Малькольм - Джеймс Парди

— Мы с тобой, Малькольм, люди довольно разные во всем, во всех смыслах, но мы нравимся друг другу и мы похожи, — произнес Джером. — Ну, что же ты не пьешь до дна? — заметил он.

Он налил Малькольму еще вина.

— Видите ли, я не пью, — напомнил ему Малькольм.

Джером снова звучно потянул из своего наполненного бокала.

— Джером, что такое — бывший зэк? — внезапно спросил Малькольм.

Джером перестал пить. Он замер.

— Это человек, который был в тюрьме. Бывший заключенный, понимаешь? — ответил Джером, не глядя на мальчика.

— А вы и вправду были в тюрьме, — Малькольм задумался над этим фактом.

— Я написал об этом книгу, — заметил Джером.

— Это должно быть так тяжело, — заключил Малькольм.

— Хочешь прочесть мою книгу? — спросил Джером тоном жадного предвкушения.

Малькольм собирался сказать Джерому, что он ни разу не прочитал целой книги, но Джером, не дожидаясь ответа, поспешил к маленькому шкафу поблизости, где громоздилась груда книг — все с одинаковым заглавием. Оттуда он принес Малькольму экземпляр.

Книга называлась «За мной могли прийти».

— Какое милое название, — отреагировал Малькольм. — Это вы голый на обложке?

Джером улыбнулся и легонько коснулся уха Малькольма.

Сверху донеслись густые, сытые тона саксофона и контрабаса.

— Тебя прикалывает эта музыка, Малькольм? — с этими словами Джером приблизил свои губы к губам мальчика.

Малькольм полуулыбнулся.

— Я не очень много читаю, — пояснил Малькольм, возвращая книгу Джерому.

Малькольм медленно поднес руку к тому месту на ухе, которого коснулся Джером.

— А это зачем? — спросил мальчик.

— Послушай, Малькольм, — ответил Джером, — я знаю, ты пытаешься прикинуться дурачком, но ты не такой уж дурачок.

Тут музыка наверху затихла, и Джером поспешно отстранился от Малькольма, сел на пол и стал быстро говорить о том, что он писатель и заканчивает исследование преступности среди малолетних.

На лестничной клетке послышались шаги.

— Джером, ты поднимешься к нам или нет? — голос Элоизы Брейс звучал сурово, но слабо.

— Одну минуту, дорогая, — ответил Джером.

— Послушай, — продолжила жена, — музыканты хотят поговорить с тобой об аранжировке нового номера. Пожалуйста, хоть раз в жизни подумай о других. Этот пальчик еще здесь?

Не получив ответа ни от Джерома, ни от Малькольма, Элоиза прокричала, — Не заставляй меня ждать, раз уж я привела сюда Грига и Гуди, — и собеседники услышали, как ее шаги поднимаются наверх.

— Моя жена, — Джером улыбнулся нежно и печально и подмигнул Малькольму.

Малькольм перевел взгляд на пустой бокал.

— Еще? — спросил Джером.

Малькольм не сделал попытки отказаться, и Джером до краев налил ему очередной бокал.

— Я хочу, чтобы ты прочел мою книгу, — сказал Джером. Теперь он сидел на полу у кресла Малькольма и легко обнимал мальчика за ногу. — Я хочу этого, потому что, мне кажется, у тебя нет предрассудков ни по какому поводу. Твои глаза широко распахнуты.

Джером потянул Малькольма за штанину.

— Послушай, Малькольм, — он внезапно сказал. — Я не голубой, ничего подобного, поэтому не вздрагивай, когда я тебя трогаю. Ты меня заводишь, потому что в тебе есть такой… жизненный дух, что-то вроде этого. Я никогда в жизни не говорил таких банальностей. Черт, как ты меня заводишь.

— Понятно, — промолвил Малькольм и уставился на руку Джерома, которая разместилась на его ноге.

— Так ты будешь со мной дружить? — спросил Джером Малькольма.

— Конечно, Джером, — вскрикнул Малькольм, словно его разбудили от сна.

— Спасибо тебе, Малькольм.

Они сидели рядом; наверху опять заиграла музыка.

— У нас будет чудесная дружба, — низко проговорил Джером. Его губы прижались к штанине Малькольма. — Но ты должен отказаться от мистера Кокса и Жерар Жерара. Они тебе совсем не подходят. Они не верят в то, во что веришь ты и верю я…

— А во что же мы верим? — спросил Малькольм, и сделал движение, чтобы встать.

— Посиди тихо, — Джером с силой положил руку мальчику на колено. — Просто посиди так, пожалуйста.

Джером запрокинул голову, допивая вино в бокале.

— Во что мы верим, Малькольм? Какой славный, славный вопрос. Я ужасно рад, что ты сказал мы. Я долго буду его помнить. Очень долго, Малькольм. Я буду вспоминать этот вопрос, Малькольм: во что же МЫ верим. Ты, Мальк, возвращаешь меня к чему-то такому…

— Но понимаете, я не знаю, что…

— Не надо, Мальк, не говори ни слова.

— Джером, — голос Малькольма задрожал и затих.

— Не говори ничего! — приказал Джером. Взгляд его полузакрытых глаз смягчился. — Не говори.

В эту минуту бокал выпал из рук Малькольма и, не издав ни единого звука, мальчик обморочно вывалился из своего кресла и упал головой вперед на колени Джерома.

— Господи Боже мой, — вымолвил Джером, открывая глаза.

Портрет начат

Малькольм проснулся в узкой кровати, не похожей на его обычное ложе с канапе. Он обнаружил, что с одной стороны у него стена, а с другой — храпящий чернокожий мужчина.

Малькольм подумал, что ни разу после вероятной смерти отца не видел мужчину такой выдающейся внешности.

Все еще в полусне мальчик спросил: «Вы случайно не королевских кровей, сэр?» Это была риторическая фигура, скорее отголоски мадам Жерар, чем вопрос, с которым мальчик собирался обратиться к соседу по кровати. Однако чернокожий мужчина нахмурился и перестал храпеть.

— Сэр, — Малькольм толкнул мужчину и теперь спросил его прямо, — кто вы?

Не услышав ответа, Малькольм огляделся. Он не мог выбраться из кровати, не вытолкнув при этом негра, потому что ложе было слишком узким для двоих.

Оно было слишком узким даже для одной царственной персоны, которая почивала рядом с мальчиком, так что Малькольм, и так пришпиленный к стене, не мог пошевелиться без того, чтоб толкнуть незнакомца.

Тут мужчина открыл один глаз, затем другой, и, наконец, широко зевнул.

— Сэр, — Малькольм начал опять, — я впервые ночую не в своей постели, и я удивлен.

Негр кивнул, все еще позевывая, а потом принялся медленно и глубоко почесывать подмышки.

— Кто вы, сэр? — вновь спросил Малькольм.

— А я знаю, кто ты такой, — ответил мужчина. Он имел вид приятный и спокойный, хотя и угрюмый.

— У вас голос гуще, чем у Эстеля Бланка, — отметил Малькольм, но решил тут же поправиться, потому что он опять упомянул непопулярного гробовщика, а ведь между этими двумя не было никакой связи, кроме, разумеется, принадлежности к абиссинской расе.

Мужчина поискал под их общей подушкой и достал симпатичную маленькую расческу. Он начал расчесывать ей волосы, бороду, попутно извиняясь за это занятие.

— Простите, что я спрашиваю, но… вы ведь не королевских кровей, — спросил Малькольм.

— Извини, я забыл представиться, Малькольм. Меня зовут Джордж Лидс, сэр, я — пианист из квартета.

Малькольм пожал руку Джорджа Лидса и сказал, что ему очень приятно с ним познакомиться.

— Все друзья зовут меня Григ, — добавил Джордж Лидс.

— Можно мне посмотреть на ваши руки, Григ? — попросил Малькольм.

— О, я не обманываю тебя насчет профессии, — Джордж Лидс улыбнулся и протянул руки для инспекции.

— Руки пианиста, — заметил Малькольм.

— Да, парень, я не из принцев, — сказал Джордж. — Не из тех принцев, про которых ты говоришь.

— Можно у вас занять расческу, сэр? — осведомился Малькольм, и Джордж передал ему предмет с коротким поклоном.

— Так ты отключился вчера вечером? — спросил Джордж.

— Отключился? — Малькольм удивленно насупился и опустил расческу.

Джордж Лидс взглянул на него, а потом произнес медленно, по слогам, словно иностранцу:

— НАПИЛСЯ. УПАЛ В ОБ-МО-РОК. К ногам хозяина.

— Джером-взломщик! — вспомнил Малькольм и коротко фыркнул.

Джордж Лидс улыбнулся и потянулся одним гигантским движением, так что кости хрустнули в позвоночнике.

— Будто сто лет прошло, — Малькольм протянул расческу Джорджу.

— После Джерома?! — поинтересовался Джордж.

— А после отца будто прошла тысяча лет, — сказал ему Малькольм.

— Кстати, что там за история с твоим отцом? Похоже, что все в этой округе только о том и говорят, был он или не было его.

— Уже почти год, как он умер или исчез, — объяснил Малькольм. — Мистер Кокс представлял меня всем адресам, понимаете. Так я и сошелся с Джеромом.

— Сошелся с Джеромом? — Джордж болезненно развернулся в узком пространстве кровати и внимательно взглянул на мальчика.

— Понимаете, мистер Лидс, я почти каждый день получаю новый адрес. Я, можно сказать, начинаю жить. Вы не поверите, каких людей мне приходится встречать, — взялся объяснять Малькольм, но пределы их спальных удобств были такими тесными, что говорил он прямо в ухо пианисту, как иной раз кричат глухому.