Тонкий мир - Софья Ролдугина

Всю речь Айне произнесла практически без интонаций, как робот. Или как человек в глубоком трансе. Сознание кольнуло почти суеверным ужасом.

– Прекрати, – я встряхнула пророчицу. Она резко выдохнула, сбилась с шага, но с ее лица хотя бы пропало это сосредоточенно-пустое выражение. – Объясни, что произошло? Ты просто пожалела Тантаэ?

– Я заглянула в будущее и увидела, что произошло бы без моего вмешательства, – ответила Айне устало, но вполне живо. Я перевела дух. Похоже, это был просто откат после использования дара. Неприятно, но не смертельно. – Все случилось немного… неожиданно. Но теперь я в порядке. Не переживай.

У меня вырвался вздох. Легко сказать – «Не переживай!». Выполнить как-то труднее.

Наверное, я бы все-таки вытрясла из Айне подробности того видения, которое заставило ее ввязаться в семейную ссору, но тут мы, к моему огромному удивлению, вышли на открытую площадку. Легкие опалило морозным воздухом.

– Э-э… Тантаэ, вы сбились с дороги? – робко поинтересовалась я, глядя на застывшего князя. На фоне ночного неба, усыпанного звездами густо, как елочный шар – блестками, фигура Тантаэ выделялась четко, словно аппликация.

– Разумеется, нет, – с спокойно откликнулся он, опираясь спиной на перила. Внизу была настоящая бездна – ни дна, ни края. Темные скалы терялись во мраке. Только утоптанная дорога к порталу будто парила в пустоте, ловя рассеянный звездный свет. – Дело в том, что я обещал рассказать вам одну историю, а в Академии слишком много назойливых слушателей. Здесь нам точно никто не помешает.

– Вам не обязательно рассказывать это сейчас, – вмешалась Айне. В голосе ее звучала железная решимость отстоять право Тантаэ на сохранение тайны. – Вам вообще не обязательно это рассказывать. Если трудно…

– Мне нетрудно, – прервал ее Пепельный князь и задумчиво коснулся своих волос, перекидывая часть прядей через плечо. – Если не расскажу я – это сделает или Ириано, или Максимилиан. Первый имеет склонность превращать все в трагедию, а второй – излишне меня оправдывать. А в случае, если рассказчиком буду я, вы можете рассчитывать на объективность…

– Скорее, на самообвинение, – недовольно проворчала темнота голосом Ксиля, и дверь скрипнула, закрываясь. – Боги, Тай, неужели ты не мог предупредить меня о приезде? Я бы хоть намекнул, что Ириано здесь и по-прежнему лелеет свои комплексы, – он выступил на свет, и я убедилась, что это был действительно Северный князь.

– Ксиль, а ты-то здесь откуда? Следил за мной, что ли?

Он только махнул рукой и взгромоздился на перила рядом с Тантаэ. Спиной к пустоте… Мне стало не по себе, хотя я знала, что и падение с самой высокой башни Академии не принесет Ксилю вреда. Даже одно воздействие на гравитационные поля могло смягчить приземление, а реакции шакаи-ар вполне позволяли вовремя раскрыть крылья.

Но все равно мне ужасно хотелось заставить его слезть с этих дурацких перил и встать на надежную поверхность.

Ксиль склонил голову и, кажется, улыбнулся.

– Следил? Нет, что ты, малыш. Тогда бы я просто не позволил Таю пересечься с этим змеем, Ириано, – он потянулся, искоса поглядывая на Тантаэ, но тот молчал. – Это Акери оказал мне любезность, сообщив, что Пепельного князя видели у входа на лабораторные этажи Терсис. Ириано вечно на побегушках у Риан или у Холли, так что мне не составило труда сложить два и два. К сожалению, к бурным семейным разборкам я не поспел, зато к неприятным откровениям – вполне. Тай, неужели малыш Ири так тебя огорчил, что ты теперь испытываешь острую потребность в самобичевании и словоизлиянии? – с легкой насмешкой поинтересовался он, поворачиваясь к Пепельному князю и усаживаясь на перила верхом. – И не стыдно вываливать на бедных девочек тысячелетние тайны?

На Тантаэ болтовня Ксиля оказала потрясающее по целительной силе воздействие. Обреченное выражение пропало из вишневых глаз, складка на лбу разгладилась, а под конец речи Пепельный князь даже улыбнулся:

– Ты, как всегда, абсолютно бесцеремонен, – констатировал он спокойно. – Но, возможно, сейчас и прав: незачем рассказывать эту неприятную историю именно этим вечером. Ириано меня спровоцировал, вырвав обещание хитростью, но к такому поведению давно пора уже привыкнуть. Прошу прощения, Найта, Айне, – склонил голову Пепельный князь, прикладывая ладонь к сердцу. – Мое желание излить душу было несвоевременным и весьма глупым. Думаю, есть смысл продолжить разговор в другой раз, если вас это все еще будет интересовать.

Максимилиан расхохотался и демонстративно захлопал в ладоши:

– Ну, замечательно, Тай! Чудесный вывод! Чуть встряхнулся – и сразу на попятный. Нет уж, раз начал – заканчивай сейчас, а я заодно послежу, чтобы ты не наговорил ничего, о чем потом пожалеешь. А вы, девочки, дадите слово, что не станете распространяться об этом разговоре, – добавил он, выразительно поглядывая на нас с Айне. – Это не секрет, разумеется, и одно время в кланах много говорили о смерти Эвис и уходе из Пепла Времени Ириано, но сейчас страсти поутихли, и мне вовсе не хочется их воскрешать.

– О чем речь – буду нема, как могила, – повторила я любимую присказку брата. Пророчица только кивнула, подтверждая мои слова.

Наше с Айне дыхание на морозе превращалось в облачка пара. Даже в савальском шелке было слишком холодно – щеки немели и пальцы в перчатках зябли. Пророчица высоко подняла воротник шубки, закрывая уши.

Но Ксилю в тонком шерстяном свитере и Тантаэ в осеннем пальто, кажется, все было нипочем – и мороз, и зима. Шакаи-ар вообще редко отмечали смену времен года… И течение времени – тоже.

Когда Тантаэ начал свой рассказ, голос князя звучал так, словно события тысячелетней давности все еще стояли перед глазами.

– Надо сказать, – задумчиво произнес он, – что не всегда наши отношения с Ириано были в таком плачевном состоянии. Лет до тридцати он меня боготворил и всячески равнялся на мою особу. Типичное положение дел в семье шакаи-ар. И делу нисколько не мешало то, что княжеский титул я получил лишь на исходе своего двадцатого века – Ириано видел, что в клане меня уважали. Он не задумывался над тем, что глубокое почтение объяснялось не столько силой, сколько умением правильно ее использовать, а также тем, что я был весьма сведущ в политических играх и умел обращать спорные ситуации на пользу своего клана.

Ириано любил меня и со всем юношеским пылом считал лучшим – во всем.

Но потом… потом Эвис заболела и…

– Погоди, – перебил его Ксиль, нахмурив брови. – Там еще до болезни Эвис начались неприятности. По моей вине, между прочим.