Хвост Греры 2 - Вероника Мелан

стоит их ударить, погружаются в истерию, в такой раздрай, который не выдерживает ни один пришелец, а иные остаются фундаментально недвижимые?» Собственно, последних он почти не встречал. Кейна оказалась первой, эта девчонка, имени которой он не спросил, была второй. Конечно, существовали и те, кто пытался держаться, не срывался час-два, но в итоге…

Кажется, ее звали Ирмой – он ухватил имя из статистических полей. Худая, грязная, не похожая внешне на Кейну, но в глазах то же самое. Это выражение Карра уже знал – полный штиль даже при желании уйти.

«Что тебя держит?» – спросил он однажды заключенную с фамилией Дельмар.

«Хорошее», – ответила она.

«Но хорошего здесь нет».

«Оно есть… вот тут», – Кейна постучала себя по лбу. И он, помнится, предложил ей стереть память, она же попросила её убить. Он не убил, он позже надел ей на палец свое кольцо. И теперь наличие в его жизни женщины, которая сейчас находилась под угрозой, резало ему душу на лоскуты.

Опустившись на корточки рядом с Ирмой, Лиам какое-то время просто смотрел. Она уже давно спала на холодном полу, давно не ела, давно не пила воды, находилась на грани истощения. Но фундамент был цел, таких не сломать, их проще убивать.

– В тебе слизар, – констатировал он без особенной цели, автоматически сканировал жизненные показатели. – Его необходимо убрать.

Она не ответила. Не повернулась в его сторону – знала, что здесь любой «друг» может ударить так, что вылетят зубы. Что ж, такая у них работа. Пульс у объекта слабый, неровный, болевой синдром от треснувших ребер на максимуме, но сознание, как недосягаемая точка, пульсирует не здесь. И оно не дрогнуло.

– Деактивировать её? – спросил голос из рубки. – Ждем вашего подтверждения.

Деактивировать… Можно было бы провести тот же сплит (теоретически), но он занял бы несколько суток, у них нет на это времени и ресурсов, тем более сейчас, когда по максимуму занят каждый, когда секунды – горящий фитиль у готовой взорваться бомбы.

– Ты хочешь жить? – спросил Карра негромко. – Или хочешь уйти?

Лицо Ирмы было узким, глаза – темными, волосы – слипшимися. Она была старше Кейны, чуть крупнее, возможно, «несуразнее» – так он ощутил дисгармонию пропорций ее тела. Слишком широкие плечи и узковатые бедра. И все же они с Кейной были похожи упорством. Она впервые повернулась к нему, не ощущая конкретно в этом Комиссионере врага, – он им никому и не был. Собиралась ответить, но закашлялась, и, пока Лиам ждал, замигал вдруг красным браслет на его запястье.

Красным.

Красным на СЕ – это катастрофа. Из камеры он вышел, поднес часы ко рту, спросил:

– В чем дело?

Голос Де-Грана на том конце звучал непривычно напряженно.

– Вы… приказали никого не выпускать на улицы. И…

– И?

– И мы не выпускали.

Между собеседниками возникла пауза такой длины, что в тишине можно было бы сыграть похоронный марш.

– Де-Гран?

– Ударили Хвостами сразу две Греры.

– Что?

Они давно не нападали, с тех самых пор, как последняя договорилась с Дрейком.

– Прямо в казематы. Их энергия прошла через бетон, перекрытия и арматуру. Внутрь. Зараженных…

– Сколько?

Снова тишина. Карре казалась, что его нервная система сейчас походит на хлипкую паутину – проведи рукой, и она вся останется на пальцах. А ведь была стальная, нерушимая. Красные кнопки теперь горели для него везде – в глазах, в сознании, в черном небе.

– Около восьмидесяти человек.

Он на мгновение перестал слышать говорящего.

Около восьмидесяти… Это война. Если это полноценный захват, то они… Нет, не проиграют, но будет такая резня, что ее запомнят на столетия. Восемьдесят проникших на СЕ гребаных Грер. Сейчас они еще просто клетки, но уже взращивают себя в инкубаторах, становятся полноценными особями – начался обратный отсчет.

Лиам окаменел и все никак не мог запустить мыслительный процесс снова, ему казалось, даже нейронные импульсы замерли без движения.

– Что делать, сэр? Мы готовы уничтожить всех, оба здания обведены по периметру взрывчаткой.

«Лучше бы они провалились, эти здания, – думал Лиам, – исчезли в образовавшейся воронке, например… Только не Греры…»

– Ждем команды на подрыв.

А он молчал. Он, который сейчас должен был проявить отсутствие инакомыслия и сталь, должен был сказать одно слово: «Взрывайте».

Но продолжал хранить тишину.

– Сэр?…

Что происходит? Что вообще происходит?

Он должен был бороться с ними сам, реагировать без промедления, но Кейна попросила его доверять. Ей. А сама доверяла Грере.

– Сэр? – Кажется, Де-Гран боялся, что испортился наушник.

– Не взрывать, – изрек Карра. Безжизненным голосом, сухим.

– Что?

– Не взрывать!

– Вас… понял… Изолировать людей?

Бессмысленно. Инфицированных огромный перевес, камер просто не хватит, и смысла в заключении нет. Он выбрал доверять, черт, он выбрал ей доверять.

– Не изолировать. Оставить все как есть.

Что они сделают сейчас? Ресурсов попросту нет, свободных рук тоже.

– Понял. Оставить все…как есть.

Кажется, Де-Гран решил, что он спятил. Карра и раньше ощущал, что стоит ногами в болоте, но если раньше были скрыты только его щиколотки, то теперь трясина засосала его по бедра. Кажется, поздно быть осторожным, и кажется, он сам приближает фатальный конец. Скоро даже собственные подчиненные сочтут его инакомыслящим, изменником, помогающим врагу занять запретные территории. Нет, никто не назовет его предателем, не осмелится, но система уже очень скоро, возможно, не оставит от него и пыли. После того, как команды, которые он только что отдал, будут многократно прослушаны и проанализированы внутрисудебным отделом.

Полный хаос внутри, полный хаос снаружи.

«Доверяй мне», – она просила его об этом.

Он доверял, наблюдая за тем, как рушится мир.

В камеру вернулся, понимая, что не может определиться даже с вердиктом для Ирмы. Слизар, напомнил себе, ресурсов нет… времени возиться нет…

Кейна сейчас в негодовании поджала бы губы. Ей был важен каждый. Ему – только она.

Ирма уже не лежала на полу, она сидела, опершись спиной на холодную стену. Может быть, хотела что-то ему ответить раньше, но теперь молчала. Он уловил ее печальный взгляд на рубку – прощальный, прощающий, очень грустный. Обернулся. В рубке стоял Дэйрон Хеймак – крепкий, красивый внешне Комиссионер, голубоглазый. Который, поймав на себе взгляд Ирмы, чуть дрогнул. Изнутри. Никто бы этого не заметил, кроме Карры, никто не смог бы почувствовать. Между этими двумя существовала очень тонкая эфемерная связь симпатии, Карра за нее уцепился.

– Хеймак, спустись сюда.

Мгновением позже в камеру шагнул Дэйрон.

И нет, Лиам не ошибся – Ирма смущалась смотреть в голубые глаза, тушевалась. Даже теперь, даже будучи избитой, полной боли, она оживала сердцем при приближении надзирателя. Карра видел в этом шанс.

– Заполни её на пять процентов собой.

Лиам даже отвлекся от тяжелых мыслей, ему стало интересно. Получится или нет? Он чувствовал, что Ирма не подвинется, если в ее ментальное поле попытается войти он сам. Человеческие женщины выбирали Комиссионеров по одному им самим известному принципу. К кому-то испытывали симпатию, к кому-то нет, и это создавало колоссальную разницу для конечного результата.

– Бессмысленно.

– Подчиняйся.

Дейрон не хотел причинять боль той, которая уже была ей полна, но дождался, пока Ирма поднимется на ноги, пока упрется своим взглядом в его… И «вошел».

Она подвинулась. Не так, как Кейна тогда, не так плавно, не так легко, что ли. Но она сделала это – Карра ощутил оттенок удовлетворения. Значит, он не ошибся – между этими двумя существовал тонкий жгут симпатии.

– Ты проведешь Fusion, – приказал Хеймаку.

– Она умрет.

– Она умрет, если ты этого не сделаешь. Я прикажу ее деактивировать. – Слизару требуется меньше, чем Грере, он менее устойчив. – Проведи заполнение в шестьдесят процентов, этого хватит.

У них будет шанс на благополучный исход, потому что Ирма подвинется. Она попытается это сделать, она постарается изо всех сил. Диас сейчас удавился бы от зависти дважды.

Лиам не стал наблюдать ни за процессом, ни за исходом, он шагал по коридорам в своей кабинет. И думал о том, что Кейну он заполнил почти на сто процентов. На девяносто девять, если быть точным, – добавь он один,