Старый Мертвый Свет - Дмитрий Медведев

Семен был единственным из нас, у кого кто-то остался в этом огромном мире, и он очень рассчитывал на помощь своих друзей.

Когда мы сердечно попрощались с Тарасом Тимофеевичем и сели в машину, я заметил, что местные жители все как один припали к окнам домов и к заборам. Они провожали нас взглядами, полными облегчения — мы были для них чужаками, приехавшими из источника заразы, и они опасались нас. Страшно теперь даже подумать, как они будут смотреть на Тараса Тимофеевича. Но деду не привыкать, как-нибудь справится, а для особо настойчивых у него есть Тимка и «сайга». Ну, а нас ждала долгая и опасная дорога, полная разных событий — и приятных, и не слишком. Дорога, к воспоминаниям о которой я сейчас возвращаюсь с тоскливой сосущей горечью. Мне никогда не забыть всего того, что выпало на нашу долю.

Как только отгромыхавшая по торным ухабам Ванькина четверка вернулась на серый асфальт шоссе, сердце наполнилось тревожным предвкушением грядущего приключения. Я и подумать не мог, чем все это обернется.

Глава 6. Хуже некуда

Дело приняло скверный оборот, и об этом Томаш узнал только поздним вечером, захмелев после пятой кружки пива. Или это была шестая? А, да хрен его знает, но дело-то в том, что собирались на пару.

Француз разошелся и вовсю хлестал водку, опрокидывая один за другим шоты и сально поглядывая на извивающихся на танцполе девиц. Да, девки в Польше что надо, а в Сопоте они хороши особенно, ведь в здешних развратных клубах на Монте-Кассино собирается весь цвет Трех Городов.

Яцек с Дональдом уже клевали носом — этим вообще много не надо, чтобы отчалить. И только Дамиан, традиционно не пропускавший ни одной юбки, широко шагал в направлении туалета с подвыпившей красоткой. Ее крашеные светлые волосы покачивались в такт нетвердым шагам, а рука с огромными бренчащими браслетами обхватила широкий торс Дамиана, которому уже можно было давать звание мастера спорта по клубному съему.

Окинув мутным взглядом окружающих, Томаш встал и пошел к выходу, лениво расталкивая локтями танцующих — захотелось курить, а в помещении, увы, это запрещено. Можно было рискнуть в туалете, натянув на пожарный датчик презерватив, но туалет уже занят. Навряд ли Дамиану понравится, если Томаш прервет его посреди столь увлекательного процесса, можно ненароком и леща поймать. Так что от греха подальше проще пойти на свежий воздух.

Томаш спустился на первый этаж и прошествовал мимо гардероба и охранников, ловя на себе их подозрительные взгляды. Ой, да пошли вы все. Тоже мне секьюрити. Главное, чтобы обратно впустили. Хотя, было дело, Томаш проходил в клубы и в худшем состоянии. Однажды его и вовсе заносили на руках Француз с Дональдом, при том, что сами тоже лыка не вязали. Правда, тогда на фейсконтроле работали их знакомые.

Воздух на улице был привычно прохладным — приморские ночи неизменно приносили свежесть и облегчение даже если день был невыносимо жарким. Просто то, что нужно — затянуться сигареткой вперемешку с соленым ветерком, дующим с мола, а потом вернуться в душное от разгоряченных тел помещение и опрокинуть еще одну кружечку «Лежайского». Красота. Что еще может быть нужно человеку от жизни? Томаш хотел только одного — чтобы футбольные матчи были почаще.

Прикурившись, Томаш достал из кармана телефон. Он все надеялся на смс от Натальи, но та, похоже, так и продолжала дуться. Вот ведь стерва, ни капли уважения. А ведь он на нее не жалел ни времени, ни денег — недавно вот купил ей сережки, двести злотых выложил. Он таких подарков никому еще не дарил, а она смеет на него обижаться. И было бы из-за чего! Ну, приревновал, ну, расквасил одному клоуну морду — пусть валит в свою Гдыню, насквозь пропитавшуюся рыбным смрадом, и там девок клеит, в Гданьске ему не рады. Дело-то житейское! Но нет, Наталья вскипела и заявила, что с таким дегенератом ничего общего иметь не хочет. Ситуацию ухудшал ее папаша. Если поначалу он сквозь пальцы смотрел на то, что его дочь, приличная девочка, путается с каким-то обормотом, то в последнее время он все больше злился по этому поводу. Если Наталья рассказала отцу о той драке, то пиши пропало.

Прошло несколько дней, а от вредной девчонки ни слуху, ни духу. Томаш пытался до нее дозвониться, но не вышло. Раз даже заглянул к ней, но в дверном проеме появилась квадратная морда ее папаши, который, кстати, когда-то весьма успешно боксировал на любительском ринге. Неторопливо смерив Томаша презрительным взглядом, он ледяным тоном сообщил, что дочь ночует у подруги. Если б эта была ее мать, Томаш бы непременно спросил, у какой именно и метнулся туда, но с этим дядей шутки плохи. Да и отец Натальи был ему противен. Корчит из себя хрен знает что, бизнесмен нашелся. Ничего, девчонка еще сама прибежит, надо только взять паузу на недельку-другую. Да и не до нее пока.

Новостная лента фейсбука полнилась тревожными новостями, часть которых шла уже не из России. Сердце бешено застучало, вмиг вспотели ладони — Томаш едва не выронил скользкий телефон из рук. В Варшаве и Кракове беспорядки! В аэропортах! Его мозг, не приученный к какой бы то ни было аналитической работе, все-таки сумел прийти к единственно возможному заключению. Значит, эта хрень оказалась заразной! У, сволочи, дотянулись-таки. Сами подохли, и других за собой тянут. Все как всегда.

Томаш немедленно вышел на страницу поисковика и начал жадно поглощать содержание всех новостных ресурсов, какие только попадались ему на глаза. Так, ага. Точно! Вирус, с невероятной скоростью распространяющийся из России. Польская полиция, хоть и не пользовалась фанатской любовью, но свое дело знала. Несмотря на это, она была не готова к такому повороту. В одном только аэропорту имени Шопена двадцать три трупа! А по городу больше сотни. И, похоже, ситуация выходит или уже, мать его в душу, вышла из-под контроля — в столице объявлен комендантский час, по улицам носятся полицейские и кареты скорой помощи, подтянули спецотряды, стреляют боевыми, бьют на поражение.

В Кракове все оказалось не так трагично — суматоха в самолете началась уже перед самой посадкой, стюарды сумели своими силами «отключить» зараженного и, таким образом, обезопасить остальных пассажиров. В аэропорту немедленно отменили все международные рейсы, а всю толпящуюся в терминалах братию поместили в принудительный карантин, наплевав на возмущение людей. Точно такие же меры приняли и во всей Европе, правда, кое-куда зараза-таки добралась, протиснулась сквозь спешно выставленные кордоны — Берлин, Лондон, Париж, Амстердам… Список оказался внушительным, и, листая вниз, Томаш чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Внутри поднималась темная волна гнева, постепенно приобретая масштабы цунами. Гребаные русские, наверное, специально вывели эту бациллу, для отвода глаз выпустили ее у себя, а потом и в цивилизованный мир. Кстати, что там у самих русаков творится?

Увиденное еще сильнее поразило Томаша, а злость сразу куда-то улетучилась. Русские уничтожили собственный город! Ижевск по размеру был примерно как Познань или Вроцлав, а они его бомбой, да еще и ядерной. Только вот это не помогло, опоздали на добрых десять часов. Вирус разбежался практически по всей европейской части страны, дошел до Урала — вот видео из Челябинска и Екатеринбурга. Отдельные вспышки зафиксированы даже во Владивостоке и в городах, название которых вообще ни о чем не говорили. Да зараза уже везде, куда ни плюнь. Можно наугад взять любой миллионник или любую столицу хоть в Азии, хоть в Европе, и убедиться, что вирус благополучно добрался и туда, чтобы потом ручейками поездов, автомобилей и автобусов разлиться по городам и весям. Кстати, об Азии — китайцы успели потерзать труп России, накрыв аккуратным ракетным залпом приграничные районы и оставив от Хабаровска, Читы и Благовещенска только память. Наверное, думали, что так остановят заразу, да не тут-то было. Они просто напрасно потратили силы на добивание трупа, которые уже начинал пованивать.

Несмотря на колотившую руки нервную дрожь, Томаш решился посмотреть видео с места событий. Он наугад ткнул пальцем в один из роликов, и его глазам предстала пыльная улица российского города, сжатая с обеих сторон серыми обшарпанными коробками домов.

Где-то что-то горело, кто-то куда-то бежал, повсюду кричали люди и бились стекла. Но не это заставляло кровь столбенеть, а то, что русское окружение было слишком уж похоже на польское. Как будто это происходит не на пятидюймовом прямоугольнике экрана, а прямо за окном, а то и вовсе перед глазами.

Оператор снимал на бегу, камера прыгала в руках, но ему удалось передать самое главное и страшное — крупная пожилая женщина в сером пальто, секунду назад неподвижно лежавшая на асфальте рядом с перевернутым набок джипом, вдруг села и повертела головой. Затем резко встала и с неожиданной прытью бросилась за кем-то в погоню. Оператор повернул камеру, и Томаш увидел, что взбесившаяся дама нацелилась на паренька лет тринадцати в широких джинсах и смешной шапкой на голове. Пацан отступал с недоуменным выражением на лице и выставив перед собой растопыренные ладони, еще не зная, что его ждет. На тот момент их разделяло два или три метра, и плевок стал полной неожиданностью для жертвы. Зеленоватая слюна застила мальчишке глаза, и он начал бешено тереть их руками, громко вереща, как будто веки обожгло огнем. Зараженная тем временем сбила его с ног и вцепилась зубами в шею, как голодный пес в кость. Прошло несколько долгих секунд, и бедняга затих, испустив дух.