Невозвращенцы - Михаил Черных

«Интересно — с непривычки ерзая в седле неказистой лошадки думал Игорь. Местность, проплывавшая по обеим сторонам дороги была однообразная: сады, поля, виноградники, опять сады, и так до города, так что после первых пяти минут парень стал развлекать себя сам. — А зачем вообще тогда бунтовать? Хотя зачем бунтовать и почему — понятно. Скорее, надо поставить вопрос так — а чего можно добиться таким бунтом? Только от месяца до года возможности пограбить, попить и поесть в волю… Потрахать нежных господских теток… И это все? И после этого повиснуть на кресте или сесть на кол? И это так представляется рабам свобода? Хм… А вообще, как бы я действовал, если бы восстание все же случилось? Скорее всего надо сразу же после начала валить как можно дальше от эпицентра событий. Поднабрать деньжат и сразу же убегать. Подальше. А куда? Только на север — все же вольные баронства, это хоть баронства — но вольные. Там можно затеряться, благо по фенотипу я больше похож не на ромея а на немца. А потом…».

Внезапно лошадь остановилась так резко, что задумавшийся Руфус чуть было не вылетел из седла. Дернувший за поводья Тит оскалился и отвесил своему ученику подзатыльник, «за потерю внимания».

— Не стоит думать, не рабское это дело! — свой тычок наставник сопроводил глубокой «мудростью».

Оказывается, занятый своими мыслями парень пропустил появление на горизонте города Ларисс. Да и городом это назвать было слишком — так городочек, и арена была ему подстать. Каменный открытый амфитеатр с внутренним диаметром арены не более тридцати метров, с потрескавшимися каменными скамьями и наполовину протертыми ступенями. С другой стороны школа Кая Муция Сцеволы тоже пристала сюда не «звезд первой величины». Среди гладиаторов не было ни одного приора или рудиария, а большинство по виду было вообще новичками, причем еще «зеленее» Игоря. Тихий короткий разговор Ганника с вигилами, охранявшими закрытые ворота, и вот спустя несколько минут караван начал постепенно втекать в чрево арены.

В галерее, которая выходила на арену, Ганник развил бурную деятельность. Первым делом он вытащил из толпы Руфуса и еще четверых гладиаторов попроще. Незнакомые Игорю мужчины различного возраста после нескольких брошенных хозяином слов заметно обрадовались и расслабились. Особенно часто произносилось неизвестное слово прегенарий. Решив выяснить в чем дело он дернул за руку первого попавшегося раба из числа аренных служек (не хозяину же ему задавать вопросы, а Тит как назло куда-то ушел) и спросил:

— Прегенарий. Что?

— Отпустить! Ты. Раб. Отпустить. Я нужный. Хозяин накажет, — судя по акценту местная латынь для этого раба была не родным языком. Дернув его еще раз Игорь сделал вторую попытку.

— Прегенарий. Кто? Драться? Что? Говорить ты. Я отпускать.

Наконец раб понял что от него хотят и на таком же исковерканном языке ответил:

— Гладиатор. Биться в начале. Не до смерти. Плохой гладиатор. Прегенарий. Нет радости.

— Ладно, бывай, — буркнул по-русски себе под нос Ганник и оттолкнул от себя раба. Тот не оценив доброту разразился в ответ криком и кучей ругательств, но видя как напрягся гладиатор предпочел убежать.

Расшифровать слова раба можно было так. Прегенарий — это гладиатор, который выступал в начале боев. Сражаясь, прегенарии обычно не убивали друг друга, поэтому толпа считала их гладиаторами второго сорта, а их выступления — не зрелищными. В общем, этих самых прегенариев можно было рассматривать как некую, говоря языком современников Игоря, «подтанцовку». «Что ж — поглядим,» — подумал с облегчением Игорь.

Вскоре его предположения подтвердились подошедшим Титом. Тот принес отобранной пятерке оружие. Грубо затупленными мечами и кинжалами убить своего противника конечно можно было бы, все же они оставались кусками хоть и дрянного, но железа приличной массы. Только при таком оружии проще было бы это сделать голыми руками. Игорь только успел немного приноровиться к балансу этого, с позволения сказать, оружия, как их пятерку построили в колонну по одному и через открывшиеся ворота вывели на арену.

Пока шла привычная лабуда, это местный глашатай читал восхваления Единому, Игорь с интересом осматривался по сторонам. Нижний ряд арены, по латыни — подиум, был почти заполнен. В идеале, предназначавшийся для Императора и высших священников Единого, в этом провинциальном Колизее занимали местные набольшие и богатеи. Безвкусно расфуфыренные пожилые толстяки в сопровождении красивых молодых рабынь и строгие аристократы занимали нижние места, правда последние презрительно косились на первых. Из следующих трех ярусов только нижние ряды первого занимали свободные граждане, хотя он и предназначался в идеале для городских властей и лиц, принадлежащих к аристократии. Второй и третий ярус, предназначенные для людей, имеющих права гражданина и низших сословий соответственно были целиком оккупированы рабами.

Наконец молитва кончилась и фальшиво зазвучали ударные и духовые инструменты. Под их аккомпанемент каждому из десяти гладиаторов — прегенариев повязали на правое плечо ленточки пяти цветов: пять разных цветов гладиаторам школы Сцеволы и пять таких же, их противникам. Игорю досталась синяя. Для чего это делалось — Игорь понял спустя минуту, когда двое симпатичных девушек, причем свободных — полноценных граждан, в разноцветных лоскутных одеждах, выбежали на арену и стали искусно жонглировать маленькими мячиками таких же цветов, как и повязки на руках у гладиаторов. Не требовалось большого ума, чтобы сообразить — именно так проходит местная жеребьевка.

Отвлекшись от маняще изгибающихся смуглых женских тел Игорь принялся рассматривать самое главное на текущий момент — своих противников. Среди «его команды» был Франк (длинное копье, поножи, наручи и пояс), Мирмиллон (парные боевые серпы и деревянная пластинчатая броня), Пират (длинные ножи) и Дикарь (парные каменные топоры). Школу противников на этих играх представляли следующие прегенарии: один Северянин (боевой топорик, небольшой круглым щит и металлический шлем без забрала), один Барон (двуручный боевой молот и медный, или скорее бронзовый, пластинчатый доспех и шлем), один Лаквеарий (длинный нож и лассо), и два Мирмиллона. Таким образом шансы получить неприятного Мирмиллона в соперники были в два раза выше, чем относительно простых и приятных для него Барона или Лаквеария. Хуже всего, было бы сражаться с Северянином.

Внезапно резкий взвизг диссонансом вторгся в мысли Игоря. Рисунок рук акробатов на секунду утратил свою соразмерность, но зато к ногам распорядителя подкатились два разноцветных мячика. Тот наклонился, взял по одному в левую и правую руки и высоко поднял их, показывая цвета заревевшим трибунам. Синего среди них не было. Первая пара была определена — ее составили Дикарь и один из Мирмиллонов чужой школы.

Руфус узнал своего противника предпоследним. Говорят новичкам везет, может быть. Ему повезло: его противником стал Барон. Особого волнения перед схваткой Игорь не испытывал — ему было не привыкать, еще до направление в «экспедиционный корпус» он привык зарабатывать себе увалы выступая на соревнованиях по рукопашке, так что опыт жестких спаррингов у него был. Прокручивая в уме тактику предстоящего боя Игорь относительно спокойно встал на определенное распорядителем место и приготовился к бою. Намного напряженнее напротив него стоял его противник. «Итак. Немолодой уже мужик. Судя по тому, как он двигается, учили его всего ничего, зато мышцы огромные — Шварц удавился бы от зависти. Наверняка вкалывал где-то всю жизнь, лес или камень рубил… Такой быстро не «сдохнет». Скорее уж я вымотаюсь. У меня организм подорванный плохой экологией. А они здесь и слов то таких не знают… Хм… А вот с мастерством то у тебя, мужик, плоховато. Кто же так ходит? Ты же в своих ногах путаешься! Ясно. Буду работать второй вариант.»

Оружие у Росса быстрое но легкое, брони нет. У Барона — наоборот и броня и оружие мощное. Тяжелое. По идее — у Барона не единого шанса. Медленный и тяжелый молот не дает шансов в бою против быстрых клинков Росса. С другой стороны, защита давала латнику преимущество в выживаемости, а от двуручного молота трудно придумать вменяемую защиту. Первый вариант, правильный и осторожный, заключался в том, чтобы измотать противника пользуясь преимуществом в скорости, а потом закончить бой. Но в данном случае измотать не получится — слишком здоровый мужик, зато были вполне реальные шансы ошибиться первым. Одна ошибка — один пойманный удар, и все… Второй вариант — работать на опережение, на скорость, и закончить бой до того, как враг успеет опомниться.

Сколько Руфус не ждал начала, а все равно, длинный и тягучий звук рога оказался для него сюрпризом. По этому сигналу противники в парах, расположенные метров в десяти друг от друга, начали сходиться. Заревев, Барон, как кабан, бросился на Росса, занеся в замахе над головой молот. В принципе, после такого подарка, победа была у Игоря в кармане. Ему оставалось только подпустить орущую тушу поближе и либо дождаться, когда молот пойдет вниз — в этом случае траекторию движения изменить практически невозможно, и если не подставляться, то молот уже не опасен, и после этого нанести удары; либо ударить даже раньше — когда молот в замахе и еще не опасен.