Полосатый катафалк (Сборник) - Росс МакДональд

— Ее не карают, — возразил Стерлинг. — Она просто задержана до расследования всех обстоятельств.

— Но факт остается фактом: она в тюрьме.

— Я назначил залог, мистер Гуннарсон, — сказал судья.

— Но пять тысяч долларов — не слишком ли это крупная сумма?

— По нашему мнению, нисколько, — ответил Стерлинг. — Она обвинена в серьезном преступлении.

— Я сказал «крупная» в том смысле, что такой суммы ей взять неоткуда. У нее нет семьи, нет сбережений, нет собственности…

— Временем выслушивать споры я сейчас не располагаю, — перебил судья и, дернув плечом, водворил мантию на место. Секретарь, ожидавший этого сигнала, объявил заседание суда открытым. Стерлинг сказал мне вполголоса:

— Обратись с этим к Джо Ричу, Билл. По-моему, он вообще хочет с вами поговорить.

Джо был у себя в кабинете на втором этаже. Он сидел за письменным столом, заваленным бумагами и кодексами, щетинившимися закладками. Джо был рабочей лошадкой прокурора, и дело Баркер входило в десяток других, которыми он занимался в данное время.

Заставив меня потомиться минуту, он бросил на меня взгляд исподлобья, который обычно предназначал для свидетелей защиты.

— Тяжелая ночь, Билл? Вид у вас как с похмелья.

— Только не алкогольного. За это ручаюсь. От мыслей.

— Садитесь. Вы все еще кипятитесь из-за этой Баркер? Видно, она порядочно отложила на черный день.

— Я рад, что вы заговорили об этом. У нее нет ничего. Пять тысяч долларов слишком высокая сумма для одинокой девушки без состояния и доходов. Первый арест, не говоря уж о том, что она невиновна.

— Это я от вас уже слышал. Но мы расходимся во мнении. Да и вообще залог назначил судья Беннет.

— Мне кажется, он снизит сумму, если вы здесь возражать не будете.

— Но мы будем возражать. — Рич открыл ящик, извлек шоколадный батончик с миндалем, развернул его, переломил пополам и протянул мне кусок поменьше. — Возьмите. Для восстановления энергии. Мы не можем допустить, чтобы она внесла залог и сбежала, когда речь идет уже об убийстве. Послушайте моего совета и не поднимайте этого вопроса. Не то сумма залога может быть повышена.

— Это смахивает на предвзятое отношение.

Рич свирепо захрустел миндалем.

— Весьма сожалею, что вы это сказали, Билл. Она ухитрилась заручиться вашими симпатиями, э? Жаль-жаль. Научитесь, наконец, не относиться к подобным вещам серьезно.

— Я ко всему отношусь серьезно. Вот почему я плохо лажу с легкомысленными людьми вроде вас.

Рич сделал обиженную мину. Легкомыслия в нем не больше, чем в Верховном суде.

— По-моему, сегодня я от вас уже достаточно натерпелся. Уберите-ка булавку и включите свое прославленное умение мыслить. Попробуйте охватить взглядом всю картину. Дружок Эллы Баркер был вдохновителем банды грабителей, а то и похуже. Но она не желает говорить о нем. Она не хочет помочь нам в розысках.

— Она сказала все, что ей известно. И кстати, как только она его раскусила, он перестал быть ее дружком.

— А почему она тогда же не пришла к нам?

— Боялась. В законе ничего не сказано о том, что люди обязаны бежать к вам, чуть что узнав. — Слушая свои слова, я вдруг заподозрил, что оправдываю не только Эллу Баркер, но и себя.

— Она бы избавила нас от больших неприятностей и избежала бы их сама.

— И потому вы ее наказываете.

— Награждать ее медалью за гражданское мужество мы действительно не собираемся.

— Я утверждаю, что это жестокое и неоправданное наказание…

— Поберегите такие рацеи для суда.

— Какого суда? Расписание забито, и раньше чем через полмесяца ее дело рассматриваться не будет. И все это время она будет гнить в тюрьме!

— А она согласится пройти проверку на детекторе лжи? Вопрос не только мой. Его задают и репортеры.

— С каких это пор вы идете на поводу у прессы?

— Не лезьте в бутылку, Билл. Дело получило большой резонанс. Оно затрагивает многих людей в городе, а не только вашу клиенточку. Вот если бы она вывела нас на Гейнса…

— Ладно. Поговорю с ней еще раз. Но я убежден, что вы ставите не на ту лошадь.

— А я ни в чем не убежден, Билл. Вы слишком полагаетесь на априорные выводы. Не стоит. Я двадцать лет играю в эти игры, и все-таки люди то и дело меня удивляют. И не только лживостью, но и правдивостью. Дайте Элле Баркер возможность удивить вас. Что вас останавливает?

— Я же сказал, что поговорю с ней сегодня еще раз. А пока забудем про нее. Наверное, на Гейнса должны быть и другие выходы. Неужели он не оставил никаких следов в квартире, которую снимал?

— Ни единого. Марсианин, да и только, из чего следует, что за ним уже что-то числится и Ларри Гейнс — временное имя. Водительские права он получил на Гейнса и не пожелал дать отпечатки пальцев.

— Какая у него машина?

— Зеленый «плимут» последней модели. Я щедро делюсь с вами информацией, а когда получу что-нибудь в обмен?

— Сию минуту. В сентябре Гейнс поступил в колледж Буэнависты. Значит, у них должна быть копия его школьного аттестата.

— Но ее нет. Уиллс побывал там утром. Гейнса приняли условно до представления копии. Он со дня на день обещал принести ее, но так и не принес, и его выгнали вон.

— А что он намеревался изучать?

— Театральное искусство, — ответил Рич. — Он актер, ничего не скажешь.

12

— Он мне рассказывал, что всегда хотел стать актером, — говорила Элла. — Вообще знаменитостью, но лучше всего — актером. По-моему, актер из него вышел бы хоть куда!

Тон ее был сардоническим. Она наращивала броню, закаляла свою личность для обитания в тюрьме. Глаза у нее были острыми, как осколки разбитой мечты.

— Почему вы так считаете?

— А посмотрите, до чего он задурил мне голову. Когда он дарил мне кольцо и часы, я не сомневалась, что он купил их для меня. Честное слово.

— Я вам верю.

— В отличие от всех здесь. Даже девочки в камере думают, что я держу язык за зубами. Расспрашивают про Ларри так, словно мы вправду были близки и я все про него знаю. Мне столько вопросов назадавали, что у меня мысли путаются. Проснусь ночью, а в ушах жужжат голоса, задают мне вопросы. Я свихнусь, если не выберусь отсюда.

— Если бы удалось арестовать Гейнса, это вам помогло бы.

— А где он?

— В том-то и вопрос. Поэтому я вам снова и надоедаю.

— Вы мне не надоедаете. Так хорошо увидеть дружеское лицо, увидеть человека, с кем я могу поговорить. Я ничего дурного про других арестованных сказать не хочу, но они мне все чужие. Слышали бы вы, как они говорят о мужчинах!

— Все это вы забудете, едва выйдете отсюда. Вы ведь медсестра. Так считайте, что заболели и надо потерпеть.

— Попытаюсь.

Я выждал, пока ее лицо не стало спокойным. За окном с решеткой башенка суда резко белела в лучах утреннего солнца. С балкончика, опоясывающего ее под курантами, двое туристов смотрели на город. Они опирались на чугунные перила — молодой человек и девушка в голубом платье и шляпке. Такие платья и шляпки носят новобрачные в свадебном путешествии.

Элла проследила мой взгляд.

— Счастливцы!

— Вы скоро будете освобождены. Ваше счастье еще впереди.

— Ну, будем надеяться. Вы со мной очень добры, мистер Гуннарсон. Не думайте, что я этого не ценю. — И она неуверенно мне улыбнулась. Ее первая улыбка.

— Вам следует улыбаться почаще. Улыбка очень вам идет.

Комплимент был не слишком тонкий, но отвечал моменту. Элла улыбнулась по-настоящему и помолодела на пять лет.

— Благодарю вас, сэр.

— Вернемся к Гейнсу, если вы стерпите. Он много говорил с вами о карьере актера?

— Нет. Раза два, не больше. Упомянул, что играл на сцене.

— Где?

— По-моему, в школьном театральном кружке.

— А где он учился в школе, он не упоминал? Постарайтесь вспомнить.

Она послушно наморщила лоб.

— Нет, — сказала она после некоторой паузы. — Про это он ничего не говорил. Он вообще о своем прошлом мне ничего не рассказывал.

— А о своих друзьях и знакомых?

— Только о Бродмене. Называл его подонком.

— А об актерах или актрисах он что-нибудь говорил?

— Нет. И даже ни разу не пригласил меня в кино. Наверное, экономил деньги для блондинки, — добавила она зло.

— Какой блондинки?

— Ну, с которой я его поймала в каньоне. Наверное, он с ней гулял все это время.

— Какое время?

— То, когда я думала, что у нас с ним серьезно и, может, мы поженимся, и вообще. А он скорее всего по-настоящему только ею интересуется.

— Откуда у вас такое впечатление?

— Из того, что она сказала.

— А я и не знал, что вы с ней разговаривали. Вы часто ее видели?

— Только один раз. Я же вам говорила. Когда она сидела там в кимоно Ларри. Я ее слова точно запомнила, потому что почувствовала себя такой ничтожной. Она засмеялась мне в лицо и сказала Ларри: «А ты, блудный котик, шашни у меня за спиной заводил?» И еще сказала: «Мне не льстит твой выбор… э… выбор замены» — ну, что-то в таком роде.