Зачем дана вторая жизнь - Людмила Герасимова

Теперь она, в лёгком скромном платье, идёт мимо ухоженных кустов роз по дорожке, выложенной цветной тротуарной плиткой, за руку ведёт того же мальчика. Перед воротами стоит белая «Тойота», молодой высокий водитель в светлой рубашке с короткими рукавами услужливо распахивает перед ними дверцу машины, они усаживаются на заднее сидение. Автомобиль трогается с места и осторожно выезжает за ворота, створки которых тут же соединяются.

Белая иномарка движется по прямой, как стрела, дороге мимо дорогих особняков за резными оградами, выезжает из посёлка и, не прибавляя скорости, сворачивает на шоссе. Мальчик засыпает, положив голову на колени женщины. Она пристально смотрит вперёд, машинально перебирая детские кудряшки. Красивое лицо напряжено, изогнутые брови сдвинуты.

— Не передумала? — не оборачиваясь, спрашивает водитель.

— Нет! — решительно отвечает Вероника.

Лена переворачивается на другой бок, гадая, зачем ей это видится. Картинка опять меняется. Теперь Вероника входит в дверь квартиры № 12 на верхнем, третьем этаже небольшого старого кирпичного дома, следом водитель вносит на руках сладко спящего мальчика и, пройдя привычной дорогой по коридору до спальни, укладывает ребёнка на широкую кровать.

— Не забудь принести из машины продукты, а дальше — по плану. И никакой самодеятельности! — сурово говорит женщина.

— Может, передумаешь? — нерешительно спрашивает он.

— Что ж так испугался? Штаны не испачкаешь?! — насмехается Вероника, смерив взглядом водителя с головы до ног. — И не думай меня предать! Ты меня знаешь — я отчаянная, могу что-нибудь натворить!

В комнате, положив под розовую щёку пухлую ручку, безмятежно спит ребёнок. Вероника снимает с него кроссовки, осторожно раздевает его, чтобы не разбудить, заботливо укрывает махровой простынёй.

Лена не замечает, как на смену грёзам наяву приходит долгожданный сон.

Глава 27. Продолжение истории жизни Радуни: обряд крещения, новое имя

Не спится Радуне, боязно ей и волнительно: завтра примет она обряд крещения и будет молиться одному Богу, произносить перед иконой новые и ещё непонятные слова. Смотрит в темноту Радуня, шепчут губы:

— Бабка Манефа! Бабка Манефа! Как я скучаю! Увижу ли тебя ещё раз?! Была бы ты рядом, молвила бы золотое слово, увидела бы я праведный путь. Прости, Ярило! Простите, Волес, Перун, Стрибог, Макошь и Даждьбог! Не гневайся на мя и ты, Морена! Бабка Манефа! Эх, бабка Манефа! Как ты мне нужна!

Видит Радуня: склонилось над ней до боли дорогое лицо. Глаза ласковые, слегка улыбаются.

— Бабка, бабка! — плачет Радуня. — Ты пришла! Ты пришла! Завтра я стану другой! Я забуду наших богов! Я приму другое имя! Дай мне знак: принимать ли мне православную веру?

Дует лёгкий ветерок, касается щеки Радуни, будто гладит её ласковая рука Манефы. Еле заметно кивает головой бабка и исчезает в воздухе, будто её и не было.

Рада Радуня встрече, чувствует: благословила её Манефа, дала своё разрешение. Отлегла от сердца тяжесть, смежил сон веки. Видит сон Радуня ласковый: чело ясное, уста улыбаются. Спокойно ей в этом доме — нет страха внутри. Расцвела она, как весенний цветок: засинели очи, заиграли ямочки на ланитах, извивается по прямой девичьей спине толстая коса с красной лентой, не могут скрыть тонкие рубахи стройный стан и высокую грудь. Хороша Радуня! Ловит она в глазах Ярополка своё отражение, видит: люба она ему. И её маленькое сердце тянется за милым, как цветок за солнцем.

— Вставай, дочка, пора одеваться, — ласково будит будущую сноху Ольга. — Сегодня в нашем доме праздник — твоё крещение!

Надевает Радуня рубаху белёную из паволоки да понёву нарядную, умывает лицо белое. Заплетает девчонка ей косу, прячет её под узорчатый платок. Выводит Ольга Радуню со ступеней во двор, а там уже ждут их Глеб с Ярополком, нарядные и радостные. Идут важно в церковь к заутрене. Внутри темно, горят свечи перед ликами святых мучеников, поп то ли читает, то ли поёт молитвы, обходит вокруг с кадилом.

Стоит Радуня ни жива ни мертва: от страха не слышит слов песнопения, кружится голова от запаха ладана и чадящих свечей, всюду мелькают огоньки. Вот настал и её черёд! Вводит Ольга Радуню в соседнее помещение. Велит поп снять поневу и платок, расплести косу да встать в деревянный чан с водой. Вода холодная, родниковая, но не обжигает, а растворяет страх и приносит умиротворение. Стоит почти по пояс в воде Радуня. Вокруг ходит поп, читает молитвы, брызгает на неё святой водой, остригает прядь длинных волос, закатывает в воск и бросает в купель. Льёт на голову воду из черпака, бормочет псалмы под нос. Голос становится громче, зовёт он к себе Ольгу — крёстную мать. Нарекает Радуню христианским именем Елена, осеняет её крестом, прикладывает прохладный крест к горячим губам новокрещёной, показывает двумя пальцами, как креститься, вешает ей на шею крестик на нитке, в руку даёт ладанку, отходит от чана с водой. Ольга заворачивает в паволоку свою крестницу, помогает спуститься вниз, подаёт сухую рубаху, подвязывает на ней шерстяную поневу, прячет под платок мокрые волосы и выводит во двор церкви, где с радостью встречают новоявленную христианку Елену два брата — её суженный Ярополк и молодой красавец Глеб.

Глава 28. Лена готовится к выписке

В палате тихо и почти светло. В больничном коридоре начинается движение. Ночная медсестра разносит градусники и таблетки, готовится к сдаче дежурства. Лена потягивается в постели и вспоминает сон.

— Так сегодня меня окрестили Еленой! Радуня стала Еленой, как я! Надо спросить бабушку, крещёная ли я?! — спохватывается она. — Может, мне во сне дают знак, чтобы я покрестилась?!

Во время обхода лечащий врач обрадовал больную:

— Ну что, девочка! Результаты обследования головы показали положительную динамику в восстановлении всех, нарушенных травмой процессов. Так что готовьтесь к выписке!

— А когда? — заволновалась Лена.

— Вот закончу обход и подготовлю ваши документы, — ответил Александр Иванович, покидая палату.

Первым делом надо очистить тумбочку. Боже мой, ещё остались апельсины, лимоны, печенье, конфеты. Лена ссыпала всё в один пакет, поставила на пол рядом, положила на подушку парик, разгладила искусственные волосы.

— Так! А где моя одежда? В чём мне домой добираться? А где сумочка, деньги?

Она натянула халат, осторожно надела на лысую голову парик, придержав на темени марлевую нашлёпку, и отправилась на поиски сестры-хозяйки. Той нигде не было. Девушку посылали то в одну, то в другую сторону, пока она, устав от бесполезного шарканья по бесконечным коридорам, не остановилась перед запертым кабинетом с нужной табличкой и, прислонившись к стене, решила дождаться её здесь во что бы то ни стало. Мимо пробегали люди в белых халатах, но никто не подходил к двери и не обращал внимания на больную, одиноко стоявшую у стены с полузакрытыми глазами. А она в это время видела перед собой совсем не больничный коридор с его суетой.

Вероника в той же маленькой квартире внимательно рассматривает бумаги с печатями и штампами, наверное, документы. Из спальни выходит мальчик, трёт кулачками глаза.

— Где папа? А где мои игрушки? Где моя кроватка? — спрашивает он.

— Всё хорошо, Сашенька, всё хорошо! — бросается она к ребёнку. — Твой папа уехал в командировку, а мы с тобой пока здесь поживём. А игрушки я тебе куплю новые! Сейчас мы умоемся, покушаем и будем книжки читать. Да! В пакете есть твои любимые машинка и мишка, с которым ты спишь.

Теперь Лена увидела отца мальчика, уже знакомого высокого мужчину, с умными серыми глазами на бледном лице. Он сидит в кресле, перед ним водитель белой иномарки подобострастно кивает головой, внимательно слушает и заверяет босса:

— Не беспокойтесь, там их никто не найдёт! Мы всё сделали, как вы велели: оставили на стоянке театра кукол машину, в туалете во время спектакля переоделись и вышли через чёрный ход. Затем два раза меняли такси, к дому подъехали на развалюхе, которую я одолжил у брата, в ней уже лежали сумки с продуктами и одеждой. Слежки во время пути я не заметил. Общаемся с ней по мобильнику.

— А как ты забрал машину от театра?

— Всё тип-топ. Ой, извините! Я до конца спектакля попал в фойе, купил красивый шар на палочке, мороженое и стал ждать. Минут через пять двери из зала открылись, и повалил народ. Я выбрал женщину в светлом платье с похожим на Сашу пацанёнком и заговорил с ними. Ну а дальше дело техники: пацанёнок уговаривает маму прокатиться с добрым дядей на красивой машине. Я катаю их по городу около полутора часов, угощаю в кафе, затем определяю в цирк на представление. Пришлось посидеть с ними минут двадцать и «уйти в туалет». Машин перед цирком было просто тьма, я долго стоял в фойе, изучал обстановку, но ничего подозрительного не заметил, потом пробрался к машине, положил сзади на подголовник белый парик, на валик надел светлую блузку, закрепил его на сидении, чтобы не свалился, и уехал от цирка. Слежки не заметил: по крайней мере, все машины остались на своих местах. Ну, опять поколесил для порядка по городу и вернулся домой. Думаю, они в абсолютной безопасности.