Наш берег - Николай Якутский

Однако обещанных «сообщений» в этой довольно шумной и взбалмошной газетке так и не последовало. То ли уважаемый визитер оказался излишне скромным человеком, избегающим рекламы и популярности — что, впрочем, прямо противопоказано людям его круга — то ли визит его носил чересчур частный, может быть (кто поймет причуды этих толстосумов!), даже интимный характер. Как бы там ни было, самое дотошное изучение аляскинской «прессы» не даст нам более никаких сведений о приезжем нью-йоркце. Возникает даже недоумение — вернулся ли вообще этот беглец от метрополии в стены родного банка на знаменитой Уолл-стрит или предпочел всем своим знакомым и близким, маклерам и денежным воротилам общество белых медведей где-нибудь на самом краешке континента? Иначе как объяснить то гробовое молчание, которым окружено его пребывание на территории северного штата?

Только все наши «опасения» оказываются беспочвенными: уже знакомая нам фамилия дельца с Уолл-стрит вскоре по-прежнему мелькает на страницах крупнейших американских газет. М-р Сиптэн дает интервью... М-р Сиптэн улыбается... Тот же м-р на приеме у губернатора... Он же — в приемной министра финансов... Он же — отдыхающий на берегу Онтарио. Рядом — комфортабельное убежище от атомного взрыва.

Все по-прежнему. Нет, м-ра Сиптэна не соблазнили прелести полярного круга. Он вернулся к нормальной жизни стопроцентного янки, миллионера и папаши многочисленного семейства.

Так в чем же дело? Почему, собственно, потянулись к нему нити от тех неизвестных племянников, которые очень боятся дурной погоды и никак не соберутся поменять свою скверную квартиру?

Простым читателям упомянутой нами газетки эти нити разглядеть просто невозможно. Однако нашлись люди, которые, используя особые «оптические средства», сумели эти нити обнаружить и даже схватить за концы. Причем, действуя так, находились они не в непосредственной близости от всех названных выше мистеров, а наоборот, на значительном от них удалении.

Еще можно добавить, что, как оказалось, м-р Сиптэн, несмотря на запрет врачей, ужасно разволновался, когда узнал о находке в Советской стране богатых месторождений алмазов. Возникает предположение, что он имел какую-то тесную и давнюю связь с фирмами, добывающими эти ценные кристаллы на рудниках Бразилии и Африки, и появление внезапного конкурента заметно увеличило давление в его кровеносной системе.

Правда, информация о советских алмазах, достигающая больших, безвременно увядших ушей банкира с Уолл-стрит, была необычайно скупа. И первоначально друзья и соратники м-ра Сиптэна пытались даже успокоить его, называя советские алмазы «очередным политическим трюком большевиков», рассчитанным поколебать уверенность и расшатать нервы солидных деловых людей «свободного мира».

Но все обстояло не так, как хотелось бы окружению Сиптэна: СССР действительно бурно развивал алмазодобывающую промышленность, угрожая развенчать гегемонию «Даймондс компани» и иже с ней.

Но насколько серьезны эти угрозы? Каковы реальные перспективы у русских? Как велики те сокровища, что затаила вечномерзлая земля Советского Севера? Эти и подобные им вопросы не давали покоя м-ру Сиптэну. И не одному ему. Начали лихорадочные работы геологи на территории 49-го штата. Исходили они из принципа: «А мы чем хуже?»

Но — увы! — геологи ругались на чем свет стоит: искомого не было обнаружено.

И вот тогда-то м-р Сиптэн собрался в вынужденный вояж к самым северным владениям многозвездного флага.

Скромный визитер

На пассажирском аэродроме Нома — центрального города Аляски — приземлился самолет, прибывший очередным рейсом из Нью-Йорка. Резкий мартовский ветер немедленно подхватил мощный гул лайнера и понес его в сторону, в выжженные стужей дали.

Пассажиры с видимой неохотой покидали уютный салон, залитый светом люминесцентных ламп, и, ступив на первую ступеньку трапа, прятали лица в воротники. Все-таки неприветливый это уголок — 49-й штат! Кажется, зол он на людей, которые скрупулезно, с ненасытной жадностью потрошат чрево его земли, добывая из холодных недр предметы, так легко обращающиеся в доллары и банкноты.

Из пузатого самолетного брюха уже выгружали полосатые чемоданы, цветные баулы, ящики-контейнеры, когда на трапе показался высокий тучный господин очень респектабельного вида, сопровождаемый двумя молодыми людьми. Один из них с большой предосторожностью поддерживал его за локоть, другой нес объемистый портфель крокодиловой кожи и саквояж. В правой руке толстяк сжимал трость темного дерева. Он недовольно морщился на каждой ступеньке лестницы, а сойдя, наконец, на землю, с минуту отдыхал, прежде чем проследовать к чугунной решетке возле небольшого серого здания аэровокзала. Тут его ожидал ворковавший мотором лимузин. Точнее — два лимузина. Сам он со своими попутчиками расположился в первом. В эту же машину втиснулся еще один человек, немногословно приветствовавший господина по приближении и услужливо распахнувший перед ним дверцу «форда». Во вторую машину сели двое, которые только издали, приподняв шляпы, салютовали визитеру, да он и не обратил на них никакого внимания.

Околачивающийся среди прибывших и встречающих этот рейс репортер местной светской хроники успел только издали щёлкнуть фотоаппаратом и черкнуть в блокноте номера этих двух машин. Кто его знает, что за птица осчастливила Ном своим посещением!

Репортер лихорадочно копался в собственной «картотеке», под которую была отведена по меньшей мере половина его мозговых извилин, сравнивая мельком схваченные черты неизвестного визитера с известными бизнесменами и политическими деятелями. Похоже, что мистер прибыл инкогнито, и как скоро не желает афишировать свой приезд, тем более заманчиво разнюхать, по какому поводу он сюда заявился. И от редактора жди взбучки — ну хотя бы снимки удались! Поставили бы интригующую подпись: такого-то числа к нам прибыл мистер Икс из Нью-Йорка. Фотографировал репортер такой-то... А объектив щелкнул как раз в тот момент, когда мистер, повернувшись спиной и пригнувшись, втискивал жирное тело в авто.

Три полисмена, стоявшие у входа в аэровокзал, насмешливыми взорами одарили репортера.

— Эй, приятель, прозевал кое-что любопытное? — не удержался от иронии один, когда явно расстроенный газетчик проходил мимо.

— Да куда он денется? — задетый, отвечал репортер. — Под землю не уйдет — все равно тут будет, — он похлопал себя по груди, где топорщился спрятанный под пальто фотоаппарат.

— Ну, ну, работай, работай! — снисходительно усмехнулись полисмены, переглядываясь с видом людей, облеченных какой-то секретной осведомленностью.

Почуяв это, хроникер застыл в напряжении:

— Возможно, вы окажете небольшую услугу моим читателям?

Газетчик поменял тон и глядел теперь на блюстителей порядка с просительным видом нищего. Полисмены оставили его заискивания без ответа. Тогда он полез в карман, извлек пачку сигарет, как бы случайно пошелестел пятидолларовыми бумажками.

От сигарет все трое отказались.

— Мистер Ляйхнер, не так ли? — спросил самый пожилой из них.

Польщенный репортер проглотил слюну