Подозрительные обстоятельства - Патрик Квентин

Это был ужасный момент, но мать снова овладела собой.

— Дорогие мои, вам я признаюсь, но вы должны поклясться, что ни одна душа в мире не узнает ни слова. Не столько ради меня, сколько ради него. Я не могу назвать его имени. Если я это сделаю, то никогда не прощу себе. В своей стране он — видная фигура. Незадолго до того, как я приехала сюда в Америку, там разразился кризис. По политическим мотивам его снова женили, насильно. И очень быстро, времени для развода не было.

Я тупо смотрел на нее.

— Мама, кто он? Я с ума сойду!

Но мать, уже крепко державшая себя в руках, бросила на меня подозрительный взгляд. У меня в голове снова все закрутилось. Если дело только в этом, то это недостаточный мотив для убийства Нормы. Конечно, нелегко признаться в тайном браке, однако что для матери пересуды? Хотя толки такого рода не конфетка, их легко пережить. Значит… значит…

Мать печально посмотрела на Ронни.

— Вот видишь, бедный мой друг…

— Анни, что же мне делать? Жениться на Сильвии? Я не могу пойти на этот шаг. Это выше моих сил.

— Дорогой, мы не должны терять спокойствия.

Я до сих пор удивляюсь, как мне удавалось вести машину. Не помню, упомянул ли я об этом, но за рулем сидел я. Дальше мы ехали молча, и лишь у самых ворот мать нарушила молчание:

— Ронни, скажи, Сильвия показывала письмо Денкеру?

— Нет. Эта змея никому не доверяет. Она просто намекнула ему и спрятала в его сейф запечатанный конверт.

Мать задумчиво посмотрела в окно машины.

— Приехали! Ники, пожалуйста, останови машину. Вы с Ронни можете идти в дом.

Мы с изумлением смотрели на нее.

— Но, мама…

— Не спорь, милый.

Нам ничего не оставалось, как подчиниться. Мать села за руль, помахала нам и умчалась.

На террасе я нашел Прелесть и рассказал ей о случившемся. Вскоре к нам присоединился Ронни, и мы погрузились в тоскливое ожидание. Наконец появилась мать. Она шла среди кустов и приветствовала нас издали. Мы, как зачарованные, не спускали с нее глаз. Она поднялась на террасу и поочередно расцеловала каждого из нас…

— Мама…

Не обращая на меня внимания, она потрепала Прелесть по щеке.

— Прелесть, дорогая, сходи в дом и позови всех. Не забудь и слуг. Соберемся в гостиной. Мы устроим небольшое празднество по случаю вручения подарков.

Прелесть пошла к дому. Мать проводила ее печальным взглядом.

— Бедная девочка. Такая энергичная, такая честолюбивая. Боюсь, как бы она не растратила себя зря. Конечно, все зло в ее прошлом. Я должна поговорить с ней. Привить ей дух коллективизма. А теперь, дорогие…

В другое время я бы выступил в защиту Прелести, но сейчас момент был неподходящий. Мать достала из сумки запечатанный конверт и протянула его Ронни.

— Ронни, дорогой, по-моему, ты недооценил мистера Денкера. Он весьма почтенный, хотя, пожалуй, мрачноватый джентльмен. Впрочем, при желании он может быть очень милым. Вы знаете? Он в восторге от моего последнего фильма. Не думаю, что ему по душе Сильвия.

Ронни торопливо вскрыл конверт. Я подошел и вместе с ним принялся разглядывать неразборчивый почерк Нормы. Со стоном облегчения Ронни разорвал письмо на клочки.

— Разумеется, — на лице матери появилась извиняющаяся улыбка, — это будет стоить тебе денег, дорогой Ронни. Я поклялась, что ты выпишешь Денкеру чек на солидную сумму — ты же понимаешь, он может потерять Сильвию как клиентку, а это ударит по его карману. Но что поделать? Экономить придется на другом. Мне кажется, на пятилетнем контракте с Сильвией ты потерял бы больше.

— Анни!

И вновь меня охватила волна облегчения. Причастна ли она к злополучному падению Нормы? Конечно же, нет! Но даже если и причастна, в данный момент меня это не заботило. И пусть бы моим приемным отцом оказался кто угодно!.. Я обнял мать и прижался к ней.

— Мама, милая мама!

Глава 12

За три дня до начала выступлений Стив Адриано прислал за нами личный самолет, который должен был перевезти нас в Лас-Вегас: мать, Пэм, дядю Ганса, Джино, Прелесть, меня, платье от Бальмона и горничную-негритянку по имени Клеони. Отъезд сопровождался страшной шумихой. Казалось, даже самым ярким знаменитостям Южной Калифорнии не терпелось проститься с матерью, и, когда мы приехали в аэропорт, нас окружила толпа репортеров.

В самолете я сидел рядом с Прелестью. Мать после возвращения из Парижа прониклась мыслью, что «скучно постоянно царапать друг друга», поэтому находилась в кабине пилота и учила его вести самолет.

Но даже близость красивой девушки не веселила меня. Я мрачно смотрел в иллюминатор и в глубине души молил, чтобы самолет грохнулся. Конечно же, приземлились мы благополучно. В Лас-Вегасе нас встретила вереница шикарных лимузинов. Проехав мимо колоссальных отелей, которые можно увидеть только здесь, мы подкатили к «Тамберлену». Здание оказалось раз в десять больше любого подобного заведения. Гигантские светящиеся буквы объявляли о представлении: «Анни Руд и ее семья». Мы миновали огромный бассейн и остановились у роскошного дома типа гасиенды. Судя по всему, этот дом Стив Адриано предназначил нам под жилье. Несколько горничных и коридорных во главе с управляющим выскочили навстречу.

Стив Адриано принадлежал к тем воротилам, которые предпочитают быть сильными за сценой, а не на сцене… Говорили, будто он, бывший американский солдат, официально числился владельцем заправочной станции во Флагстаффе, штат Аризона. Однако его неофициальное положение было совсем иным. Мать обратилась к управляющему с вопросом, где находится «дорогой Стив», и тот преисполнился к ней благоговейным почтением. В каждой комнате была масса цветов, ну а комнаты матери напоминали шикарный цветочный магазин.

При виде этого великолепия Джино поднял палец.

— Малыш, подумай, сколько денежек нужно выкачать за игорными столами, чтобы оплатить все это!

Я надеялся, что хоть ненадолго наша жизнь войдет в русло мира и спокойствия, но ошибся. Начались звонки от разных голливудских знаменитостей: «Анни, дорогая, мы умрем, если не увидим твоего выступления. Устрой нам столик». А в довершение нахлынули репортеры… Почему-то среди них распространено убеждение, будто выступления нужно смотреть только на репетициях, потому что на открытии все может случиться иначе.

Я принимал ванну, пытаясь собраться с мыслями, когда вошел улыбающийся Джино.

— Ну-ка, малыш, поторапливайся. Через десять минут обед со Стивом Адриано.

— Ну уж нет, — я пробовал сопротивляться.

— Да, — сказал Джино.

И снова у двери стояли лимузины. Стив владел по крайней мере шестью туристскими ловушками и, надо полагать, управлял ими довольно жестко. Всего лишь три человека — и то под большим секретом — знали номер телефона, по которому его всегда можно было отыскать. Мать принадлежала к этим избранным. В тот день Стив находился в огромном новом отеле, напоминавшем верблюда на городской улице.

Высокий, приятный на вид, загорелый мужчина с мальчишеской улыбкой провел нас в огромную гостиную. По полу ползал ребенок — крестник матери, а молоденькая очень красивая девушка подбирала игрушки.

— Мэри, дорогая, — вскричала мать и заключила ее в объятия.

Мои представления об итальянских гангстерах оказались ужасно далеки от действительности. Мне представлялось, что все они смуглые и темноволосые, и я был удивлен, когда увидел блондина. Никогда особенно не доверяя вкусам матери, я допускал, что, разыгрывая из себя сирену, она могла угодить в лапы какого-нибудь чудовища. Но все оказалось иначе.

Однако не следовало забывать, что Стив Адриано — это Стив Адриано. Об этом свидетельствовали напряженные лица обслуживающих нас официантов. Но, с другой стороны, обед проходил по-домашнему. Украшением его были мать и сам Стив. Они возились с ребенком. Стив, не выпускавший изо рта трубки, выглядел очень мило.

— Как чудесно видеть тебя здесь, Анни. Мать расцеловала его и Мэри. Провожая нас до двери, Стив сказал:

— Помни, Анни, все, что ты пожелаешь, и в любое время…

«Все, что она пожелает», — подумал я. Зачем же понадобилось устраивать всем нам адскую жизнь с этими идиотскими танцами и тирольскими песнями, когда можно было попросить у дорогих Стива и Мэри чек на полмиллиона долларов?

Следующие два дня мы продолжали репетиции, и с каждым разом мать, казалось, становится все моложе, а талант ее расцветает все ярче. Всю ночь перед открытием репетировали и только под утро отправились отдыхать.

Я проснулся с мыслью: ну вот, началось, приятель! Часы показывали половину второго дня. Я накинул халат и пошел в гостиную. Никого.

У нас была кухня, но Клеони отказывалась готовить из опасений, что ее стряпня не понравится хозяйке.

Я направился к телефону заказать завтрак, однако меня опередил звонок. Я снял трубку.