Зачем дана вторая жизнь - Людмила Герасимова

— А откуда тогда твоя мать взялась — она потом родилась? Уже на Урале?

— Нет, на Урале никто не родился, потому что бабушка после родов в пути заболела: у неё началась горячка, и она скончалась в страшных мучениях. Остался её муж один, вот и жил бобылём, да в рудниках работал, всё мечтал встретиться с дочерью. Представляешь, всё-таки дождался: за несколько лет до войны приехала к нему на Урал повидаться моя мама (ей тогда восемнадцать было) со старым дедушкой. Дождался он этой встречи и через полгода умер. Там, в чужой земле, и похоронен.

— Не поняла, откуда же взялась у него дочь? Ты же сказала, что ребёнок умер в пути.

— Так у них уже была до этого дочь. Она, к счастью, гостила у деда в городе, поэтому под раскулачивание и не попала. Вот так дед и вырастил свою внучку, заменил ей и отца, и мать!

— А откуда ты обо всём узнала?

— Я же уже сказала тебе, что мне рассказывала моя мама — твоя прабабушка, а ей — её отец.

— Бабуля, а ты не знаешь, почему после бабушки Елены в роду не стало женщин с такими способностями?

— Не смогла она передать свой дар дочери — далеко та была, а новорожденная умерла почти сразу, а чужой женщине, видимо, передать не захотела.

— Это как же? О чём ты говоришь? — не поняла Лена.

— Есть такое поверье, — стала рассказывать Ирина Ивановна. — Ведуньи, колдуньи, ведьмы — их по-разному называют — перед смертью сильно мучаются, пока не передадут что-нибудь: крест, оберег, даже фигурку животного или камешек, в общем, любую вещицу — кому-то младшему из семьи, чаще дочери или внучке. Но дочери не было. Вот и в страшных мучениях умерла бабушка Елена, унеся в могилу свой необыкновенный дар. Вот с тех пор, хотя и рождались в нашем роду только девочки, даром из них не обладал никто. Что задумалась? — спросила бабушка.

— Бабуля, я тебе уже пыталась сказать, что после травмы со мной стали происходить непонятные вещи.

— Да, ты говорила о каких-то странных снах. Но это же совсем не то. Это же просто сны.

— А давай я тебе расскажу свои сны, и ты сама решишь, простые это сны или особенные! — попросила Лена. — Или тебе уже пора уходить?

Ирина Ивановна посмотрела в глаза внучки и кивнула:

— Начинай!

Глава 25. Продолжение истории жизни Радуни: спасение, в чужом тереме, жених Ярополк

— Меня несла лошадь вдоль берега реки, а я, вцепившись в гриву, только и думала, чтобы не упасть, — глядя за окно вдаль, продолжала Лена. — Я не знала, куда мы мчимся. И мне было всё равно. Главное, позади остались унижение и побои. Ветер бил в лицо, светила полная луна, отражаясь в серебряной воде волнистым золотым пятном. Внезапно лошадь подо мной стала вздрагивать и громко заржала. Издали эхом принесло ответное ржание. Моя спасительница сменила шаг и, вытянувшись в струну, понеслась навстречу звукам. Я не на шутку испугалась за свою жизнь: силы почти покинули меня, и я готова была свалиться на землю. Навстречу скакали верховые. Кто-то из них, видно, и подхватил меня, когда лошадь встала на дыбы, и я соскользнула с крупа.

— Ты не убилась? — испугалась бабушка, забыв, что это сон.

— Очнулась я в большой полутёмной комнате не на полу, а на высоком ложе. Я, понимаешь, впервые лежала в мягкой постели под одеялом из сшитых вместе лисьих шкур. На стенах висели незнакомые предметы; резные лавки и сундуки стояли под окнами (я впервые увидела на них цветную слюду); высоко в углу, под иконой, метался огонёк лампадки.

Двери в комнате не было, и я видела в соседнем помещении часть накрытого снедью стола. В проёме мелькали люди, аппетитно запахло жареным мясом — я вспомнила, как однажды в родном доме братья жарили на огне овечку: она упала в яму и сломала ноги.

Несколько раз я увидела нарядно одетую женщину — узорчатый платок на голове полностью скрывал её волосы. Женщина обратила на меня внимание, улыбнулась и сказала, что звать её Ольгой. Я в ответ назвалась. Женщина спросила, не крещёная ли я. Я тогда не понимала значения этого слова и промолчала. Она ушла и вскоре вернулась не одна — за ней в комнату, наклонив голову, чтоб не задеть низкую притолоку, шагнул ну просто красавец.

Он крикнул кому-то одеть «найдёнку». Прибежала девушка, откинула шкуры и облачила меня в красивую одежду, которую я раньше не носила и не видела — поверх расшитой по рукавам и вороту длинной рубахи мои бёдра обмотали двумя полотнищами шерстяной ткани, завязали поясом на талии — получилась многослойная юбка-понева. Мне расчесали волосы гребнем с цветными камешками, заплели косу и повели в другое, ещё более просторное помещение с длинным столом. Кроме блюда с жареным поросёнком, на нём стояли корчаги с мёдом и квасом, подносы с лепёшками, грибами, орехами и мочёными яблоками. За столом нас было четверо: Ольга, её старший сын Ярополк — хозяин дома, младший сын Глеб, ну и я. Хозяин разорвал руками поросёнка и куски разложил по тарелкам. Я глотала от голода слюну, не решаясь взять мясо. Все положили ладони на стол, и хозяин почти запел непонятные для меня, но такие приятные слуху слова (во сне я не знала, что это молитва). Все, кроме меня, перекрестились, и Ярополк первым приступил к еде. Остальные тоже начали есть. Ольга наклонилась ко мне и шепнула, что здесь меня никто не обидит и отведать пищу я должна, «ибо обижу хозяина сего дома». Красавец посмотрел на меня исподлобья и кивнул в подтверждение этих слов. Я стала есть.

С этих пор я жила в хозяйском доме, который оказался просторным теремом. Ко мне относились ласково. Мы часто беседовали с Ольгой. Это она рассказала мне о христианстве, что нельзя жить в невежестве и поэтому в грехе. Я никак не могла взять в толк, как один Бог, хоть и всемогущий, может заменить множество языческих богов, с которыми я привыкла разговаривать, как с родными. А этот незнакомый Бог вселял в меня одновременно ужас, страх и почтение.

Ольга ещё рассказала, как Ярополк спас меня и привёз в дом; что несколько дней я была без памяти, за мной ухаживали, смазывали внутренним свиным жиром кровавые струпья на спине; как, разжимая зубы, поили отварами трав.

И пришло время объяснить доброй Ольге, откуда я и какую тяжкую долю испытала. Открылась я, что у меня есть малолетний муж, но она успокоила: мужем может считаться только тот мужчина, с которым обвенчает священник.

И вот настал день, когда Ярополк объявил, что хочет взять меня в жёны. Я одновременно обрадовалась (он мне очень нравился) и расстроилась: надо было готовиться к крещению. Было страшно предать своих богов, особенно Макошь, прядущую нить судьбы, но Ярополк стал таким желанным, что я подчинилась и выполняла всё, что велела Ольга.

— Почему ты замолчала? — погладила руку внучки Ирина Ивановна.

— Больше я ничего не видела. Пока это всё, — ответила Лена. — Ну, и что ты об этом думаешь?

— Странно всё это, — задумчиво сказала бабушка. — И что, ты каждую ночь видишь продолжение истории Радуни? Или ещё что-нибудь снится?

— Нет, ничего. Снится только Радуня, а наяву иногда приходят ещё какие-то картины. То вижу прошлое, то будущее чужих людей. И главное, кое-что уже сбылось.

— Удивила ты меня, родная! Неужели в тебе открылся дар наших прабабушек?! И что тебе с этим теперь делать?

Лена пожала плечами и развела руками. А Ирину Ивановну вдруг осенило:

— Знаешь, у меня есть знакомый — Игорь Исаакович. Очень порядочный человек. Не улыбайся, я стара для этого! Так он рассказывал мне как-то об одном знакомом экстрасенсе, хвалил его способности. Так я попрошусь к нему на консультацию. Ты согласна?

— Конечно, сходи. Расскажи ему всё! Может, объяснит, что это всё значит, и почему я чувствую себя Радуней и проживаю её жизнь как свою?!

Глава 26. Страшно ночью в палате одной

Эту ночь Лена провела одна в палате — никого не подселили. Выпив принесённые медсестрой таблетки, она устроилась на постели, ожидая наступления сна и новой истории о Радуне. Но не тут-то было: сон не шёл. В голову лезли разные мысли. Было жутко в палате ночью одной всего через сутки после убийства бедной соседки. А вдруг сегодня решат убрать её? Ведь неизвестно, почему они охотились за Вероникой! Может, она знает что-то. Вот и следователь считает, что она что-то скрывает.

— А вдруг преступники решат, что мне Пустакова раскрыла свой секрет? Брр! Тишина какая, хоть бы медсестра не покинула свой пост, а то где-то спрячется, чтобы не тревожили её сон всякие там больные со своими глупостями. Скорей бы рассвет.

Перед глазами поплыли картинки: Вероника в просторной комнате загородного дома читает большую яркую книжку прелестному белокурому мальчику лет четырёх. Она одета в простой серый костюм, светлые волосы гладко зачёсаны и собраны в пучок на затылке, на пальцах нет украшений, в ушах маленькие серьги, похожие на бижутерию. При появлении высокого мужчины средних лет она поднимается с места. Он гладит по головке ребёнка, целует его в щёку, что-то говорит женщине и выходит за дверь. Вероника со вздохом облегчения возвращается на место и продолжает чтение сказки.