Летопись - В Нарижные

На границе интуриста Ивана Христофоровича Курочкина, как позарез необходимый государству источник валюты, встречали с оркестром. Симпатичная блондинка с толстой черной косой поднесла ему хлеб-соль; специально приставленный гид-переводчик бойко тараторил ему в ухо по-испански, затрудняя естественное понимание родной речи; Большой театр прислал ангажемент на премьеру балета "Заря революции". Курочкин честно выдержал два дня, потом тайком купил плацкартный билет до Владивостока, сел в поезд и затерялся в необъятных просторах Советского Союза.

На необъятных просторах СССР царствовала зима. О, долгожданная русская зима! О, морозные узоры на окнах и желтые сосульки под вагоном! Курочкин, часами стоя в тамбуре, взахлеб пил крепко насыщенный никотином воздух родины. Ночью он всматривался в небо, вспоминая забытые созвездия родного северного полушария. Его восхищала некая патриархальная всеобщая родственность пассажиров, уют вагона-ресторана (хоть выучка официантов была ни к черту) и осознание долгожданного возвращения к истокам.

На второй день, во время остановки в Казани, к Курочкину подошли двое рослых молодых людей в кожаных полушубках.

- Нехорошо, гражданин, - сказал один. - Придется пройти.

- Билет сдадите в кассу, - добавил другой. Пассажиры вокруг князя разом поднялись и направились в туалет, который, несмотря на стоянку, почему-то функционировал. Курочкин, вполне представлявший советские порядки, понял, что пройти придется.

!Следователь казанской прокуратуры Ринат Идинакуев долго и доброжелательно смотрел князю в лицо.

- Константин Ильич, - сказал он наконец, - мы же с вами интеллигентные люди. Вы все прекрасно понимаете. Органам про вас известно абсолютно все. И было известно с самого начала! Дела ваши швах, запираться бесполезно. Вы - агент иностранной разведки, в прошлом - боевой офицер, эмигрант. Это в любом случае высшая мера. - В руках Идинакуева оказалась пачка фотографий, в которой Хряков узнал себя анфас (с якорем на шее) и в профиль, Ван-Ю-Ли, говорящего воробья, фотокопию гуанового контракта и Джипси Гандон в разных позах.

- Что вам угодно? - хмурясь, спросил князь.

- Маленькой помощи следствию, - ответил Идинакуев. - Ни вам, ни мне не нужно бесполезное геройство. Вы подписываете ряд документов и спокойно возвращаетесь к себе в камеру. Мне бы не хотелось, скажем, зажимать вам пальцы дверью, тем более, что это вредит почерку. Поверьте, результат все равно будет один и тот же.

- Что за документы?

- Распоряжение о добровольном перечислении всех средств вот на этот счет - раз. Полное признание своей вины - два. И список своей агентурной сети - ознакомьтесь, кстати, с фамилиями, а то может неудобно получиться, - следователь помолчал и добавил. - И пусть совесть вас не мучает, с вами или без вас - эти люди все равно обречены. Как и вы. Просто я хочу избавить вас от лишних мучений, а себя - от неприятной и утомительной работы. Подпишите, Константин Ильич. Кстати, ваши средства пойдут на полезное для родины дело, а вам они уже не понадобятся. Можете, конечно, подумать денек-другой!

Хряков действительно хорошо знал советские порядки. Он молча посмотрел в открытое лицо следователя, пожевал губами и потянулся за авторучкой.

Белый лес встретил людей тишиной и густым инеем на ветвях. Служебная полуторка переваливалась в ледяных колдобинах, натужно подвывая мотором. Двое конвоиров молча зябли в своих подбитых ветром шинельках, стискивая стылыми пальцами табельные винтовки. Наконец, мотор заглох, из кабины высунулся гладкий и упитанный лейтенант:

- Приехали! Выходи!

Хряков босиком - следователю Идинакуеву пришлись впору его итальянские меховые полусапожки - выпрыгнул на снег, сопровождаемый ударом приклада в арьергардную часть. Неподалеку под сосной снег был нарушен; из комьев мерзлого грунта, занесенных поземкой, торчал ржавый заступ. Хряков понял, что это могила. Его могила. Он выпрямился и, стараясь унять дрожь, подошел к краю.

- Целься! - скомандовал лейтенант, не вылезая из теплой кабины. Он явно хотел закончить дело побыстрее. - Пли!!

За секунду до этого Хряков упал в занесенную снегом могилу. Пули визгнули над головой, снег обжег лицо. Из-под снега вдруг высунулась оскаленная медвежья морда: какой-то шатун вздумал было оборудовать себе тут комфортабельную берлогу, пользуясь удобной ямой, а выстрелы и падение Хрякова потревожили зверя. Разъяренный медведь, рыча, метнулся над князем, послышался перепуганный крик лейтенанта "Ходу! Ходу!!!". Взревел, удаляясь, двигатель; хлопнул отдаленный выстрел - и все.

Константин Ильич Хряков осторожно выбрался из ямы. Никого вокруг не было. Медведя тоже. Резко пахло порохом и мочой. У сосны валялась винтовка с погнутым стволом.

Ностальгия князя вдруг как-то незаметно прошла - от холода, наверно. Хряков что есть духу босиком рванул в сторону западной границы; он отлично помнил, что где-то в Сан-Диего на одной из улиц все еще стоял старый кирпичный дом, представлявший собой смесь многих архитектурных стилей!

Операция ?

история пятая

Документ ? 1 Из поэтического дневника Д. Свинякина.

Как много утекло водицы

С тех пор, как начат марафон?

И сколько это будет длиться?

И как далек еще разгон?

Приходит осень тихо-тихо,

Как пьяный муж домой к жене;

И, как всегда, неразбериха

И чьи-то взгляды на спине.

Отчизна ждет больших свершений

Судьба рождает дураков,

И кажется, что мы - мишени

Пред цепью частою стрелков.

В краях не слишком отдаленных

Большая туча копит снег.

И обреченный, распаленный

Грядет сомнительный успех.

Ведет нас в бой товарищ ******!

С пути прямого не свернуть.

Но дни тяжелые настали;

Куда же выведет нас путь?

Гремят, озверясь, телефоны,

Бумага плещет и кипит,

И в этом, право, столько вони,

Что хоть сейчас топор взлетит.

А за окном спокойно, тихо

Там осень делает свое;

И дорожает облепиха,

И с лету гадит воронье!

И день за днем все меньше толку,

И как нам быть - ни в зуб ногой!

Но до обеда ждать недолго,

А там - крутнулся, и домой.

Но верю я в одно, хоть тресни:

Что с рыльца опадет пушок,

И прилетев, как буревестник,

Кого-то клюнет петушок!

Документ ? 2 Из рукописи В. и Д. Нарижных.

В ночь с 30 на 31 декабря в научно-исследовательском институте пространственных и временных отклонений (НИИ ПиВО) прорвало баллон со сжиженным пространством-временем. Временная дыра возникла в главном коридоре, напротив плаката "Бдительность - залог безопасности" с изображением ражего красноармейца, дающего по рукам кровожадному буржую. Плакат был старый, 1937-го года издания, но в хорошем состоянии. Дыра медленно разрасталась, метр за метром поглощая стену, и неуклонно подползала к плакату. Когда дыра добралась до него, очертания красной и черной фигур стали размываться, колыхаясь в пучившейся пустоте, отчего фигуры представлялись как бы живыми. Красноармеец исчез последним, символизируя несгибаемую пролетарскую закалку и крепость большевистской идеологии.

Когда границы дыры достигли скрытой проводки, произошло короткое замыкание, сработала пожарная сигнализация и блокировка всех выходов. Проснувшийся по тревоге караул разобрал оружие и приступил к исполнению обязанностей согласно инструкции. Наружная охрана стрельцов, заинтересованная происходящей суматохой, то и дело совала любопытные носы за вертушку проходной (проходить далее им строжайше запрещалось). Срочно были разбужены и доставлены на службу директор НИИ Давид Семенович Равель, замполит Панас Григорьевич Поросенко и зав. лабораторией квантованного континуума Петр Петрович Гарин. В это время дыра достигла пяти метров в диаметре и стабилизировалась. Возле нее срочно был выставлен дополнительный пост. Ввиду серьезности произошедшего ЧП прямой телефонограммой была поставлена в известность Москва. Звонившего потом, правда, так и не нашли.

Когда смысл случившегося стал ясен, Давид Семенович твердо взял ситуацию в свои руки:

- Так. Жертв нет. Что удастся - мы таки спишем под это дело. С минуты на минуту надо ждать правительственной комиссии. Коридор срочно вымести. Ковер из ленкомнаты вытряхнуть, дыру завесить. Приставить двух терминаторов - никого не подпускать, пока объект не рассосется. Петр Петрович, на сколько это приблизительно? Не знаете? Ну так Равель знает. Этого вам хватит на всю жизнь, я вам обещаю. Вы у Равеля насидитесь без премии. И вы тоже! И зачем только Равель пошел на эту каторгу?! Ведь была же приличная должность товароведа! Свинякин! Вы же интеллигентный человек. Берите дежурный НЛО средней дальности, застегните ширинку - и быстренько куда-нибудь в тропики, за фруктами. Петр Петрович, отправляйтесь подальше в прошлое, добудете экологически чистой рыбки!

- На прошлое лимит исчерпан, Давид Семенович, - хмуро отозвался Гарин.