Окно Иуды - Джон Карр

— Фактически, — заговорил Г. М. в наступившей паузе, — это невозможно сделать, не так ли? Я это знаю, так как использую такие перья для чистки трубок. А теперь посмотрите на сломанное перо в стреле, послужившей орудием убийства. Разрыв неровный, но абсолютно чистый, и ни одна прядь не оторвалась. Видите?

— Вижу, — спокойно ответил Моттрам.

— Вы признаете, что кусок пера не мог отломиться во время борьбы?

— Господи! — прошептала Эвелин. — Ему это удалось!

Моттрам молчал, будучи слишком честным, чтобы возражать. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу и переводя взгляд с растрепанных клочков пера на Г. М. Впервые обвинение получило шах. Но возбуждение умерила холодная сдержанность сэра Уолтера Сторма.

— Я полагаю, милорд, что тест моего ученого друга скорее эффектный, чем убедительный. Могу я взглянуть на перо, использованное для теста?

Перо передали ему. Обвинение не собиралось сдаваться. До сих пор на его стороне было столько преимуществ, что препятствие казалось пустячным.

— Если у вас остаются сомнения, инспектор, — снова заговорил Г. М., — попробуйте проделать то же самое с одним из двух других перьев в стреле… Повторяю: вы признаете, что перо не могло быть сломано так, как вы говорили?

— Не знаю, — честно отозвался Моттрам.

— Но ведь вы сильный мужчина и не смогли этого сделать?

— Тем не менее…

— Просто ответьте на мой вопрос. Каким образом перо было сломано?

— Направляющее перо в стреле было старым, высохшим и ломким. Поэтому, если…

— Как оно было сломано?

— Я не смогу ответить, сэр, если вы не дадите мне шанс. Не думаю, что перо настолько крепко, что его нельзя переломить надвое.

— Но вы не смогли этого сделать?

— Не смог с тем пером, которое вы мне дали.

— Попробуйте сделать это с одним из двух оставшихся старых и ломких перьев. Вам это удастся? Нет? Отлично. Теперь посмотрите на это. — Он поднял арбалет. — Предположим, вы вставляете стрелу в арбалет. Направляющее перо окажется в середине, когда вы положите стрелу в паз, не так ли?

Моттрам начал понемногу нервничать.

— Может быть — не знаю.

— Но вы должны заталкивать стрелу в паз, пока она не коснется выталкивающего механизма?

— Возможно.

— И следовательно, когда вы взводите курок арбалета, кончик пера попадает в зубцы вращающегося барабана?

— Я ничего не знаю об арбалетах.

— Но я показываю вам один из них… И наконец, — быстро продолжал Г. М., прежде чем обвинитель успел заявить протест, — я утверждаю, что это перо могло сломаться так аккуратно только под действием катапульты из толедской стали.

Он нажал на спуск. Послышался зловещий щелчок, и веревки ударились о перекладину арбалета.

— Ну и где перо? — осведомился Г. М.

— Сэр Генри, — вмешался судья, — пожалуйста, задавайте вопросы, а не аргументируйте.

— Как будет угодно вашему лордству, — проворчал Г. М.

— Надеюсь, ваша демонстрация имеет отношение к делу?

— Мы так думаем, — отозвался Г. М., зачехлив орудия. — В свое время мы собираемся предъявить арбалет, который, как мы считаем, явился подлинным орудием преступления.

Желтую мебель зала суда, казалось, поразила эпидемия скрипа. Кто-то кашлянул. Судья Рэнкин перевел взгляд с Г. М. на свои записи, и ручка в его пухлых пальцах забегала по бумаге. Даже подсудимый смотрел на Г. М., но скорее с удивлением, чем с интересом. Г. М. повернулся к инспектору Моттраму, спокойно ожидавшему продолжения:

— Возьмите эту стрелу. Вы обследовали именно ее, как только прибыли на Гроувнор-стрит?

— Да, — ответил инспектор, прочистив горло.

— Вы заявили, что пыль на стреле была не стерта, за исключением тех мест, где вы обнаружили отпечатки пальцев?

— Да, верно.

— Взгляните на фотографию номер 3 в буклете и скажите, было ли ваше заявление правильным во всех отношениях. Как насчет тонкой вертикальной линии, тянущейся вдоль стержня — правда, слегка смазанной, — где нет пыли?

— Я говорил, что в пыли больше не было никаких следов, и это правда. На упомянутой вами линии никогда не было пыли, так как она проходит там, где стрела соприкасалась со стеной. Как оборотная сторона картины, прижимающаяся к стене.

— Вы когда-нибудь видели эту стрелу висящей на стене?

— Естественно, нет.

— Вот как? Но вы слышали, как свидетель Дайер заявил, что эта стрела не соприкасалась со стеной, а находилась от нее на небольшом расстоянии, лежа на костылях?

Пауза.

— Но я сам видел, как две других стрелы соприкасались со стеной.

— Да. Они образовывали боковые стороны треугольника и должны были прижиматься к стене, чтобы удерживаться в таком положении. Но как насчет этой стрелы, служившей основанием треугольника?

— Я не понимаю вашего вопроса.

— Давайте поставим его по-другому. Две боковых стороны этого треугольника были прижаты к стене. Третья сторона — основание — пересекала нижние края двух других стрел. Следовательно, она прижималась к ним и находилась примерно в четверти дюйма от стены. Вы принимаете это заявление Дайера?

— Если милорд признал его доказательством, то да.

— Но если стрела находилась в четверти дюйма от стены, то она не была защищена от пыли, верно?

— Отчасти.

— Отчасти? Вы согласны, что стрела не соприкасалась со стеной? Значит, весь ее стержень должен был покрыться пылью, не так ли?

— Это трудный вопрос.

— Тем не менее стержень стрелы не был везде покрыт пылью?

— Не был.

— Тонкая вертикальная линия, свободная от пыли, тянулась вдоль всего стержня?

— Да.

— Я утверждаю, — заявил Г. М., снова подняв арбалет, — что такой след мог остаться лишь в том случае, если стрелу вставили в паз арбалета и произвели выстрел.

Проведя пальцем по пазу, Г. М. окинул зал суда злорадным взглядом и сел. Затаившая дыхание публика шумно выдохнула. Старый медведь еще не ослеп от крови и произвел должное впечатление. Инспектору Моттраму — абсолютно честному свидетелю — пришлось нелегко. Линии его челюсти напряглись в ожидании возобновления прямого допроса генеральным прокурором.

— Мы уже несколько раз слышали, — резко начал сэр Уолтер, — о том, что тот или иной эффект мог произойти «лишь в том случае». Позвольте привлечь ваше внимание к фотографиям. Для вас очевидно, что, когда стрелу срывали со стены, ее дернули слева направо? Вы уже давали показания по этому поводу.

— Да, сэр.

— Дернули так сильно, что костыли упали на пол?

— Да.

— При таком движении вы бы провели стрелой вдоль стены, оставив похожий след?

— Да, пожалуй.

Судья Рэнкин посмотрел вниз поверх очков:

— Здесь возникает некоторая путаница, сэр Уолтер. Согласно моим записям, пыли в этом месте не было изначально. Теперь мы слышим, что она могла быть стерта. Которую из двух альтернатив вы предлагаете?

— Все очень просто, милорд. Как и мой ученый друг с его арбалетом, я иллюстрирую. Мой ученый друг настаивает, что свободная от пыли линия могла появиться только одним способом. Едва ли он может возразить, если я продемонстрирую ему другой… Полагаю, инспектор, в вашем доме есть на стенах картины или фотографии?

— Очень много, сэр.

— Они ведь не висят прижатыми к стене целиком, не так ли?

— Нет.

— И тем не менее, — продолжал сэр Уолтер, посмотрев на женщин в составе жюри, — они практически не собирают пыли на задней стороне рамы?

— Если собирают, то очень мало.

— Благодарю вас. Теперь перейдем к единственному в мире способу, которым перо можно разорвать надвое, — продолжал обвинитель с иронической вежливостью. — Насколько я понимаю, при подготовке дела вы приобрели некоторую информацию о стрельбе из лука?

— Да.

— Как мне кажется, направляющее перо стрелы — в данном случае сломанное — изнашивается и рвется куда сильнее, чем другие. Ведь это перо направляет кончик стрелы к тетиве и, следовательно, более подвержено повреждениям рукой или тетивой?

— Да. Его часто приходится заменять.

— Разве не возможно, чтобы в борьбе за стрелу между двумя людьми, один из которых сражался за свою жизнь, центральное перо сломалось?

— Возможно, хотя я должен признать…

— Это все, — прервал сэр Уолтер. Он позволил себе впечатляющую паузу, покуда инспектор покидал свидетельское место, а затем повернулся к судье: — Это, милорд, вместе с заявлением обвиняемого завершает показания свидетелей Короны.

Худшее было позади. Несмотря на возобновление прямого допроса, семена сомнения в виновности обвиняемого были посеяны.

— Кен, — возбужденно зашептала Эвелин под прикрытием шума в зале, — Г. М. своего добьется! Я это знаю! Обвинитель дал маху с пылью на задней стороне картин. Конечно, там постоянно собирается пыль! Я смотрела на женщин в жюри и понимала, о чем они думают. Маленькая вещица вроде стрелы была бы пыльной целиком, если бы не соприкасалась со стеной. Неужели ты не чувствуешь, что они уже не уверены?