Последняя лошадь Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

– Тебе-то что?

– Может, пригласите, когда хороший спектакль будет? Моя девушка обожает ходить по театрам.

Тамара открыла рот, желая послать нахальное недоразвитое ничтожество на три буквы, но передумала, рассудив, что лучше пока не ссориться с этим мальчиком.

– Хорошо, диктуй телефон.

Он продиктовал. Она внесла номер в базу.

– Я позвоню.

– Большое спасибо, Тамара Викторовна. Вот ваша медкнижка.

– Тебе спасибо. До встречи.

Одарив взяточника улыбками, две красивые пациентки покинули кабинет. Забрав в гардеробе куртки, они с большим удовольствием вышли вон из мерзкого учреждения.

Закурили. Светило солнце. Мороз был градусов пять.

– А знаешь, кто его девушка? – вдруг спросила Наташа, пуская дым изо рта.

– Откуда я могу это знать? А ты разве знаешь?

– Я.

Тамара остолбенела. Потом ей стало так весело, что десяток–другой прохожих шарахнулись от неё.

– Да вы просто суки, – проговорила она, икая, – Взяли да развели меня, как последнюю идиотку! Как вам не стыдно? Пятьсот рублей мне отдашь.

– Конечно, отдам, – сказала Наташа, сплёвывая в сугроб, – Я ведь не тебя разводила, а остальных, кто в очереди сидел. А пошли в кафе?

– Классная идея! Надо снять стресс. Мне очень обидно.

Через пару домов была «Шоколадница». К ней две дамы и поспешили. Войдя, они разместились за столиком у окна, спросили по чашке кофе и по два тоста. Наглый мальчишка никак всё не выходил из двух мест Тамары. Главным из этих мест была голова.

– Мне кажется, он гораздо младше тебя, – сказала Тамара, опять закуривая.

– Всего лишь на десять лет и два месяца, – уточнила Наташа.

– На десять лет? И у нас с Артуром точно такая же разница. А вы где познакомились?

– В кабинете и познакомились. Когда я сняла перед ним штаны, он меня в кино пригласил. Я от удивления с голой жопой продиктовала свой телефон.

Принесли заказ.

– Твой дружок, наверное, знаком с нею, – предположила Тамара, указывая глазами вслед удаляющейся официантке.

– Да, это уж точно! Слушай, а в театре – что, реально все идиоты?

– В смысле?

– Ну, ты сказала, что все там – вроде как овощи.

– Да как сказать… – Тамара задумчиво помешала ложечкой кофе и надкусила тост, – ну, я – идиотка. Мне пить нельзя. Артур – идиот, иначе зачем я была бы ему нужна? Сонька – идиотка. Она всегда под чьим-то влиянием, и ни разу источником этого влияния не оказывался вменяемый человек. Волненко – без комментариев, Кремнёв – тоже. О ком ещё рассказать? Да нет, остальные, вроде, нормальные. Светка вот меня удивила.

– А это кто?

– Девка, которая с Ритой вашей живёт. Ну, они соседки. Ты знаешь, что там у них неделю назад случилось? Короче, вечером, уже около двенадцати – звонок в дверь. Светка к ней подходит и спрашивает, кто там. Какая-то баба ей отвечает: «Мне, типа, Свету!» Светка открыла дверь. За ней – никого!

– И что?

– Ничего. Но Светка сошла с ума. Она теперь ждёт Джульетту.

Наташа чуть не пролила кофе.

– Кого-кого?

– Джульетту, из пьесы! Мы её репетируем, и она – в смысле не Джульетта, а Света, торчит на всех репетициях. Сидит, смотрит и что-то пишет, пишет в блокнот! И везде таскает с собою томик Шекспира, где эта пьеса.

– А как всё это связано со звонком?

– Так Светка решила, что это сама Джульетта к ней приходила, и что она её где-то ждёт!

– Джульетта?

– Джульетта. Все, разумеется, в диком ужасе, потому что все Свету любят, но повлиять на неё не может никто. Корней Митрофанович, наш худрук, даже приглашал какого-то психиатра, но тот сказал – дескать, ничего, это скоро кончится! Вот мы ждём, когда подтвердятся его слова.

– Очень интересно, – пробормотала Наташа, почесав кончик своего носа. Тост она съела очень культурно, используя нож и вилку. Тамаре было смешно за ней наблюдать.

– Кем она работает, эта Света?

– Уборщицей.

– Молодая девушка?

– Двадцать лет. Из очень крутой семьи. Истфак МГУ. В смысле, ещё учится. Второй курс.

– Ну, значит, она, по всей вероятности, изначально с башкой не дружит! Разве не так?

– Наверное, так. Но я не убеждена.

Наташа задумчиво закурила.

– Откуда ты? – поинтересовалась Тамара, опять занявшись уже почти насытившим её тостом.

– Из Красноярска.

– Снимаешь комнату?

– Да, с подругой, – ответила сибирячка и рассказала, что вот уже третий год пытается поступить в Институт Культуры, но сталкивается с необходимостью слишком много платить за проходной балл. Телефон Тамары вдруг зазвонил. Взглянув, что за номер, она шёпотом ругнулась сквозь зубы.

– А ну его!

И нажала сброс.

– Какой-нибудь ухажёр? Поклонник? – полюбопытствовала Наташа.

– Типа того. Слушай, ты не знаешь, что за блондин приходит к хозяйке?

– Блондин?

– Ну, да! Такой балагур, красавец, лет тридцати?

Наташа задумалась.

– А его зовут не Денис?

– По-моему, да. Денис.

– Он к Рите подкатывает.

– Зачем?

– То есть как, зачем? Она – девка видная, при деньгах.

– А она считает его красавцем?

– А я-то откуда знаю? Вот лично мне он не нравится. Он меня за жопу как-то схватил, и я ему тогда сразу чётко сказала… Ой, погоди…

Несколько секунд Наташа молчала, как будто что-то припоминая. Тамара не отрывала от неё глаз. И тут подошла к ним официантка.

– Ещё что-нибудь желаете заказать?

– А у вас есть вермут? – поинтересовалась Тамара.

– Разумеется, есть.

– Наташка, ты будешь?

– Вермут? Пожалуй.

– По сто пятьдесят, пожалуйста, принесите.

Принесли сразу. Выпили быстро.

– Ещё, ещё! – вопила Тамара. Несли ещё и ещё. Тамару забрал Артур, которому позвонили по её просьбе, Наташу – её лжедевственник Миша, который ежеминутно звонил ей сам. Он унёс её на плече, хоть был и худее, и ниже ростом.

– Сука, вот на … ты нахерачилась? – с ударением абсолютно на каждом слове спросил Артур, разогнав машину до ста. Тамара сидела жёлто-зелёная, в узких чёрных очках.

– Для дела.

– Какое, на … у тебя дело? Всех доставать, блевать, потом подыхать?

– Мне нужно было узнать, зачем он приходит.

– Кто?

– Конь в пальто.

– Ну и как, узнала?

– Конечно.

Артур привёз Тамару к себе домой. Он жил в маленькой квартире, да не один, а с сестрой и матерью. Они обе терпеть не могли Тамару и молча дали это понять в очередной раз, когда он вошёл с ней вместе. Она почти ничего не соображала и не имела сил говорить. Сейчас это было к лучшему. Артур бережно оттащил её в свою комнату, уложил и сел рядом с ней играть на гитаре.

Наступил вечер. Лохматая голова Тамары моталась, сминая наволочку. Её большие глаза были приоткрыты. Свет не горел. В уличных огнях тонкие и белые ноги на простыне казались ещё белее и ещё тоньше. Спустя несколько минут Тамара вдруг позвала:

– Артур!

– Что тебе?

– Перестань играть! У меня болит голова.

Он молча поставил гитару на пол, прислонив к креслу. Чуть помолчав, спросил:

– Больше не болит?

– Болит всё равно.

– Может, мне дышать перестать?

– Не знаю. Попробуй.

– А может, ты перестанешь пить, наконец?

– Не знаю. Может быть, да. У меня теперь вторая работа.

Артур взглянул с недоверием.

– Ты серьёзно?

– Да.

– И кем ты работаешь?

– Проституткой.

– Великолепно.

– Мне очень нужен ребёнок. А я – инопланетянка. Ты сам сейчас говорил мне, что я – зелёная и не очень похожа