Страсти ниже плинтуса - Наталья Александрова

— Рэй, вперед! — снова скомандовал Андрей.

Такого мне никогда не приходилось видеть. Пес вскарабкался по железным ступенькам в считаные минуты и исчез в окошке.

— Моя дрессировка! — гордо сообщил Андрей.

— Ну, теперь ты полезай первым! — решительно заявила я.

Он кивнул и быстро взобрался наверх. Потом выглянул в окошко и протянул мне руку.

Мы оказались на чердаке. Здесь было пыльно, тихо и полутемно. Из дальнего конца помещения доносилось ровное урчание.

— Что это? — шепотом спросила я.

— Голуби! — Андрей усмехнулся.

Вдруг Рэй зарычал и бросился в сторону странных звуков. В дальнем конце чердака раздалось громкое хлопанье крыльев и разочарованный взлай Рэя.

— Рэй, фу! — с некоторым опозданием крикнул Андрей. — Все равно ты их не поймаешь!

Но пес не отозвался на окрик хозяина. Видимо, в нем проснулся первобытный охотничий инстинкт, который оказался сильнее воспитания и дрессировки.

— Бессовестная собака! — Андрей не на шутку рассердился и зашагал за своим непослушным псом, бросив мне через плечо:

— Подожди здесь, сейчас я с ним разберусь...

Я посмотрела вслед Андрею и задумалась.

Почему я, собственно, должна его ждать? Конечно, он выручил меня в саду «Олимпия», но теперь впутал в собственные неприятности с какой-то криминальной фирмой, да еще строит из себя крутого супермена и всю дорогу командует, как своей собакой... Пускай он дрессирует своего Рэя, а у меня собственная голова на плечах!

Такому повороту мыслей способствовали два обстоятельства.

Во-первых, я не сомневалась, что рано или поздно Андрей пристанет ко мне с расспросами, а что я ему скажу? Что я вовсе не та, кем он меня считает, и впервые увидела его друга Артема уже мертвым? Трудно предсказать его реакцию. До сих пор мне удавалось уходить от его вопросов, этому способствовали бурно развивающиеся события, но когда-то это прекратится!

И во-вторых, посмотрев вслед Андрею, я кое-что увидела. Я увидела дверь. Это была самая обыкновенная дверь, через которую наверняка можно выйти с этого чердака.

Андрей скрылся в полутьме, и до меня донесся его приглушенный голос: он пытался приструнить своего непослушного пса. Не дожидаясь конца переговоров, я тихонько подошла к двери. Сначала она не поддалась, видимо, здорово рассохлась, но я навалилась на нее плечом, дверь скрипнула и распахнулась.

Я едва удержалась на ногах: за дверью была узкая металлическая лесенка, которая вела на площадку верхнего этажа. Тихонько притворив за собой дверь, я спустилась по этой лесенке, а потом торопливо сбежала с пятого этажа и выскочила на улицу.

Здесь я огляделась и поняла, что оказалась неподалеку от Юсуповского сада, в двух шагах от проспекта Римского-Корсакова.

Тут у меня мелькнула мысль, что неплохо бы еще раз зайти к Оксане Сережкиной — вдруг я застану ее дома и смогу получить обратно свои документы? Я прошла мимо сада, свернула в переулок и вышла прямиком к Оксаниному дому.

Пройдя под угрожающе накренившимся балконом, я свернула в нужный подъезд. Но если первый раз я взбежала по лестнице одним махом, то сейчас поднималась медленно, словно у меня к каждой ноге была привязана пудовая гиря.

У меня было какое-то скверное предчувствие.

Раньше я никогда не замечала за собой таких странностей и посмеивалась над теми, кто увлеченно читал гороскопы в газетах или с загадочным видом сообщал, что заранее чувствует грядущие неприятности. Но то ли события последних дней обострили мою интуицию, то ли они просто расшатали мою психику, во всяком случае, меня охватила какая-то тревога.

Поднявшись на четвертый этаж, я на секунду задержалась перед Оксаниной дверью, и вдруг до меня дошло, откуда возникло это тревожное чувство.

Запах! Когда я первый раз поднималась по этой лестнице, на ней, как и на всякой лестнице в старом доме, пахло едой, готовящейся в кухнях, хлоркой, кошками и еще чем-то неуловимым, накопившимся за долгие десятилетия. Теперь же здесь преобладал отчетливый запах сигарет. На лестнице кто-то долго курил. А кто долго курит на лестнице? Или тот, кого выгоняют с сигаретами из квартиры домашние, не переносящие дыма, или тот, кто кого-то караулит. Первый вариант отпадал: тогда этот запах был бы тут постоянно. Значит, здесь кто-то притаился в ожидании...

Я скосила глаза и увидела окно. Оно было давно не мыто, но тем не менее в нем отразилась мелькнувшая этажом выше человеческая фигура. Я даже сумела разглядеть высокого мужчину с густой шапкой волос.

Сделав вид, что ошиблась дверью, я отошла от двадцать шестой квартиры и позвонила в соседнюю, одиннадцатую. За дверью раздались шаркающие шаги, и старческий голос прошелестел:

— Иду, иду, уже открываю!

Брякнули запоры, дверь распахнулась, и на пороге появилась крошечная бабулька с круглым жизнерадостным личиком и розовым бантиком в седых волосах.

— Ты ко мне, деточка? — осведомилась, старушка. — Заходи, заходи! Ты, наверное, из собеса?

— Нет, бабушка, — я на ходу придумывала причину своего визита, — я провожу общественный опрос. Какие телевизионные сериалы вы предпочитаете — отечественные или латиноамериканские?

— Сериалы? — старушка захлопала глазами. — Я люблю про Мануэлу, как она вышла замуж за Луиса Альберто...

Она обернулась и крикнула в глубину квартиры:

— Люка! Тут девушка пришла, спрашивает, ты какие сериалы смотришь?

— Какие сериалы? Какая девушка? — В коридоре появилась вторая старушка, та, с которой я прошлый раз столкнулась на улице. — Зюка, сколько раз я тебе говорила, не открывай дверь незнакомым людям! А лучше вообще никому! Забыла, как Анну Леонидовну из четвертой квартиры обнесли? Зашла девушка, сказала, что из собеса, по поводу подарков к празднику. Пока Анна Леонидовна пенсионное удостоверение искала, холодильник и телевизор вынесли!

Тут она заметила меня, прищурилась, напрягая зрение, и неуверенно проговорила:

— Оксаночка, это никак ты?

— Вы ошиблись, — холодно проговорила я.

— А тогда чего вам надо? — Люка строго взглянула на меня, уперла руки в бока и проговорила: — Покиньте помещение, или я милицию вызову! Мы не какие-нибудь! Мы законы знаем!

— Зачем милицию? — я попятилась. — Не нужно милицию. Если не хотите участвовать в опросе — не надо, это ваше право!

Я вышла из одиннадцатой квартиры и припустила вниз.

И следом за мной загрохотали шаги бегущего человека.

Мне не удалось его обмануть.

Выскочив на улицу, я юркнула в ближайшую подворотню, пробежала двором и оказалась на Садовой. Здесь, среди многочисленного людского потока гораздо легче было затеряться, и в первый момент я вздохнула с облегчением. Однако, приостановившись на углу и осторожно оглянувшись, я увидела высокого черноволосого мужчину, который шел за мной, как гончая идет по следу загнанного зайца.

Я села в остановившийся рядом троллейбус и краем глаза заметила, как мой преследователь на ходу впрыгнул в заднюю дверь. На следующей остановке выскочила — и он сделал то же самое.

Мы находились в моем родном районе, здесь прошло мое детство, и я знала все здешние переулки и проходные дворы как свои пять пальцев. Неужели я не смогу уйти от преследования? Говорят же, что дома и стены помогают!

Я нарочно замедлила шаг. Мой преследователь тоже притормозил, делая вид, что разглядывает витрины магазинов. Это подсказало мне еще одну идею. Я вошла в магазин женской одежды, пошла вдоль стойки с платьями. Две продавщицы увлеченно болтали о своем, о девичьем. Одна из них бросила на меня оценивающий взгляд и отвернулась, поняв по моему внешнему виду, что я ничего у них не куплю. Я взяла со стойки платье, зашла в примерочную кабинку. Платье было так себе, да и сидело на мне не слишком хорошо, но я все равно несколько минут повертелась перед зеркалом. Продавщица, видимо, обеспокоенная, заглянула в кабинку, оглядела меня с ног до головы и мрачно сообщила: