Вердана - Майя Малиновская

Эл поняла, что застряла в неизвестности. Ею овладело отчаяние. Образовалась пустота, которую нечем было заполнить. Все, что было раньше, казалось перечеркнутым. Она испытала чувство безысходности. Она не может брать на себя никакой ответственности, поскольку не сможет предвидеть результат. Опасения Рассела были весьма обоснованы. Он лучше видел ситуацию, чем она. О, Космос, как она была наивна!

Доктор оставил ей модель ее тела со всеми параметрами. Иногда, она час или больше могла простоять возле собственного изображения. Эл скрупулезно изучала свою копию, все более приходя к выводу, что ее познаний даже в земной медицине недостаточно, чтобы понять смысл аномалий.

Шли дни. Отчаяние не оставляло ее.

Однажды Эл потревожил стерц-тень. Он прошел сквозь нее. Эл ощутила неприятное чувство, словно ее разобрали на атомы, а потом собрали снова. Тень сделала то, что раньше — создала копию. Копия заговорила.

— Мы похожи, не так ли? — спросила копия.

Эл медлила с ответом. Тень ждала.

— Похожи. Очень, — последовал ответ.

— А в чем разница? — спросила тень.

— Ты можешь стать тем, чем был раньше, — ответила Эл. — А я нет.

— У тебя депрессия, — сказала тень.

— А ты знаешь, что такое депрессия? — поинтересовалась Эл и усмехнулась.

— Люди — забавные существа, — сказала тень. — Они не любят меняться. Закон гласит, что нет ничего постоянного, все в движении. Ты любишь движение, я это чувствую. «Перемены всегда хорошо…» — что значат твои слова?

— Мои слова? Ты что… знаешь мои мысли?

— Да, я знаю, что ты так говорила. Что, слова ничего не значили?

— О чем ты хочешь мне сказать?

— Догадайся. Это лучше, чем думать о самоубийстве.

— Хочешь помочь, — догадалась Эл.

— Хочу? Мое желание тут не при чем. Вот чего хочешь ты?

— Я хочу быть человеком, — сказала Эл, — обычным человеком…, — голос Эл дрогнул.

— Никогда не знать звезд, — закончила тень. — Твоя боль заразительна, как болезнь. Откуда она?.. Воспоминания.

Тень издала стон и положила руку себе на грудь.

— Не трудно — победить эту боль. Хочешь, я скажу как? — предложила тень.

— Как?

— Тебе сотрут память. Ты вернешься туда, откуда прилетела. Хочешь, я попрошу за тебя Торна? Он сам не посмеет тебе предложить. Капитан считает, что совершил ошибку, потревожив тебя. Он хочет исправить положение. Ваши намерения совпадают.

Эл посмотрела на тень. Ее точная копия повела бровью и склонила на бок голову. Лицо осталось бесстрастным.

— Когда мне удалось сквозь тебя пройти, я понял, если ты не будешь знать, это не причинит тебе боли и ничего не изменит. Не будет перемен, не будет отличия от человека. Ты не будешь помнить. Просто забудешь.

Взгляд настоящей Эл ожил.

— Пожалуй. Я смогу уйти одна? Без друзей. Я уговорю их остаться. Я уйду одна.

— Они не согласятся. Может сделать иначе. Не говорить им ничего. Пусть думают, что ты на задании, а потом, когда пройдет время, они узнают и поймут.

— Такой вопрос может разрешить только капитан Торн, — сказала Эл. — Я скажу ему.

— Лучше я сам. Проводи меня, — попросила тень. — Он придет сюда, как только узнает. Прощай.

— Забвение, — произнесла Эл, и ей стало легче.

Тень снова стала тенью и скользнула прочь. Торн появился спустя некоторое время.

— Стерц сказал о вашей беседе. У этих существ туго с моралью. Эл, ты уверена, что хочешь этого? — спросил он.

— Хочу, — уверенно сказала Эл.

— Я не в праве давать тебе совет, — сказал Торн. — Этим ты все перечеркнешь. Это порыв. Остынь.

— Речь не обо мне. Я хочу оставить здесь своих друзей. Я хочу просить за них, за их будущее. Они мечтали вернуться сюда. А я хочу уйти. Так лучше.

— Эл, они тебе не простят… Это похоже на предательство, — сказал Торн.

— Нет. Они поймут. Со временем.

— Алик кажется, любит тебя, — сообщил Торн. — Как быть с ним?

— Он любит Эл, которую знал до недавнего времени. Он любит человека, а я нечто другое. Он забудет. Пройдет время и он встретит другую девушку. Больше я не буду обсуждать эту тему. Я хочу просто узнать, могу я уйти одна?

— Можешь, — кивнул Торн. — У тебя будет два местных дня, чтобы все обдумать, а у меня, чтобы подготовить твой уход. Прости меня за то, что из моих уст ты узнала эту правду. Я сожалею, что причинил тебе боль. Я сделаю то, что ты просишь. Только подумай очень хорошо. По-моему, ты хочешь совершить глупость. Я старше, Эл, мой опыт подсказывает, что ты должна бороться. У тебя есть будущее. Я себе не прощу такой ошибки.

— Я никого не обвиняю. Если потребуется больше времени, я подожду.

— Не беспокойся об этом. Если ты захочешь увидеть друзей…

— Нет, — не дала ему договорить Эл.

Торн вдруг осознал, что если он не предпримет ничего, она уйдет.

Он подошел, схватил ее за плечи. В нем проснулся человек, его давняя память о Земле.

— Эл, опомнись. Девочка моя. Это не капитан с тобой говорит, а человек Торн. Это только страх! Прими все, как есть и иди дальше. Скоро ты будешь смеяться над этим. Впереди много трудных дел. Ты здесь нужна. Я знаю. Я уверен. Я клянусь. Это не обман. Есть то, что можешь сделать ты. Твоя часть огромной работы, а ты хочешь себя убить.

— Торн! Не мучайте меня. Я приняла решение. Идите, у вас есть более важные дела, чем я.

Торн отпустил ее, посмотрел уже строго.

— Я пришлю специалиста. Тебе придется общаться с ним. Процедура не так проста, за то гарантия абсолютная. Через два дня все будет кончено.

Эл решила, что он пытается напугать ее. Она кивнула ему.

Торн ушел. Действительно скоро явился человек, землянин.

— Я — Эйсмут — специалист по удалению памяти. Мне необходимо ваше официальное согласие на утилизацию ваших воспоминаний. Я в свою очередь гарантирую, что никто ими не воспользуется, — он говорил ровно, бесстрастно, словно каждый день произносил заученные однажды фразы.

— Это больно? — зачем-то спросила Эл.

— Нисколько. Уснете здесь, проснетесь там. Новые воспоминания быстро затмят прежние. Удаление полное. Мы совместно решим, что вы будете помнить, а что исчезнет.

Процедура оказалась непростой. Эйсмут оказался неутомим. Их беседа длилась очень долго. Он требовал точного разделения памяти, и чтобы Эл точно указывала, что уничтожить. Он задавал бесчисленное количество вопросов, измотал ее до такой степени, что Эл захотелось спать.

— Я устала, — сказала она.

— Надо потерпеть. Иначе придется начать все с начала. Это принципиальный вопрос. Выпейте чего-нибудь бодрящего, я принесу.

Он напоил ее какой-то гадостью, голова прояснилась. Эл уже забыла, что когда-то пользовалась такими препаратами. Вместе со способностью соображать появились вопросы.

— Всё слишком кардинально меняется, — заключила она. — Я могу оказаться в своем времени, но в другом месте. Даже под другим именем.

— Я узнаю, что сможет обеспечить служба времени. Вы правы, удалить придется всю вашу жизнь лет до тринадцати, даже больше.

Эл посмотрела на него внимательно.

— Всю? — переспросила она.

— Чтобы не возникло рецидивов. Всю. Проще создать другую личность, чем вычленять куски.

— А возможно синтезировать новую память? — спросила она.

— Возможно, но это запрещено нашим кодексом.

— Пусть остается, что есть. Полная амнезия меня устроит. Скажем, авария.

— Да. Так и сделаем. Вас просто найдут. За то, что будет потом, ответственность несете уже вы сами.

Эл не помнила, сколько времени он мучил ее еще. Потом она с огромным трудом добралась до постели и провалилась в сон.

Ей приснилось, что ее память исчезла. Исчезло все, о чем они условились с Эйсмутом. Она стояла посреди улицы в двадцатом веке. Было утро, и люди уже торопились по своим делам. Эл понимала, что стоит на тротуаре у огромной витрины и чего-то ждет. Джинсы и рубашка — единственные ее вещи, еще сумка на плече, достаточно большая. Эл потянула молнию и стала шарить внутри. Она добыла солнцезащитные очки и какую-то книжку. Крупными буквами на ней было написано: ПАСПОРТ. Она положила книжечку обратно. Она стояла и не могла понять, что ей делать дальше. Прохожие обходили ее стороной.

— Кто я? — задала она вопрос проходящей мимо женщине.

Та глянула на нее и с опаской отошла. Эл задала вопрос еще нескольким прохожим, реакция оказалась одинаковой.

— Пьяная, наверное, — сказал один человек другому.

Эл не могла узнать ни одного лица. Поток людей увеличился, и она была вынуждена пойти с ними. Одна улица сменила другую, еще поворот, и еще, пока она не оказалась в колодце двора. Улица шумела, а здесь было тихо. Пустые окна и никого вокруг. Она оглянулась, она стояла одна, не знала, куда ей теперь идти, кто она такая. Она испытала сначала чувство беззащитности, а потом жуткий страх. Крик вырвался из груди.