Восемьсот виноградин - Лаура Дейв

Джейкоб кивнул.

– Она непростой человек, как и все мы.

Опять это слово! На сей раз оно служило оправданием тому, что Джейкоб считал любовью.

– Думаю, ты тоже непростой человек, – с улыбкой добавил он.

– В каком смысле?

– Я, конечно, не знаком с мисс Юриспруденцией Лос-Анджелеса, но, похоже, ты очень привязана к Сономе. Или это просто увлечение такое – врываться к людям в офис и требовать, чтобы у тебя не отбирали дом?

– Очень смешно!

– Что я имею в виду: если кто-то строит жизнь вдали от места, которое любит, это непростой человек.

Я улыбнулась, немного удивленная его проницательностью.

– Ли – так зовут мою девушку – в Сономе не слишком-то нравится. Я подумал, ты могла бы показать ей, чем замечательно это место.

– Мой папа говорит, что человек либо любит Соному, либо чувствует себя здесь, как в клетке.

– Нужно напечатать это в туристическом проспекте.

Джейкоб оглянулся на свой дом и пошел дальше.

– Так почему ты уехала?

– Тебе не понять.

– Все непросто?

Я с трудом сдержала смешок.

– Да нет. Случилось два страшных неурожая подряд, а мне хотелось более стабильной жизни.

Джейкоб задумчиво кивнул и произнес:

– Есть в этом некая ирония, не находишь?

– О чем ты?

– В конечном итоге ты все равно очутилась в баре, одетая в свадебное платье.

Я в замешательстве уставилась на него. Почему Джейкоб возомнил, будто знаком со мной достаточно хорошо, чтобы сказать нечто подобное? И почему его слова меня задели, если это неправда?

Я ускорила шаг. Джейкоб тоже пошел быстрее.

– А что случилось у вас с Беном? Расскажи. У меня талант.

– Какой талант?

– Объяснять людям, что все не так плохо, как они думают.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком много болтаешь?

– А тебе говорили, что ты постоянно уходишь от ответа?

– Просто ты задаешь слишком много вопросов.

Джейкоб улыбнулся, но продолжал стоять в ожидании.

– Итак… что случилось?

Я склонила голову набок, размышляя, как ему объяснить. И внезапно осознала, почему так сильно обиделась на Бена. Дело не только в том, что он скрывал от меня существование Мэдди. Дело в том, почему он скрывал.

– Бен во мне усомнился.

– Мы все сомневаемся друг в друге, – ответил Джейкоб после недолгой паузы.

– Мои родители не сомневались. Папа увидел маму в машине, и все. Конец истории.

– А ты уверена, что это конец истории?

– Нет. И какой же отсюда вывод?

Джейкоб молчал. Я видела: он знает, что между моими родителями что-то происходит, и пытается решить, сообщить мне об этом или не стоит.

– У каждого свой путь.

Мы свернули на длинную подъездную дорожку, ведущую к нашему дому. Джейкоб взглянул на ясное голубое небо.

– В последнее время сухо. С самого начала сезона сбора урожая. Не знаю, говорил тебе отец или нет.

Отец редко рассказывал мне о сборе урожая. Хотя, наверное, нечестно перекладывать вину на него. Это я редко расспрашивала отца о работе, и в какой-то момент он перестал со мной делиться. А очень скоро расспрашивать будет больше не о чем. Что же, достойное наказание!

– Такое долгое бездождье меня беспокоит, – продолжил Джейкоб. – Боюсь, скоро хлынет ливень, а самый ценный виноград твоего отца еще не убран.

Я тоже посмотрела на небо – на нем не было ни облачка.

– Непохоже, что будет дождь.

– Так всегда и бывает.

Джейкоб пошел дальше. Мы медленно приближались к дому.

– По-моему, я так и не сообщу тебе, что думаю насчет вас с Беном.

– А тебе есть что сообщить?

– Да.

– Тогда выкладывай.

– Если медлишь слишком долго, в итоге времени не остается.

Я попыталась сообразить, что он имеет в виду.

Джейкоб кивнул на дом, и я поняла: он говорит о себе. У него не осталось времени, чтобы высказаться, потому что мы были уже не одни.

На крыльце, одетая в легинсы с сердечками, стояла самая хорошенькая девочка в мире – точная копия своей знаменитой матери.

А рядом – Бен, ее отец.

Часть 2

Опьянение

Бен, Мэдди, Джорджия и Джейкоб

Когда мы впервые встретились с Беном, на нем были очки в черепаховой оправе. Обычно Бен их не носил, но в тот раз забыл взять с собой контактные линзы. Если бы я увидела его без очков, мое сердце, наверное, не выдержало бы. Бен так хорош собой, что перехватывает дыхание. Сюзанна считает, он похож на Супермена: те же широкие скулы и волевой подбородок, те же ссутуленные плечи. По-моему, у него есть одно несомненное преимущество над Кларком Кентом – совершенно потрясающие зеленые глаза, глубокие и честные. Когда Бен на тебя смотрит, веришь, что все будет хорошо.

Бен прилетел в Лос-Анджелес, потому что журнал «Аркитекчерал дайджест» готовил серию очерков о нем и еще нескольких архитекторах. Выпуск назывался «Молодые таланты», что ужасно смешило Бена: на тот момент он проработал по специальности уже десять лет. Однако Бен был рад заказам, которые сулило интервью. После фотосессии до самолета оставался еще час. Мы сидели в баре отеля, расположенного неподалеку от аэропорта, и пили разбавленный водой коктейль «Мартини». Бен хотел поговорить о контрактах – по крайней мере, так он сказал. Впрочем, он честно признался, что у него есть и другая цель: проверить, соответствует ли девушка на другом конце провода образу, созданному его воображением.

– Это очень большая ответственность, – заметил Бен.

– Для меня?

– Нет, для меня.

Впрочем, ответственность, похоже, нисколько на него не давила. Бен не спеша прихлебывал «Мартини», ужасно привлекательный в своей рубашке с воротником на пуговицах, пиджаке спортивного покроя и джинсах.

– Почему это большая ответственность? – спросила я.

– Почему? – с улыбкой повторил он. – Ты знаешь почему. – Бен немного помолчал и продолжил: – Та девушка на другом конце провода – лучшая часть моего дня. Когда я с ней говорю, я смеюсь и чувствую себя счастливым. Как только она произносит: «Алло», я знаю, что все будет хорошо.

Сердце у меня подпрыгнуло. Я кивнула, как бы говоря, что чувствую то же самое.

– Если во плоти она по-прежнему останется лучшей частью моего дня, придется мне решиться.

– На что?

– Ну, в общем… изменить всю ее жизнь.

Бен взял меня за руку – накрыл ладонью мою ладонь, переплел свои пальцы с моими. Как будто мы касались друг друга в тысячный раз, а он по-прежнему не собирался меня отпускать.

Так он говорил: «Привет!» Разве могла я устоять?

Сказать, что до встречи с Беном я никогда себе не нравилась, значило бы слишком все упростить. Кроме того, это неправда. Однако, когда я пыталась примирить две свои несовместимые стороны – выросшую в Сономе девчонку и независимую женщину, которой стремилась стать в Лос-Анджелесе, – Бен был мне в этом союзником. Возможно, дело в том, что его детство чем-то напоминало мое. Он рос в маленьком городке неподалеку от Лондона. Отец, плотник по профессии, целый день работал, а Бен помогал матери воспитывать двух младших сестер. Потом получил стипендию на изучение архитектуры в Лондонском университете и сам построил себе карьеру – сначала в Великобритании, затем в Америке.

Я прекрасно понимала, какой долгий путь он проделал, чтобы стать тем, кем стал. Скажу больше: я понимала все версии Бена, с которыми ему пришлось бороться по дороге, – ту версию, что гордилась своими достижениями, и ту, что была похоронена глубоко внутри и до сих пор чувствовала себя не в своей тарелке. Возможно, именно поэтому все мои собственные версии, которыми я когда-либо была или надеялась стать, в присутствии Бена тоже поддавались объяснению.

Я всей душой верила, что мы понимаем и любим друг друга. Поэтому ни Мишель, ни другие бывшие девушки Бена не вызывали у меня опасений. Возможно, зря.

Я знала, что это судьба – поняла при первой же встрече и с каждым днем убеждалась все сильнее. Бен стал для меня тем же, чем девушка в желтом «Фольксвагене» была для отца.

Бен открыл холодильник в поисках молока для Мэдди и подал мне бутылку. Он пытался вынудить меня заговорить, но я не могла заставить себя даже встретиться с ним взглядом.

Мэдди сидела за кухонным столом и жевала огромный кусок шоколадного кекса, загораживая тарелку рукой, словно боялась, что ее могут отобрать.

Джейкоб сидел напротив и внимательно наблюдал, как она ест. На нас с Беном он не смотрел. Однако я знала, что он ловит каждое наше слово.

– Ты же вроде не собирался приезжать, – заметила я.

Бен наполнил молоком три стакана.

– Нам нужно поговорить.

– Поэтому ты привез с собой Мэдди?

– Еще я привез тебе целый чемодан одежды, в том числе платье для вечеринки – то, нарядное, фиолетового цвета. И где же твое «спасибо»?

– Я серьезно.

– Нам нужно поговорить, а еще нам нужно, чтобы ты не выставила меня за дверь. – Бен взял в руку четвертый стакан. – Я так и не понял, хочешь ты молока или нет. С молоком кекс гораздо вкуснее.