Четыре вечера с Владимиром Высоцким - Эльдар Рязанов

Рязанов. Вадим Иванович, как случилось, что вы встретились? Вреда бы вы вращались в разных мифах совсем.

Туманов. Познакомились в 73-м году. В общем-то, не случайно, я стремился к этому. Меня познакомил человек, которого сейчас уже, к сожалению, нет. Ая до этого слышал и уже любил песни Высоцкого. Было в них для меня что-то родственное. Очень точно о Колыме писал. Я потом очень удивился, когда узнал, что он совершенно не бывал в этих местах.

Рязанов. А что вас все-таки объединило? И по возрасту разные, и по образу жизни.

ТУМАНОВ. Это сложный вопрос, я, наверное, не смогу даже ответить. Как обычно дружат люди? Много у нас тем было, интересующих нас обоих. Много разговоров.

Здесь, в квартире, бывали еще Слава Говорухин, Сева Абдулов. Споры получались. Мы о чем-то говорили, говорили. Спохватимся — уже утро. Разбегались, а назавтра снова.

О Володе говорят, что он хорошо заваривал чай, это совершенно неправильно. Он заваривал его как попало, просто много сыпал из разных банок. Когда хвалили его чай, он мне подмигивал, что вроде да. Просто сыпал много из разных банок, и получалось наваристо.

Рязанов. Скажите, у Волсщи были при жизни враги или, скажем, люди, которые его не любили?

Туманов. У Володи было, думаю, очень много врагов. Вы знаете, это сложная тема, а особенно, наверное, в мирю писателей и поэтов. Здесь, мне кажется, особо.

Не могу забыть эпитафию. Она появилась после смерти Володи. Я помню ее не всю. Она неизвестно кем написана, но довольно бойко.

Ему велели словом бойкимПовсюду сеять гниль и плесеньИ черпать из любой помойкиСюжеты ядовитых песен.

Чувствуется, что она написана профессионально. Правда, человек, написавший эту гадость, решил остаться неизвестным…

Рязанов. Скажите, пожалуйста, Вадим Иванович, а как вы встречались с ним? Он ездил к вам туда, на прииски?

Туманов. Он бывал у меня и в Бодайбо, бывал у меня и в Пятигорске, и в Крыму, ездили мы вместе в Ленинград.

Рязанов. Меня интересуют те сюжеты, которые у него возникли на приисках. Например, песня о речке Ваче была написана под влиянием, очевидно, каких-то общений с вами, золотоискателями?

Туманов. Совершенно точно. Значит, есть такая в районе Бодайбо речка Вача, это совершенно все точно, и месторождение Вача. Работают там очень сильные люди, мужественные. Есть и такие, которые любят выпить. И пили, и пропивали, и снова зарабатывали. И там был один тип такой… Володе рассказали историю про этого парня, который работает много лет и всегда приезжает после отпуска «голенький» обратно. Песенка получилась смешная…

ПРО РЕЧКУ ВАЧУ И ПОПУТЧИЦУ ВАЛЮ

Под собою ног не чую,И качается земля.Третий месяц я бичую,Так как списан подчистуюС китобоя-корабля.Ну, а так как я бичую —Беспартийный, не еврей, —Я на лестницах ночую,Где тепло от батарей.Это жизнь — живи и грейся!Хрен вам, пуля и петля!Пью, бывает, хочь залейся, —Кореша приходят с рейсаИ гуляют от рубля.Руль не деньги, руль — бумажка,Экономить — тяжкий грех.Ах, душа моя — тельняшкаВ сорок полос, семь прорех.Но послал Господь удачу, —Заработал свечку оц,Увидав, как горько плачу,Он сказал: «Валяй на Вачу,Торопись, пока сезон».Что такое эта Вача,Разузнал я у бича —Он на Вачу ехал плача,Возвращался — хохоча.Вача — это речка с мельюВ глубине сибирских руд.Вача — это дом с постелью,Там стараются артелью,Много золота берут.Как вербованный ишачу,Не ханыжу, не торчу.Взял билет, лечу на Вачу,Прилечу — похохочу.Нету золота богаче —Люди знают, им видней!..В общем, так или иначе,Заработал я на ВачеСто семнадцать трудодней.Подсчитали — отобралиЗа еду, туда-сюда,Но четыре тыщи далиПод расчет — вот это да!Рассовал я их в карманы,Где и руль не ночевал,И поехал в жарки страны,Где кафе да рестораны, —Позабыть, как бичевал.Выпью — там такая чача! —За советчика-бича.Я на Вачу ехал плача,Возвращаюсь хохоча.Проводник в преддверье пьянкиИзвертелся на пупе,То же и официантки,А на первом полустанкеСела женщина в купе.Может, вам она — как кляча,Мне — так просто в самый раз!Я на Вачу ехал плача,Возвращаюсь веселясь.То да се, да трали-вали, —Как узнала про рубли,Слово по слову у Вали —Сотни по столу шныряли,С Валей вместе и сошли.С нею вышла незадача,Я и это залечу,Я на Вачу ехал плача,Возвращаюсь — хохочу.Суток пять как просквозило.Море вот оно — стоит.У меня что было — сплыло,Проводник воротит рылоИ за водкой не бежит.Руль последний в Сочи трачу—Телеграмму накатал:«Шлите денег — отбатрачу,Я их все прохохотал».Где вы, где вы рассыпные?Хоть ругайся, хоть кричи.Снова ваш я, дорогие —Магаданские, родные —Незабвенные бичи!Мимо носа носят чачу,Мимо рота — алычу…Я на Вачу еду — плачу,Над собою хохочу.

Рязанов. Как проходили его выступления у вас на прииске?

Туманов. Между Бодайбо и Иркутском авиационные рейсы. И вот ребята узнали, что приехал Высоцкий.

Летчики, командиры самолетов взяли и отложили рейсы.

Можете представить, что там потом их ожидало? Три самолета вылетели с опозданием на три часа.

Рязанов. Уже после концерта?

Туманов. После. Рейсы отложили! Самолеты, правда, небольшие — «Ан-24». Но все-таки… Вот его популярность…

Тем временем подошли Всеволод Абдулов и Станислав Говорухин. Расположились на знакомой им кухне, в той же обстановке, только хозяина не было среди них.

Говорухин. Для Володи общение с людьми было как форточка в мир. Он с жадностью слушал все новое, что приносили сюда люди. Вот, скажем, Вадим Иванович Туманов, человек исключительно сложной, редкой судьбы. Так Володя, используя его жизненные наблюдения, «выжимал» у него сведения в течение нескольких лет.

Рязанов. Володя, значит, очень много времени проводил в разговорах?

Говорухин. Практически каждый день. Он бежал, торопился, спешил… Как бы он ни был занят — спектакль вечерний, может быть, после него где-то концерт, может быть, даже на выезде, — все равно здесь всегда уже ночью шея разговор, без выпивки, просто разговор обо всем, ну обо всем. Просто так собирались, и тот, кто мог сюда зайти без приглашения, и тот, кто был приглашен; и начинался разговор, который, как правило, заканчивался в четыре, а то там и в пять часов утра. И после того, когда все расходились, он все-таки шел к своему письменному столу… Стол, который когда-то принадлежал Таирову, чем он очень гордился… Он шея к столу и на рассвете, как бы рано завтра ни надо было вставать, все-таки садился и сочинял стихи. Будучи сам удивительно интересным рассказчиком, мог часами слушать.