Вернадский - Рудольф Баландин

Яркие картины рождал этот рассказ. Но как удержаться от вопроса:

— Евграф Максимович, стало быть, вы утверждаете естественное творение…

— Мой юный друг, подними глаза вверх и взгляни на звезды… Я не могу взирать на эту чудесную Вселенную, как и на судьбу человеческую, и довольствоваться заключением, что все это — результат случайной игры неразумных сил… Чаще смотри на звезды, мой друг, и ты ощутишь безмерность мироздания и свое присутствие в нем — не случайное, не мимолетное, а вечное…

По черному, густо усеянному звездами небу чиркнула у горизонта падающая звезда.

— Нет, мы не падающие звездочки. Мы принадлежим этим звездным мирам, составляем с ними единое целое. В этой вечности есть одна лишь абсолютная жизнь и нет абсолютной смерти… Быть может, ты усомнишься? Что ж, я поясню… Человек есть колония клеточек — так говорит естествоиспытатель. Микроскопические клеточки, сочетаясь, составляют разумное существо, управляющее не только собою, но и отчасти судьбами мира, которого оно составляет лишь часть… А теперь обратимся вновь к звездам. Эти едва заметные бесчисленные точки — отдельные миры. Каждое солнце с его планетами плавает в страшно глубоких пространствах, их отделяющих. И все эти мириады точек, сочетаясь вместе, составляют органическое целое, разум которого настолько выше разума каждого мира, насколько разум человека выше разума клеточки. Такой высший разум есть Бог, управляющий мирами, то есть частями самого себя. Эта звездная величественная бездна пространства есть органическое разумное целое, сложившееся в беспредельности времени!

От этих слов голова шла кругом. Вернувшись домой, лежа в постели, Володя долго не мог успокоиться. Воображение уносило его в бесконечное мировое пространство, и над серебряной луной роились неведомые существа, и звезды вместе с планетами оживлялись, и мириадами мерцающих глаз таинственный мир смотрел на него и размышлял о нем, о человеке, летящем в его пределах…

Не было свидетелей этих разговоров (не считая, конечно, звездного неба), а люди, участвовавшие в них, давно умерли. Осталось только письмо Владимира Ивановича (от 6 июня 1886 года), где он вспоминает звездные вечера, прогулки с Евграфом Максимовичем и свои фантазии после них. Сохранились рукописи Евграфа Максимовича, отрывки из которых почти дословно приведены выше.

Старик, фантазирующий, как ребенок; ребенок, мудрствующий, как старик… Вполне обычная ситуация.

О разуме звездных миров допустимо слагать стихи, а не писать научные трактаты (на эту тему писал К. Э. Циолковский). В трудах Вернадского нет упоминаний о мировом разуме. О происхождении человека он тоже не писал.

Выходит, от его прогулок с Евграфом Максимовичем, как говорится, не осталось и следа. Приятное воспоминание детства — и только…

Нет, не так. Свидетельство самого Вернадского: «Такое огромное влияние имели эти простые рассказы на меня, что мне кажется, что и ныне я не свободен от них».

Наука — это не только факты, описания, обобщения, логические рассуждения. Тут требуются только знания и систематичность. Любой человек, обладающий хорошей памятью, способен собирать факты, делать описания, обобщать и логически мыслить. Всему этому можно научить.

Одно из непременных слагаемых научного гения — фантазия, воображение, смелость мысли.

В беседах с Евграфом Максимовичем Владимир Вернадский учился видеть в привычном неведомое, размышлять о космосе, о беспредельных далях пространства и безднах времени. Пытался постичь сущность жизни и смерти, смысл существования человечества и самого себя.

Он не находил ответы на загадки бытия, не мог удовлетвориться своими соображениями. Понимал, что ему не хватало знаний. Беседы учили его размышлять. Едва ли не самое ценное в науке — умение задавать умные вопросы и настойчивость в поисках ответов. И то и другое было свойственно отцу и дяде Владимира Вернадского.

Некоторые мысли Евграфа Максимовича созвучны научным идеям, которые три десятилетия спустя начнет развивать В. И. Вернадский. Вряд ли это случайное совпадение.

Е. М. Короленко писал о двух мирах на Земле: живом и мертвом, органическом и неорганическом. О великой работе органического мира Земли над перемещением материалов неорганического мира. О деятельности чудесных лабораторий — живых организмов, — в которых перемещение земного вещества совершается посредством питания и размножения.

Он ссылался на такие сведения: три мухи, по Линнею, способны съесть лошадь столь же быстро, как и лев. Согласно Левенгуку, одна муха в три месяца производит 746 496 особей. По подсчётам Р. Оуэна, одна травяная вошь в десятом колене производит миллиард миллиардов детенышей.

Эти факты Короленко отметил и поведал о них племяннику Владимиру во время бесед. Пройдут долгие годы, и в работах академика Вернадского — бывшего маленького гимназиста с пытливыми, ясными глазами — будут упомянуты эти сведения, ставшие одной из опор его научной теории.

Сходная судьба и у других мельком оброненных идей Е. М. Короленко. Он отвергал гипотезу первоначально жидкой огненной Земли; не признавал вулканизм проявлением внутренней энергии, вырывающейся из огненного ядра планеты. По его мнению, вода в недрах растворяет минеральные вещества и производит газы, которые под гнетом лежащих выше слоев Земли повышают давление и температуру, в результате вырываясь на поверхность.

Вернадский первым выдвинет научные положения о выдающейся роли газового дыхания Земли и природных вод в формировании земной коры, вулканической деятельности и во многих других планетных явлениях.

…Кропотливый сбор, добывание и умелая классификация фактов — необходимая рутина науки, составляющая её фундамент. Но чтобы на этом основании воздвигнуть гармоничную конструкцию научной теории, требуются дерзание мысли, вдохновенный полет фантазии.

Именно это свойственно энтузиастам познания, к которым относился Евграф Короленко. Его влияние на Вернадского было чрезвычайно плодотворным.

Азы познания природы

При рождении каждый из нас получает весь мир: деревья, облака, букашку на травинке, Солнце, звёздное небо… Весь Мир дарован каждому из нас. Только так трудно распорядиться им толково!

Жизнь идет как бы сама собой. С детских лет человек включается в ее течение и, словно пылинка вихрями, увлекается ее круговоротами вместе с миллионами людей. Ребенок формируется под воздействием окружающих, становится крохотной частицей человечества, объединяющего всех людей — живых, живших и будущих.