Талли - Паулина Симонс

— Папа, поедем к маме, — сказал Бумеранг, слезая с дивана.

Робин, все еще в пальто, подошел к нему и погладил по голове.

— Подождем немного, ладно? Маме все еще очень плохо.

— Как она? — спросила Хедда, выходя из кухни прихрамывая.

— Она в реанимации. — Робин взял ее за руку и увел обратно на кухню. Он понизил голос так, чтобы Буми не мог услышать. — Они не могут остановить кровотечение.

— О Господи! — сказала Хедда. — Ты, наверное, голоден? Хочешь сандвич?

Робин покачал головой и пошел в ванную. Он долго стоял под горячим душем и только после этого отважился войти в спальню. Постель была застелена еще с субботнего утра.

«Никто из нас не спал на ней этой ночью», — подумал он, ощущая саднящее чувство вины.

Робин позвонил в магазин, проверить, все ли там в порядке. Хотел было позвонить Стиву и Брюсу, рассказать им про Талли, но понял, что не в состоянии. Хотел позвонить Шейки и рассказать ей, но и этого он не мог. Он прибрал в спальне, пропылесосил пол, пришлось долго искать, куда Милли запрятала пылесос. Потом он прибрал спальню Бумеранга и пошел вниз кое-что постирать. Складывая и убирая в шкаф чистое белье, Робин посмотрел на часы в спальне.

Было три часа. Почти все воскресенье еще впереди. Это просто невыносимо.

— Сынок, — сказал Робин, надевая пальто. — Я пойду посмотрю, как там мама. Когда вернусь, попозже вечером или завтра мы пойдем туда вместе.

— Папа, но ведь сегодня Новый год! — сказал Бумеранг дрожащим голосом. — Я не хочу, чтобы мама была одна в Новый год.

— Бумеранг, она сейчас спит. Она даже поговорить с тобой не может.

— Ну и что! Я на нее просто посмотрю.

— Я оставил машину на стоянке у клиники, Буми.

— А мы возьмем мамину машину, — настаивал Бумеранг.

— Нуу… Мамина машина в мастерской. — Робину было страшно неприятно лгать семилетнему мальчику.

— Неправда! Мы же с нее снег счищали сегодня утром!

— Я отвез ее в мастерскую час назад.

— Ладно, — сказал Буми. — Пошли пешком.

— Это далеко.

— Неважно, — настаивал мальчик.

— На улице страшно холодно. Градусов двадцать, и ветер ужасный.

— А я закутаюсь, — заявил Буми, натягивая курточку. — Как ты думаешь, мне дадут подержать малышку?

Смирившись, Робин замотал его шею шарфом,

— Наверно, дадут, сынок. Думаю, они позволят тебе все что угодно.

Бумеранг улыбнулся.

— Меня мама научила. Она говорит, надо быть… убедительным… и настойчивым. Рано или поздно они или разрешат, или выйдут из себя. Так или иначе, а ты выходишь победителем.

— Ты уверен, что этому тебя мама научила? — улыбнулся в ответ Робин, на мгновение забыв, что мама — это Талли, и что он теперь должен ненавидеть ее. — Придется мне с мамой серьезно поговорить, а?

От Техас-стрит до Стормонт-Вэйл путь был неблизкий. И ветер был ужасный. Но Буми ни разу не пожаловался и храбро шел, держа папу за руку.

— Когда мы увидим маму, — начал Робин, — она, скорее всего, вся будет в проводах и трубочках.

— Это называется ИВЛ, да?

Робин взглянул на сына.

— Верно. Это вам в школе рассказывали?

— Нет. Это мне мама объяснила, когда бабушка лежала в больнице. А что такое ИВЛ, папа? — спросил мальчик.

— Искусственная вентиляция легких, — пояснил Робин. — Не надо этого бояться.

— А я и не боюсь, — сказал Буми.

Вид Талли, неподвижной, тяжело дышащей, подсоединенной, казалось, ко всем имеющимся в клинике аппаратам, испугал Робина. Он опустился на стул рядом с постелью. Буми взял Талли за руку.

— Она теплая, — сказал он успокаивающе. — Все будет в порядке.

Робин тоже дотронулся до ее руки. Она была не теплой. Она была горячей.

— По-моему, у мамы температура, — сказал Робин.

Бумеранг прижался к матери щекой.

— Бедная мамочка, дорогая… — прошептал он. — Я так надеюсь, что ты меня сейчас слышишь. Я сегодня весь вечер буду молиться, чтобы завтра у тебя никакой температуры не было.

Вошла та самая суровая сиделка и как-то очень по-деловому сказала:

— Вам пора уходить. Здесь можно находиться всего несколько минут. А уж детям сюда и подавно нельзя.

Робин встал.

— Благодарю вас за помощь и поддержку, — сказал он, беря Бумеранга за руку.

— Папа, пойдем теперь посмотрим на маленькую?

Они пошли. Сиделка детского отделения помнила утреннюю выходку Робина и заявила, что Дженнифер Пендел она Робину Де Марко не выдаст.

Робин почувствовал, что опять выходит из себя. «Благодарю тебя, Боже! — думал он, глядя на Бумеранга, прижавшегося лицом к стеклу. — Благодарю тебя за Бумеранга. Я все еще дышу только потому, что он со мной».

Робин и Бумеранг вернулись в комнату ожидания. Там сидела Джулия с чашкой кофе в руке. Но она была не одна.

— Джек! — закричал Буми, подбегая к человеку, сидящему рядом с Джулией. — Ты тоже маму навещаешь?

Джек кивнул. Робину хотелось сесть.

— Нам не дали с ней побыть, — сухо сказал он.

Джулия встала, положила руку на плечо мальчику и предложила:

— Бумер, пойдем посмотрим на твою сестренку!

Уже уходя, она обернулась к Робину, нависшему над Джеком, и спросила:

— Робин, ты идешь с нами?

— Да, папа, пошли! — попросил Бумер.

— Я побуду здесь, — спокойно сказал Робин. — А вы идите.

Мужчины остались одни, они смотрели друг на друга в убийственной тишине. Робин все еще стоял, Джек сидел. Он заговорил первым.

— Послушай, мне жаль. Мне страшно жаль…

— Да пошел ты со своей жалостью, — огрызнулся Робин. Он почувствовал, как глаза опять заволокло туманом, перед глазами все плыло, и подождал, пока туман рассеется.

— Ты что, не можешь убраться отсюда к чертовой матери? — сказал Робин. — Какого дьявола ты тут торчишь?!

Джек встал и засунул руки в карманы.

— Кто-то же должен был быть здесь. Тебя здесь не было, — сказал он.

— Ах ты гад! — в ярости прошипел Робин, — Да если бы ты убрался отсюда, я был бы здесь денно и нощно!

— Слушай, я могу подождать где-нибудь в другом месте. Я хочу быть здесь, когда она придет в себя. И потом — ребенок…

— Ах, ребенок? — сказал Робин. — Ребенок. Пристрелить бы тебя прямо сейчас, черт бы тебя побрал! Как ты посмел, ублюдок, как посмел дать свою фамилию этому ребенку?! Как тебе мысль-то такая пришла в голову?! Ты же ничтожество, ты просто дерьмо! Как ты посмел записать ребенка на свое имя?!

Джек немного отступил от Робина, который едва различал своего врага. Но Робин заметил, как Джек вынул руки из карманов.