Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

Затем он добавил P.S.: «Податель сей записки, девушка по имени Киска, если только она невысока, блондинка, с хорошо развитой грудью и в возрасте четырнадцати лет. Она — моя согревательница постели. Это по сути ничего не значит, а у тебя, конечно, сразу начнут закрадываться всякие подозрения, злючка ревнивая! Я собираюсь оставить ее при себе, чтобы через нее держать связь с тобой, — это единственная возможность. Постараюсь писать каждый день и каждый день буду ждать ответа. Если кто-нибудь посмеет обидеть тебя, немедленно сообщи, и я тут же пришлю тебе голову обидчика на блюде. Кажется, это в моих силах. Все обстоит довольно неплохо. Посылаю тебе также бумагу и ручку. Люблю, люблю, люблю. Твой X.

Р.P.S. — полегче со „счастьем“. Оно вызывает привыкание».

Он передал девушке записку и принадлежности для письма.

— Ты знаешь Главного управляющего в лицо?

— О да, сэр. Я согревала его постель. Дважды.

— Вот как. Удивительно.

— Почему, сэр?

— Ну, я не думал, что такие вещи его интересуют…

— Вы имеете в виду то, что он оскоплен? Но некоторые старшие слуги все равно любят, чтобы им согревали постель. Мне больше нравится бывать у них, а не наверху. Здесь меньше беспокойства и можно выспаться. Главный управляющий обычно не посылает за согревательницами, но иногда он просто проверяет нас и обучает поведению в постели, перед тем как допустить нас наверх. Понимаете, он неплохо разбирается в подобных вещах, потому что когда-то и сам был жеребцом. — Она взглянула на Хью с невинным любопытством. — А правда то, что о вас рассказывают? Могу я спросить?

— Э-э… Не можешь.

— Прошу прощения, сэр, — расстроилась она. — Я не хотела ничего плохого. — Она со страхом взглянула на хлыст и потупила глаза.

— Киска!

— Да, сэр.

— Видишь этот хлыст?

— О-о… ко-неч-но… сэр!..

— Так вот, ты никогда, слышишь? Никогда не попробуешь его на себе. Обещаю тебе. Никогда. Мы с тобой друзья.

Лицо ее просветлело, и в этот момент она казалась не просто хорошенькой, а просто-таки ангельски красивой.

— О, не знаю, как вас и благодарить, сэр!

— И еще одно. Единственный хлыст, которого тебе отныне следует опасаться, это хлыст Главного управляющего — поэтому держись от него подальше. В остальных случаях положись на мою защиту.

— Да, сэр. — Она, казалось, была вне себя от радости.

«Слишком уж рада», — решил Хью.

— Но старайся не попадать в беду. Не делай ничего такого, что может вызвать мой гнев, иначе мне придется послать тебя к Управляющему, чтобы он тебя высек как следует, он этим славится. А теперь ступай и отнеси записку. Увидимся вечером, часа через два после вечерней молитвы. А если захочешь спать, приходи раньше и ложись.

«Надо не забыть распорядиться, чтобы для нее здесь поставили маленькую кровать», — подумал он про себя.

Киска коснулась рукой лба и вышла.

Хью отправился в свой кабинет и остаток дня провел за изучением алфавита и за переводом трех статей из Британики. В процессе перевода он обнаружил, что его запас слов недостаточен, и послал за одним из своих учителей, чтобы пользоваться им в качестве словаря. Но вскоре он убедился, что многие вещи требуют почти бесконечных объяснений и комментариев, так как понятия за прошедшие века радикально изменились.

Киска же отправилась прямо к Главному управляющему в кабинет, доложила обо всем и отдала Мештоку записку и принадлежности для письма. Мешток был страшно обеспокоен тем, что держал в руках и что могло иметь важнейшее значение в качестве обвинительного документа — и при этом не было никакой возможности узнать, что же там написано. Правда, ему пришло в голову, что тот, другой… как бишь его… Дьюк? Юкк? Что-то в этом роде… наверное, мог бы прочесть эти каракули. Но, во-первых, неизвестно, смог ли бы он это сделать, а во-вторых, даже с помощью хлыста нельзя было доподлинно удостовериться в том, честно ли он перевел содержание.

Попросить помощи у Джо не приходило ему в голову. Равно как просить содействия у новой согревательницы постели их Милости. Но был во всем этом и еще один интересный аспект. Неужели прислуга-дикарка в самом деле умела читать? А возможно, и более того — смогла бы написать послание в ответ!

— Все в порядке. Отныне ты — Киска. И веди себя точно так, как он велел, не позволяй никому наказывать тебя и обязательно распусти слух об этом. Но чтобы ты не забывалась… — Он тронул ее хлыстом в качестве напоминания. Она подскочила от боли. — Помни, что этот хлыст всегда ждет тебя, если ты в чем-нибудь ошибешься.

— Ничтожная слышит и повинуется!

… В этот вечер Хью вернулся из столовой для старших слуг довольно поздно: там они долго сидели и болтали. Войдя в спальню, он обнаружил, что Киска, свернувшись калачиком, спит в ногах его постели. Только тут он вспомнил, что забыл попросить еще одну кровать для нее.

В ее крепко сжатом кулачке виднелся листок бумаги. Осторожно, боясь разбудить ее, он вытащил записку и стал читать:

«Мой милый!

Каким неизъяснимым счастьем для меня было увидеть твой почерк! От Джо я узнала, что ты в безопасности, но ничего не слышала о твоем продвижении, и уж конечно, не представляла, что ты знаешь о существовании близнецов. Сначала о них: оба растут, как на дрожжах, оба как две капли воды похожи на своего отца, у обоих его ангельский характер. Родились они, по моим приблизительным подсчетам, по три килограмма каждый. Их взвешивали после родов, но здешние меры веса мне неизвестны.

Теперь немного о себе. Относятся ко мне как к знаменитой племенной корове, стараются не причинять никаких волнений, а медицинское обслуживание, коим меня удостоили, было на удивление хорошим. Как только начались схватки, я тут же получила какое-то питье. Потом я совершенно не испытывала боли, хотя отлично помню все подробности родов, но так, как будто это происходило не со мной, а с кем-то другим. Все прошло без малейших неприятных ощущений и даже наоборот, настолько приятно, что я бы, кажется, теперь рожала каждый день. А особенно, если бы у меня каждый раз рождались такие прелестные малыши, как Хью и Карл Джозеф.

В остальном жизнь моя довольно скучна. Изо всех сил овладеваю языком. Молока у меня предостаточно: кормлю досыта двоих малышей и даю немного девушке на соседней кровати, которой не хватает своего.

Я буду терпеливо ждать. Зная тебя, ничуть не удивлена твоим быстрым повышением. А если через месяц ты вообще станешь тут самым главным, то и это не будет для меня неожиданностью. Я полностью уверена в своем муже. Мужчине. Какое это приятное слово: муж…