Любовь и доктор Форрест - Рэчел Линдсей

Изумление Лесли, должно быть, оказалось столь очевидным, что заметив его, Редвуд усмехнулся.

- А вы, кажется, удивлены тому, что у страшного людоеда тоже есть сердце. Спешу вас заверить, что я никакой не людоед, но в то же время отнюдь не сентиментален. Я прежде всего врач, и я считаю, что ребенок в самом деле нуждается в лечении. Он может остаться здесь, пока его здоровье не улучшится. Но только после этого вы должны будете уехать. Вы меня поняли?

- Я вас прекрасно поняла. Вы очень добры к нам, мистер Редвуд.

- Не стоит благодарности, - отрывисто сказал он. - Я договорился, что днем за вашим мальчиком будет присматривать медсестра. Он не настолько болен, чтобы его помещать в палату, и к тому же у нас здесь вообще нет детского отделения. К концу недели ему можно будет встать с постели и гулять, и тогда лучшим лекарством для него будет свежий горный воздух. Я попросил доктора Бертью показать вам клинику.

- Вы разрешите мне приступить к работе?

Редвуд пожал плечами.

- Если вы уж все равно здесь, то почему бы вам не заняться тем, за чем, вы, собственно, сюда и приехали. В ваши с Бертью обязанности будет входить наблюдение за общим состоянием пациентов. В настоящее время на лечении у нас в клинике их сто пятьдесят два, так что свободного времени у вас будет мало.

- Да если бы оно даже и было, то девать его все равно некуда!

Он ничего не ответил на это, и открыл перед ней дверь.

- Доброе утро, доктор Форрест.

Дожидавшийся в сосеедней комнате крепкого телосложения молодой человек с маленькими усиками, с готовностью вскочил со стула и по-военному сдержанно приветствовал ее наклоном головы.

- Я доктор Аксель Бертью. Добро пожаловать в нашу клиннику. Мистер Редвуд попросил меня познакомить вас с нашим хозяйством.

- Благодарю вас.

Вслед за молодым швейцарцем Лесли вышла из комнаты и она вместе пошли по коридору. При дневном свете клинника оказалась большим четырехэтажным зданием с балконами, выходящими на южную сторону и высокими окнами от пола до потолка. Палаты здесь были маленькими, и редко когда в них находилось больше пяти пациентов. В клинике был так же большой штат медсестер, и Лесли начинала подумывать о том, а что бы сказала Матрона из больницы Святой Катерины, если бы она только увидела столько медсестер при столь относительно небольшом количестве пациентов. Разумеется, что вне всякого сомнения высокая плата за лечение подразумевала и постоянный комфорт и соответствующий уровень обслуживания, хотя Лесли тут же усомнилась в том, что лечатся здесь исключительно одни богачи.

- Многие лечатся у нас бесплатно, - сказал доктор Бертью, невольно отвечая на так и оставшийся не заданным вопрос, как будто угадывая ход ее мыслей.

- А кто же платит за них? - поинтересовалась Лесли. - Правительство?

- Профессор Зекер и мистер Редвуд, - был ответ. - Но об этом не принято говорить.

Широким жестом он распахнул следующую дверь, и они оказались в большой операционной.

- Как у вас здесь все замечательно оборудовано, - сказала Лесли, взяв в руки несколько инструментов, из тех, что были разложены на металлической тележке. - А это что? Я никогда не видела ничего подобного.

Бертью улыбнулся.

- Эти инструменты были изготовлены специально для мистера Редвуда. Он разработал кардинально новую технику проведения операции на легких. Пока что он считает ее экспериментальной, но с помощью именно этих разработок ему удалось вернуть жизнь и здоровье людям, которые, как счииталось, были уже обречены. - Лицо Бертью светилось гордостью. - Для меня большая честь работать вместе с ним.

- Да-да, конечно, - тихо согласилась Лесли. - А каким будет мой график? Мистер Редвуд ничего не сказал мне об этом.

- Три дня вы свободны после обеда, но отрабатывать эти часы вам придется поздно вечером. Еще у вас два полностью свободных вечера, а в остальное время вы будете заниматься неотложными случаями.

- Я слышала, здесь есть еще один врач? И он тоже англичанин, да?

- Да. Но в настоящее время доктор Вайс находится в Цюрихе. Может быть вы даже знакомы с ним?

- Боюсь, что нет.

- Вы очень скоро сможете увидеть его, доктор Форрест.

- А почему бы вам не называть темя просто Лесли? - непринужденно предложила она.

- Мистер Редвуд может возражать против этого. Нам необходимо всегда придерживаться строжайшего профессионального этикета.

Лесли удалось с трудом скрыть улыбку, предвидя, что доктор Бертью, являясь столь занятным экземпляром, не заставит долго ждать и еще проявит себя в самом скором будущем. Жаль все же, что не суждено ему было учиться на врача на их медицинском факультете при больнице Святого Эндрю - уж там-то он наверняка очень скоро расстался бы со своими иллюзиями насчет профессионального этикета!

Не прошло еще и недели, а Лесли уже успела прочно обустроиться на новом месте. И как только она привыкла к заведенному в клинике порядку, все пошло на лад, и ее теперяшняя работа казалась ей намного более разнообразной и интересной, чем то, чем ей приходилось заниматься в больнице Святой Катерины. На лечение сюда приезжали пациенты из разных стран мира: были здесь и англичане, и французы, и швейцарцы, и а также даже несколько пациентов из Южной Америки.

Деборы Редвуд нигде не было видно, и хотя Лесли не терпелось поскорее узнать, где она, но расспрашивать медсестер об этом совсем не хотелось. Однажды она уже почти решилась на то, чтобы поинтересоваться у Акселя Бертью, но все-таки передумала в самый последний момент, подумав о том, как тот скорее всего, должно быть, воспримет такой ее интерес к личной жизни шефа.

В конце недели, как и было обещано, Бобби разрешили встать с постели, после чего он немедленно захотел знать, когда ему будет разрешено выйти на улицу и поиграть на снегу.

- Если погода не испортится, то завтра. Сначала мне нужно будет купить тебе лыжный костюм. Сегодня после обеда я освобожусь и выйду в деревню, посмотрю, что у них там.

Придерживаясь данного обещания, в тот же день, после обеда, Лесли отправилась в деревню по занесенной снегом дорожке, пряча подбородок в толстый, вязанный шарф. Уже у самой деревни внезапно налетел сильный порыв ветра, распахнувший полы пальто и швыряющий ей в ноги пригоршни колючих ледышек. Дрожа от холода, Лесли поспешила мимо маленьких лавчонок, спеша поскорее оказаться в центральной части Аросы. Лыжный костюм нужен был не только Бобби; в свое время она совершила очень большую ошибку, заранее не купив себе в Лондоне эту столько нужную вещь.

Туристов на улицах было не много, потому что сезон еще не наступил, и доносившиеся со всех сторон обрывки фраз были преимущественно немецкими. Впервые в жизни Лесли была поражена подобной чужеродностью своего окружения, среди которого ей довелось почувствовать себя иностранкой. Клиника, так же как и больница Святой Катерины, существовала как бы сама по себе, и находясь в ее замкнутом мире можно было запросто позабыть о том, что вне больничных стен, оказывается, существует какая-то совершенно иная жизнь.

Радостно верещали малыши, которых возрослые возили на маленьких санках по деревенской улице. Тепло закутанные так, что оставались видны только глаза, они были похожи на маленьких эскимосов, и усмехаясь про себя, Лесли даже подумала о том, что и живут они не иначе как в иглу - в эскимосских хижинах из затвердевшего снега. По пути ей попалось несколько небольших магазинчиков, в витринах которых были выставлены часы с кукушками, шерстяные свитера ручной вязки и спортивные костюмы. Но она стоически противостояла соблазну остановиться и разглядывать вещи за стеклом - если цена выставленных выставленных здесь товаров была такова, что мимо этих витрин можно было запросто пройти, то вряд ли она сможет позволить себе купить что-нибудь. Как и получилось на самом деле, лыжный костюмчик для Бобби обошелся ей гораздо дороже той суммы, на которую она первоначально рассчитывала, но тем не менее, к этой покупке Лесли расточительно добавила еще парочку теплых свитеров и покинула магазин, унося с собой две коробки, и пускаясь в обратный путь по деревенской улице, взбирающейся вверх по крутому склону. К тому времени, как она добралась до клиники, у нее от холода онемели пальцы, а мочки ушей больно обжигало крепчавшим морозцем. Остановившись под аркой, она оглянулась на картину, открывавшуюся там, внизу. Хотя солнце уже давно село, его лучи все еще золотили горные вершины, окрашивая снег в горах в оттенки розоватого перламутра. Это длилось всего какое-то почти неуловимое мгновение. В следующий же момент цвета изменились, теплое сияние померкло, и весь мир, казалось, был теперь окутан синей тишиной.

Зябко дрожа, Лесли поднялась по ступенькам крыльца и вошла в холл. Она успела пройти еще несколько шагов, прежде, чем неловко ступив, она поскользнулась и упала, отчего свертки с ее покупками тут же разлетелись по полу.