Восемьсот виноградин - Лаура Дейв

В детстве Бобби с Финном часто ездили на велосипеде в кондитерскую, расположенную в центре Себастопола. Я тоже любила кататься, но одну мама меня не отпускала. Зато как же я радовалась, когда братья брали меня с собой! Туда – легкий спуск, обратно – трудный подъем. Конфеты таяли в карманах, заставляя быстрее крутить педали. Однажды на обратном пути нас чуть не сбила машина. Она так внезапно вывернула из-за поворота, что нам оставалось только съехать в канаву.

Машина затормозила. В ней сидели туристы, только что побывавшие на нашем винограднике. В то время отец проводил для богатых экскурсии с вином и угощением. Пятьдесят долларов за брата.

Туристы были пьяны и очень извинялись. Финн уверял, что все в порядке, однако им хотелось как-то загладить свою вину. Одна из женщин осмотрела наши ободранные коленки и намазала их мазью. Ее муж предложил отвезти нас домой, но мы украдкой заглянули в багажник машины и ответили «нет». В багажнике громоздились ящики с вином всех виноградников Сономы и даже некоторых виноделен Напы, в том числе «Марри Грант». Туристы не понимали разницы. Они приехали не только ради экскурсии по папиному винограднику. И напились они не качественного вина, а всего, что смогли достать.

Туристы уехали в свой шикарный отель в Хилдсбурге, а мы побрели домой, катя велосипеды за руль. Родителям решили ничего не рассказывать, иначе о поездках в кондитерскую пришлось бы забыть. Просто туристы не справились с управлением. Никто не пострадал. Незачем поднимать шум. Однако мы страшно рассердились и сами не могли объяснить почему. Только теперь я поняла, что нас тогда разозлило. Поняла, размышляя над вопросом, который задала мне мама: уверена ли я, что цепляюсь за виноградник ради отца, а не ради себя? Уверена ли, что думаю только о родителях?

Мы не желали, чтобы те пьяные туристы даже близко подходили к нашему винограднику. И не только они, а все, кто не способен по достоинству его оценить.

Так что, возможно, на мамин вопрос следовало ответить: «Нет, не уверена».

Я решила принять ванну с пеной – хотелось побыть в тишине и покое. Бен так и не вышел из моей комнаты. Видимо, решил не только уложить Мэдди спать, но и позвонить Мишель. Сообщить, что с Мэдди все в порядке. Рассказать ей в тех же выражениях, что девочке нравится в винограднике – что из нее выйдет настоящий винодел. Почему-то это само по себе причиняло боль.

Вторым ударом стал журнал, лежащий рядом с ванной. На обложке красовалась фотография Мишель: длинные ноги, блестящие волосы, платье, которое стоит больше, чем весь мой гардероб.

Я закрыла глаза и погрузилась в воду, и тут зазвонил телефон. Сюзанна.

– Не знаю, убить тебя или мчаться спасать, – заявила она, как только я сняла трубку. – Мне пришлось присутствовать вместо тебя на даче письменных показаний в Санта-Монике. Отлучалась в туалет раз восемь. Все были страшно недовольны.

Я сделала глубокий вдох. Как же приятно слышать ее голос с южным акцентом – сердитый, искренний и любящий…

– Салум, кстати, рвет и мечет из-за твоего отъезда.

Салум был нашим боссом и совладельцем фирмы. Рвал и метал он по любому поводу.

– И не говори мне, что сегодня воскресенье или что ты все равно взяла отпуск на эту неделю.

– Что же тогда тебе сказать?

– Бен приехал?

– Да.

– Я все еще подружка невесты?

– Думаешь, оно того стоит?

Сюзанна ответила не сразу.

– С одной стороны, я не влезаю в платье. С другой – ты в своем наверняка выглядишь потрясающе.

Я рассмеялась.

– Если серьезно, – продолжила Сюзанна, – у меня не идут из головы черепашки.

– Что не идет из головы?

– Черепашки. Эллины черепашки.

Других объяснений не последовало.

Я подарила ее дочери на день рождения двух черепашек. В основном потому, что Элла просила собаку, а Сюзанна ответила: «Никогда». Девочка осталась довольна. Она назвала черепашек Лили и Джейк и просто души в них не чаяла. При чем тут мы с Беном, я не поняла.

Наконец Сюзанне надоело ждать, когда до меня дойдет.

– Помнишь, как Элла забыла закрыть дверь, и Джейк сбежал? А Лили так тосковала, что больше ни разу не выглянула из панциря?

Я медленно вдохнула и погрузилась глубже в пенную воду.

– Ты хочешь сказать, что если я позволю Бену уйти, то потом пожалею?

– Нет, я бы никогда не сказала такую глупость.

– Тогда что ты имеешь в виду?

Сюзанна громко вздохнула.

– Вместо того чтобы придумывать себе оправдания, надо просто вовремя закрывать дверь.

Раздался стук, и в ванную, не дожидаясь приглашения, вошла Маргарет. Волосы у нее были мокрые после душа, в руках – полотенца, видеоняня, заколки для волос, ложка и открытый стаканчик с йогуртом. Маргарет присела на краешек ванны и поставила одну ногу в воду.

– Черт, вот так новость! Ты как? Я чуть сознание не потеряла, когда ее увидела. Мэдди, кажется?

Вот что бывает, когда брат женится на школьной подружке. Она знает тебя чуть ли не с пеленок и не стесняется принимать самые неподобающие позы. Ей ничего не стоит вломиться к тебе в ванную и начать выспрашивать подробности твоей личной жизни. Вы все равно что сестры.

С волос у Маргарет текло. Говорила она шепотом: видимо, близнецы спали, и она воспользовалась передышкой, чтобы принять душ.

Держа ложку во рту, Маргарет скрутила волосы в два тугих узла.

– Черт знает что такое, – проговорила она. Потом указала на телефон и добавила в полный голос: – Скажи Сюзанне, пусть перезвонит потом.

– Передай Маргарет, что я уже вешаю трубку! – прокричала мне в ухо Сюзанна. – Иду выполнять твою работу, чтобы Салум не выгнал тебя пинком под зад.

Маргарет забрала телефон и наклонилась ниже, пристально глядя на меня.

– Ну, рассказывай уже. У меня столько вопросов!

– О чем ты?

– Ты знаешь, кто ее мать? Какая-нибудь бывшая подружка?

Я указала на забрызганный журнал, с обложки которого смотрела мокрая, но по-прежнему обворожительная Мишель.

Маргарет взяла номер в руки и непонимающе посмотрела на меня.

– Она что, работает в журнале «Пипл»?

Я не ответила и крепко зажмурилась.

– О чем только Бен думал, когда привез ее сюда! Знаешь что? Брось его. Бобби мне не рассказывал, из чего я делаю вывод, что для тебя это тоже сюрприз. Когда ты узнала? – Неожиданно глаза у нее расширились. – Неужели только что?!

– Послушай, Маргарет, мне надо побыть одной.

– Ну уж нет! Близнецы спят, а мы пока поговорим.

Я села в ванне, закипая от бешенства.

– Хочешь поговорить? Отлично. Тогда, может, начнем с тебя?

Я молча наблюдала, как она меняется в лице. До Маргарет постепенно доходило, что я знаю о них с Финном. Вернее, знаю, что есть нечто, чего мне знать не следует.

Ее голос сделался необычайно тихим.

– Финн тебе рассказал?

Как будто предательство заключалось именно в этом!

– Все не так, как ты думаешь. В смысле, между мной и твоим братом.

– Которым из двух?

Маргарет сердито глянула на меня.

– Пытаешься сострить?

– Пытаюсь принять ванну. Не подашь полотенце?

Она взяла с раковины полотенце и повесила на край ванны – так неловко, что окунула его в мыльную воду.

– Финном. Между мной и Финном.

– Ты хоть понимаешь, насколько это неправильно? Насколько неправильно, что тебе приходится уточнять?

– Не осуждай меня. Я ни в чем не виновата. Правда.

– Кто же виноват?

Маргарет посмотрела прямо на меня и произнесла:

– Бобби.

Я прикрыла глаза.

– Если ты собираешься сказать, что мой брат тебе изменил, лучше не надо. Не хочу этого слышать.

– Нет, не изменил. Но есть и другие способы исчезнуть из чьей-то жизни.

– Каков же его способ?

– Не знаю…

Маргарет пожала плечами и замолчала. Я начала было злиться, но тут поняла, почему она медлит. Как только Маргарет открыла рот, из глаз у нее хлынули слезы.

Я накрыла ее руку своей.

– Что случилось?

– Мы ведь поженились совсем молодыми… потеряли ребенка… решили повременить с детьми… Бобби хотел подождать, и мы ждали… слишком долго…

Я стиснула ее руку. Все это я отлично помнила. На пятом месяце беременности у Маргарет случился выкидыш. Она была в отчаянии. Оправилась только после свадьбы, когда погрузилась в семейную жизнь.

– Мы столько лет пытались завести ребенка. Опробовали кучу средств от бесплодия. В первую очередь это нужно было мне, но и ему тоже. Потом родились близнецы. И что же он делает?

– Бобби тебе не помогает?

Маргарет вытерла слезы, однако они продолжали течь. Мое полотенце теперь служило ей носовым платком.

– Помогает. Бобби потрясающий отец. Кормит, меняет подгузники – все наравне со мной.

– Что-то я не поняла. По-твоему, он исчез из твоей жизни?

Маргарет улыбнулась.

– По-моему, исчезла я. По крайней мере, для Бобби.

– Ты сердишься, потому что он хороший отец?

– Нет. Я рада, что Бобби хороший отец. Просто мне стало ясно, что, кроме детей, нас ничего особо не связывает. Знаешь, когда мы в последний раз занимались любовью?