Наш берег - Николай Якутский

Резкий толчок — и острая боль на мгновение возвратили лейтенанта к восприятию окружающего, а затем новая волна мрака накрыла его, глуша сознание.

Пограничники

Когда в конторе совхоза «Арктика» появились три пограничника, с ног до головы обсыпанные снегом, все удивились: «Откуда они, как смогли приехать?» Ведь до погранпоста много сотен верст. А в такую погоду, как нынешняя, даже самые опытные тундровики вынуждены откладывать все срочные дела и сидеть возле печки. Старики открыто выражали свое любопытство, желали немедленно узнать, как эти смельчаки сумели перехитрить «снежную бабушку».

— А мы верхом на ней прилетели, — объясняют солдаты. — Не верите? Да, конечно, на самолете.

Никто не принял этих слов за правду. Воцарилось неловкое молчание.

«О чем они говорят? — Старики недоверчивы. — Не летают самолеты в пургу. Скрывают, они, однако, что-то...»

А Сеня Ыгытов, улыбаясь, произносит:

— Я-то слыхал, где-то самолет летел. Но не говорил. Думал, засмеют, как Балагурову.

— Но как вы могли приземлиться? — спросил директор Захаров.

— Я знаю, вы на парашютах прыгали! — опередил всех Сеня-каюр, поглядывая на солдат влюбленным взором. Ему через год идти в армию, и он твердо решил проситься в пограничники.

— Точно, хлопец! — одобрительно прогудел Светличный. — Мы — парашютисты.

— Здорово! — парень подкидывает и мнет в руках шапку. Нет, он во что бы то ни стало будет десантником!

Иван Алексеевич еще только предполагает, что появление пограничников следует связывать с загадочными следами, увлекшими деда Балагура. Он пока не знает, какой результат имел их сигнал на гражданский аэродром.

— Ей-же-ей, особой охоты не было чоломкаться с бурей, — объяснил Светличный, — да у вас тут, в «Арктике», какие-то неведомые звери в хозяйстве завелись. Желаем их попытать, по какому праву в вашу артель заявились.

Тут все начали судить и рядить всяк по-своему о следах возле «Сердце-Камня». Коли уж военные люди интересуются, то, видать, напрасно в поселке посмеялись над девчонкой-охотницей. Ведь вон оно как оборачивается! Девку-то зря, выходит, обидели. Спохватились бы сразу, изловили сами «зверей». Ай, ай, нехорошо-то как, сплоховали!..

Сторожиха разожгла самовар — пограничников надо угостить после дальней дороги. Неписаный закон на севере: спервоначально путника чаем напои, а после интересуйся целями поездки, беседуй о новостях.

— Старина вашинский не возвратился, что за зверями гнался? — спросил Светличный.

— Ни слуху ни духу... Поди, отлеживается Балагур в снегу... — Теперь народ принялся обсуждать, каково там старику, хорошо ли упрятался от ветра, не кончилась ли у него рыба. А коли настиг «зверей»? Кто знает, как они с ним обошлись.

— Эх, вьюга похоронит следы — пойди отыщи, кто куда ехал и шел. Долго искать, однако, надо, — сокрушались люди.

Захаров пригласил пограничников в кабинет.

— Извиняйте, товарищ директор, особенно-то сидеть некогда, — заговорил в кабинете старшина. — Посодействуйте, будьте добры, по такому случаю: выделите пару упряжек и толкового проводника.

— Ну что вы, друзья! — изумился директор. — В эту заваруху — в тундру?! Псы ни в какую не пойдут.

— Служба!.. — шутливо вздохнул Светличный и развел руками. — Ничего не попишешь, придется бобикам на боевое задание и в пургу пробежаться. Дело, знаете, военное... Не терпит отлагательства.

— Понимаю вас, товарищи. Что ж, буду держать со своими совет. Обмозгуем, кого порекомендовать в проводники, кого с вами послать. А вы пока напейтесь чайку, обогрейтесь. Той порой соберу первых наших каюров.

В кабинет заглянула сторожиха, сказала о чем-то директору.

— Самовар вскипел, — поднялся Иван Алексеевич. — Давайте, товарищи, подкрепитесь, а я сейчас развернусь, — он вышел вместе с пограничниками, позвал к себе младшего Ыгытова.

— Ыгытов! А где Ыгытов? — понеслись голоса. — Он ведь здесь прыгал. Уже, почитай, унесся куда-то, вертопрах!..

Снарядили другого парня побегать по поселку и созвать в контору каюров.

Пограничники, усердно потчуемые хозяевами, пили горячий чай и ели отварное оленье мясо. Стали подходить по одному каюры. Каждый не без удивления приветствовал пограничников, внимательно оглядывая их с ног до головы, затем обращались к директору:

— Зачем вызывал, Иван Алексеевич? Собрание какое намечается?

— Решать будем, как пограничников доставить на Камень-Сердце. У них на берегу неотложные служебные дела, — отвечал Захаров, здороваясь с входящими за руку.

Сперва те качали головами:

— Ты о чем, директор? Какой может быть разговор?.. Какая собака по этому ветру потянет? Мы бы всей душой, сам понимаешь. Объясни товарищам пограничникам. Они-то люди нездешние, не знают, поди.

— Все-таки подумаем. Дело государственной важности. Отмахиваться нельзя, — возражал директор, и каюры дымили трубками, негромко обсуждая в своем кругу слова директора. «Государственное дело... Секретное задание...» — слышно было, повторяли они.

Вернулся парень, который бегал посыльным от директора.

— Уехали! — крикнул он, всполошив всех этим криком.

— Кто уехал? — спросил Иван Алексеевич.

— Сенька и Балагурова внучка! Уехали они куда-то... На двух упряжках...

Главбух Федор Федорович первым прокомментировал эту новость:

— Час от часу не легче! Это точно, они на Камень-Сердце подались. Ах, Ыгытов, Ыгытов! Каков пострел? И девушку за собой потащил! Ну что ты с ним будешь делать?

Балагур

В беду ты попал, старый Балагур! И никто не приходит тебе на помощь. Не пускает людей метель, на каждом шагу ловушки насторожила — иди, кому жизнь надоела.

Когда бы один был — отлежался бы спокойно день, другой, и недомогание бы прошло, и метель бы переждал. Но в берлоге старому охотнику покоя не видать.

Сроду, как ни трудно жилось, как ни голодали, ни мерз, не доводилось делить своего несчастья с черствыми и злыми людьми. И недаром сон-то был — про бандита Кинжала и рыжебородого торговца. Ох, не пустой этот сон, однако! Больно схожи они — его давние враги и те двое, что невесть как появились на Камне-Сердце.

Коренастый выгнал деда на поиски топлива — кончились дрова. Выпустил его наружу как собаку — на веревке. Еще поскалился:

— Гляди не перегрызи, старый черт!

Дед долго шарил в сугробах, промок от пота, но отыскал одну сучковатую лесину. Кряхтя, хрипло дыша, впихнул свою находку в нору.

Дылда сидел перед открытым ящиком с радио. Что-то слушал в черных наушниках. Увидя деда, поднялся,