь недавно расстались.

Алек Синклер выпрямился, тяжело вздохнул, и Андре по его бегающим глазам понял — что-то тяготит кузена, не даёт ему покоя. Но спросить, в чём дело, он не успел: Алек неожиданно подался к нему, притянул за мантию к себе и крепко обнял.

— Андре... Твой отец мёртв.

Эти выдавленные с трудом, почти неразборчивые слова, казалось, не произвели на молодого рыцаря никакого впечатления. Андре расслышал их, малая доля его сознания даже восприняла их значение, но всё, что он ощущал, — ему неудобно сидеть, потому что Алек прижал его к груди. Сен-Клер чувствовал, как вдавились в щёку звенья кольчуги, чувствовал даже некоторое смущение из-за этих объятий: а что могут подумать люди? Но произнесённые Алеком слова как будто не имели никакого смысла.

Отец мёртв.

Андре знал: должно быть, это важно, но его лицо было прижато к броне кузена, и пахло от Синклера точно так же, как от отца. По этому запаху Андре всегда безошибочно узнавал мессира Анри Сен-Клера. Андре глубоко вдохнул — и тотчас, в какую-то долю мгновения, преграды рухнули, и он услышал, по-настоящему услышал, что сказал Алек.

Впоследствии, гораздо позже, Андре припомнил серьёзный, озабоченный взгляд Синклера, сообщившего, что мессир Анри вместе с двумя командирами, своими помощниками, возвращался из таверны в Фамагусту, где он руководил сбором конных и пеших воинских сил, во главе которых Ги де Лузиньяну предстояло выступить против Исаака Комнина. По дороге на Анри Сен-Клера напали, и он был убит. Убийц не схватили, они остались неизвестными, но, судя по всему, то были люди из одного из хорошо организованных повстанческих отрядов, действовавших в предгорьях к северу от города.

Мессир Анри Сен-Клер до конца исполнил вассальный долг по отношению к своему сеньору, которому неукоснительно и верно служил всю жизнь. Его и двух погибших вместе с ним командиров проводили в последний путь с высшими воинскими почестями — так сказал Алек Синклер. На погребальной церемонии присутствовал сам король Ричард, а ещё целый сонм знатных и могущественных особ, в том числе мессир Робер де Сабле. Панихиду по убиенным героям отслужил сам архиепископ Оксьенский, а Ричард Английский произнёс прочувствованную речь, признавшись, что бо́льшую часть своих воинских умений почерпнул от покойного главного военного наставника, мессира Анри.

В последующие несколько дней, в редкие моменты просветления, Андре понимал, что когда-нибудь в будущем все эти почести могут стать для него предметом гордости, но сейчас они не имели никакого значения — он ощущал в душе лишь страшную пустоту.

Когда они вернулись в лагерь, Андре впал в глубокую апатию и не замечал ничего вокруг. Алек Синклер, обеспокоенный состоянием кузена, начал искать самого лучшего медика и, что было делом обычным для франков в Святой земле (некоторые из них являлись тамошними жителями уже не в первом поколении), обратился за помощью к мусульманскому лекарю. Алек свёл с ним знакомство несколько лет назад, а где и при каких обстоятельствах, не говорил никому. Дело в том, что Саиф ад-Дин Ильдерим, которого все считали двоюродным братом одного из ближайших приближённых Саладина, являлся шиитом и был связан с ассасинами.

Ильдерим сразу назначил Андре Сен-Клеру жидкую пищу и сильные опиумные препараты, чтобы тот не вставал с постели и бо́льшую часть времени спал. Целитель сказал, что нет никого разумного объяснения подобной реакции Андре на смерть отца. Но он уже сталкивался с такими случаями среди своих единоверцев и не сомневался, что скоро молодой человек оправится, ему нужен только сон и отдых. И конечно, Алек со временем убедился, что лекарь прав.

Утром четвёртого дня Ильдерим перестал поить больного дурманом, и наследующий день Андре Сен-Клер проснулся, как всегда, перед рассветом. Он вообще не помнил о своей болезни, хотя помнил о полученном горестном известии. Андре был подавлен и опечален, но держался теперь, как держался бы любой юноша, лишившийся любимого родителя.

В тот же день, чуть позже, Сен-Клер нашёл кузена в его новом жилье, рядом с огромным, увенчанным знаменем шатром — походным приоратом и командным пунктом тамплиеров. Хотя сэр Александр Синклер всего неделю назад наотрез отказывался жить в лагере храмовников, он изменил своё решение, и причина этого была очень проста. Как только Робер де Сабле, бывший командующий флотом короля Ричарда, официально был провозглашён великим магистром ордена Храма Соломона, рядом с командным пунктом поставили его личный шатёр. Едва прослышав о прибытии де Сабле, Алек нашёл его и немедленно, без предисловий, предложил свои услуги. Они знали друг друга более двадцати лет, прошли посвящение в братство Сиона на одной церемонии, тёплой августовской ночью близ древнего города Каркассона. Де Сабле с энтузиазмом принял Синклера, обнял и тут же зачислил в свой личный штаб, чем положил конец его отчуждению.

По прибытии Андре застал Синклера за трудами: тот, задумчиво нахмурившись, писал письмо. Сен-Клер тихонько присел и подождал, пока кузен закончит дела.

— Кажется, я вам весьма обязан, — промолвил молодой рыцарь, когда Алек откинулся на спинку кресла. — Мне говорили, что в здешних краях нет лучшего и более знаменитого врача, чем Саиф ад-Дин Ильдерим.

Алек щёлкнул пальцами, отметая благодарность.

— Чушь. Ничем ты мне не обязан. Ты мой единственный родич в этих краях, и я эгоистично забочусь о тебе, как о сыне. Ильдерим — мой друг и был рад мне услужить. Как ты себя чувствуешь? Не тяжело приходить в себя после опиумного отвара, которым тебя поили?

Алек улыбнулся.

— Ничуть. Но мне смутно помнятся сны, которые я рад был