Полосатый катафалк (Сборник) - Росс МакДональд

— Они профессиональные убийцы. Во всяком случае, некоторые из них. Каждый лишний час с ними — опасность для нее.

— Зачем вы ему это говорите? Он и без вас знает. — Падилья покачал темноволосой головой. — Оставьте его в покое, а?

Фергюсон сказал сердито:

— Хватит меня опекать. Можете обо мне не беспокоиться!

— Я больше беспокоюсь о вашей жене. Возможно, ее убивают вот сейчас, пока мы стоим здесь и разговариваем, а своими деньгами вы поможете убийце спастись.

— Я знаю, что ей грозит опасность. Я всю ночь только об этом и думал. Перестаньте долбить одно и то же.

— Поезжайте в полицию.

— Не поеду. И довольно ко мне приставать!

Он провел пальцами по жидким волосам. Они вздыбились и затрепетали под ветром с моря, как серые перья. Фергюсон отошел к обрыву и остановился, глядя вниз. Я слушал, как бьется и плещет прибой — непрерывная горестная нота, пронизывающая утро.

— Оставьте его в покое, а? — повторил Падилья. — Вы хотите, чтобы он сорвался?

— Я ведь не для развлечения это делаю. Ситуация на редкость скверная, куда ни кинь.

— Но вы ее не облегчаете, мистер Гуннарсон.

— Должен же кто-то хоть что-нибудь сделать!

— Может, да, а может, нет. Вот ошибки сделать нам нельзя. Это уж точно. А если полковник прав? Он в жизни много чего видел. И достиг своего потому, что не позволял другим решать за себя.

— Беда в том, что никто ничего не решает.

— Иногда нужно ждать, и только. А перегнешь палку — и все посыплется.

— Без поучения я как-нибудь обойдусь.

Падилья обиженно отвернулся.

— Послушайте меня, — сказал я в спину Фергюсона. — Ведь это касается не только вас. А в первую очередь — вашей жены, и гораздо больше. Вы берете на себя тяжелейшую ответственность.

— Знаю, — ответил он, не обернувшись.

— Ну так разделите ее с другими. Дайте возможность помочь вам.

— Вы мне поможете, если отвяжетесь от меня! — Он обернулся. Близко посаженные глазки были сухими и жгучими. — Я должен сам с этим разобраться. Для себя и для Холли. Один.

— У вас в Калифорнии совсем нет друзей?

— Ни одного, кому я мог бы довериться. В клубе я для них пустое место. А наши знакомые в Голливуде и того хуже. У них на меня зуб, и по веской причине. Я обнаружил, что так называемые друзья моей жены жили за ее счет, как пиявки. И я ее от них избавил.

— Так, значит, здесь вы совсем один?

— По собственному выбору. Надеюсь, я говорю достаточно ясно?

— Без слуг?

— Шпионящие за мной слуги мне ни к чему. Холли только радовалась, что мы с ней тут вдвоем, и сама все делала. Я не люблю, чтобы за мной шпионили, вам понятно?

Он направился к дому, подняв голову, вздернув плечи. Рядом, передразнивая, бежала его укороченная тень. Кое-что в нем становилось понятным. Упрямый канадец шотландского происхождения, которого деньги обрекли на надменное одиночество. Но он сохранил способность чувствовать, глубины которой я и не подозревал. Трудно что-то понять в человеке, не проникнувшись прежде к нему симпатией.

Падилья не пошел за ним.

— Нельзя ли поговорить с вами, мистер Гуннарсон? С глазу на глаз. Ума у меня немного, а законы я не изучал…

Мне не понравился его осторожный извиняющийся тон.

— Можно сесть в мою машину.

Я сел за руль. Он влез в правую дверцу, закрыв ее очень мягко, словно боялся сломать. Я предложил ему сигарету и хотел дать ему огня, но он ловким движением бармена опередил меня: поднес мне зажигалку и закурил сам.

— Спасибо, Тони. Я был немножко многословен, но это профессиональная болезнь.

— Да, за адвокатами такое водится. Я подумал, не пережимаете ли вы, гоня его в полицию. Против полицейских я ничего не имею. Люди как люди, хотя видывал я, как они мажут. Да и вы это знаете. Чаще они стараются. Но иной раз просто махнут рукой и отвернутся.

— Ну, а конкретно?

— Вчера вечером я отвез Секундину Донато к ней домой. Она много чего наговорила. И дела и ерунды. Я и решил поговорить с кем-то, кто сообразит, что лучше предпринять. А к полицейским тут не обратишься.

— Почему?

Он замялся, а потом сказал быстро:

— Она думает, что Пайк Гранада стакнулся с грабителями. Только не ссылайтесь на меня. И на нее. — Он посмотрел в небо сквозь ветровое стекло, словно высматривая вертолеты. — Ей и так уж скверно, дальше некуда. Осталась без мужа, а детей кормить надо. И я не хочу, чтобы они совсем осиротели.

— Так вы ей верите?

— Сам не знаю. — Падилья затянулся так, что его сигарета сразу укоротилась на полдюйма, и выдохнул коричневато-серое облачко дыма. — Может, она и выдумывает, да только, по-моему, на такое у нее ума не хватило бы. С Гранадой она давно знакома. Когда-то он был одним из ее дружков. Она, Гэс и Гранада состояли в одной уличной шайке. Очень буйной — курили травку, крали машины, избивали прохожих. Собирались на заброшенном ледяном заводе… там где Гранада пристрелил Гэса.

— А давно это было?

— Да не так уж. Лет десять, не больше. Они же еще все молодые. Секси — они ее Секси прозвали — Секундина говорит, что как-то вечером Гэс и Гранада подрались из-за нее. Гранада играл в футбол, и голыми руками Гэс с ним справиться не мог бы. Но он его подколол. Чуточку продырявил ему грудь ножиком, и Гранада убежал. А потом на завод явилась полиция, и Гэс угодил в исправительную школу за кражу машины.

— Но это вовсе не обязательно причина и следствие.

— Я-то понимаю, но Секундина стоит на своем. Чуть Гэс перестал ему мешать, как Гранада прямо прилип к ней. По ее словам, так оно и продолжалось. Гранада все время допекал Гэса, чтобы приставать к ней.

— Но ведь ее особенно привлекательной не назовешь, верно?

— Видели бы вы ее десять лет назад или даже пять! От нее асфальт плавился. И я точно знаю, что Гранада много лет гонялся за ней и на Гэса зуб держал. Если верить Секундине, он Гэсу не простил, что тогда убежал от его ножа. Из-за этого он вчера и выстрелил в него.

— Я бы сказал, что подано все это очень односторонне. Она пытается отплатить Гранаде.

— Надеюсь, что так. Но она еще много чего говорила. Что Гранада то и дело заглядывал в лавку Бродмена. Мануэль и Гэс видели его там каждую неделю, а то и чаще. Они уходили в заднюю комнату и там разговаривали.

— Интересно…

— Вот-вот. Ведь Бродмен сбывал награбленное, тут сомнений нет. А Гэс был взломщиком и, естественно, про это знал. И еще он говорил Секундине, что они получают сведения из полиции, когда и где безопасно идти на дело. Она думает, что получали от Гранады.

— Не верю.

— Ваше право. — По тону Падильи было ясно, что сам он верит. — Тогда я ничего добавлять не стану.

— А есть что добавить?

— Угу. Добавлю, если хотите. Конечно, может, все это и бред. Как я уже сказал, надеюсь, что так. Но какая-то правда все-таки тут есть, потому что концы сходятся. Вот, например, это похищение. Секундина о нем давно слышала. То есть что задумано крупное дело, а вот какое, она не знала. И Гэс не знал. Но крупное — куча денег на долю каждого, и больше никаких забот. — Падилья иронически улыбнулся.

— А остальные участники кто?

— Она не знает. Один, естественно, был Гэс. И этот тип Гейнс. Гэс знавал его раньше. Познакомились они в Престоне. Только фамилия у него была другая.

— Какая?

— Секундина не знает. Гэс ей не все рассказывал. Да и вообще многое она сама сопоставила из разных разговоров. О том, что главарь у них Гейнс, она узнала только после того, как Бродмен порвал с бандой. Он допустил какую-то промашку, перепугался полиции, ну и решил втянуть рожки. А о намечавшемся деле и слышать не хотел. Секси говорит, что они потому его и прикончили. Он уже готов был их всех заложить.

Мой скептицизм все больше рассеивался. Эти сведения увязывались с тем, что было известно. Разрыв между Гейнсом и Бродменом объяснял, почему Бродмен донес о кольце Эллы Баркер в полицию.

— А что Гэс убил Бродмена, Секундина не отрицает?

— Наоборот. По ее словам, Гэса послали разделаться с Бродменом. Гейнс велел ему прихлопнуть старика и забрать вещи у него из подвала. Но у Гэса не хватило духа. Он никогда еще никого не убивал. Бродмена он раза два стукнул и сбежал. Она видела его сразу же после этого, и ему стыдно было, что он струсил. Слышите — стыдно! Такого она сочинить не могла.

— А если сочинил сам Гэс?

— Он? Так он же был тупица, каких мало.

— Но он мог просто не разобраться в том, что произошло. Не сообразил, что нанес Бродмену смертельный удар.

— А вы уверены, что Бродмена не задушили?

— Я ни в чем не уверен! А почему вы спрашиваете?

— Секундина так думает.

— Что его задушил Гранада?

— Имена никакие не назывались, — сказал Тони. Трусом он не был, но в голосе у него звучал страх. — Мистер Гуннарсон, как мне поступить? С той минуты, как она мне все это выложила, я себе места не нахожу. Мне такое дело не по зубам.