Старый Мертвый Свет - Дмитрий Медведев

Повсюду виднелись типовые четырех— и пятиэтажки, появившиеся здесь во времена позднего коммунизма и перемежавшиеся с новостроем в виде квадратных высоких башен. Правда, от своих серых и полуразваленных российских сестриц польские «хрущевки» отличались в значительно лучшую сторону — после вступления в Европейский Союз их отремонтировали, а также покрасили в приятные глазу цвета изнутри и снаружи. Больше того, здесь даже не пили пиво ни во дворах, ни в подъездах, которые стали чистыми, светлыми и безопасными. Хотя Томаш совсем не возражал бы, будь у него возможность в дождливый денек присесть с ребятами прямо на лестничной клетке. Ну а что? Он тоже тут живет, и, значит, право имеет поступать так, как ему вздумается.

Видел Томаш и небольшую станцию городской электрички — СКМ (SKM — Szybka Kolej Miejska, Скорый Городской Поезд) — сквозь которую то и дело проходили следующие в оба направления поезда. Вот сине-желтые вагоны замерли напротив платформы и с шипением разъехавшихся дверей выплюнули из себя людей, торопящихся ступить ногой на твердый бетон и поскорее миновать опасную пропасть между подножкой вагона и краем платформы. Нетрезвые граждане, случалось, переоценивали свои силы и ломали ноги, что вызывало задержку состава и бурное недовольство остальных.

Наконец, все желающие вышли, и настал черед тех, кто хотел войти в поезд. Таковых набралось совсем немного, а вот ближе к вечеру, через два-три часа, в СКМ, возможно, будет не протолкнуться. Все попрутся в центр, в Старый Город, выгуливать своих красоток или искать их. А всякие обалдуи из Гдыни поедут в противоположном направлении, на север, в сторону своего унылого городка. Набьются в вагоны, как сельди в бочку, и всю дорогу недовольно зыркают друг на друга, пыхтят и тихо друг друга ненавидят.

Погода была хорошей, прохладной и солнечной, и Томаш уже не имел ничего против того, чтобы сходить в магазин за пачкой «Лаки Страйк». Только надо немного посидеть на «Фейсбуке», полистать новые фотки знакомых девиц, а заодно проверить, как там после вчерашнего приятели — наверняка все сейчас такие же придавленные.

Стартовая страница бразуера показывала последние новости. Томаш давно уже собирался поменять ее на что-нибудь поинтереснее, ибо изменения стоимости акций и прочая лабуда его не слишком волновала. Но в этот раз его взгляд задержался на одном из прямоугольных новостных хабов — новости из России, причем с пометкой «срочные».

— Ого, — воодушевился Томаш. — Это мы почитаем.

Журналист, имя которого Томашу ни о чем не говорило, в свойственной польской прессе манере описал последние события, говоря как можно меньше по делу и как можно сильнее подчеркивая несовершенство этих русских. Неприязнь сквозила в каждой строке, и Томаш, давно привыкший к такой подаче информации, не замечал ничего необычного.

Оказалось, что в каком-то маленьком городке (ничего себе маленький, больше полумиллиона человек!) неизвестные лица совершили теракт с помощью то ли биологического, то ли химического оружия. В общем, нелюбимые Томашем восточные соседи полегли от непонятной и быстро распространяющейся болезни — число жертв стремительно росло и уже приблизилось к двум сотням. Ну и ну, что за начало дня! Может, это еще сон? Да нет, самая что ни на есть явь.

Томаш ощутил приятное нервное возбуждение, даже головная боль как-то притупилась. Такой информацией было необходимо с кем-то поделиться, и чем скорее, тем лучше. Он взял в руки телефон и торопливо набрал своего лучшего друга, Павла по кличке «Француз». Почему Француз? Да потому что картавый, как лягушатник.

— Хэй, Француз!

— Томек, мать твою, какого художника ты так орешь? — донесся из трубки возмущенный хрип. — У меня в башке аж эхо гуляет.

— Ты сейчас офигеешь, Француз, — довольно осклабился Томек. — Зайди в Сеть и почитай, что у русаков творится. Тебе полегчает, поверь.

— Чего?

— Мозги включи, Француз. Зайди, говорю, в Интернет и почитай новости. Любые.

Томаш нажал «Разъединить», накинул куртку и отправился на улицу — сигареты сами себя не купят и домой не поднимутся, а курить что-то захотелось так сильно, что нет мочи терпеть. Насвистывая любимую мелодию, Томаш спустился до первого этажа, где встретил самую склочную старуху в доме и, пожалуй, на свете, пани Ядвигу, вечно согбенную, вечно в одной и той же бежевой куртке и с темно-зеленой матерчатой сумкой в руках. С сумкой, в которой обычно лежали только ключи от квартиры, болтаясь на дне и изредка соседствуя со скромным набором продуктов из ближайшего магазина.

— Что, пани, наказал Бог русских? — спросил Томаш вместо приветствия. — Слышали новости?

Ядвига, возившаяся у двери с ключами — она часто путалась и пыталась открыть замок ключом от мусоропровода — подняла на Томаша глаза и с укоризной сказала.

— Беда у людей, а ты…

— Не у людей беда, а у врагов, — гневно отрезал Томаш. — Слыхали, значит.

— Эх, дурачок, — покачала головой старушка и снова забренчала ключами. Новостей она не пропускала никогда. — Люди и в Африке люди.

Томаш вышел из подъезда, засунул руки в карманы серых спортивных штанов, которые не мешало бы постирать, и зашагал к магазину. Похмелье как-то само вдруг выветрилось, уступило место радостным, ярким мыслям.

Что ж, господа русские, вот и ваша очередь получать по заслугам. Слишком много дел вы наделали, долго игрались с огнем, а терпение у Всевышнего не бесконечно.

Хотя, если уж начистоту, недовольство Томаша русскими основывалось не только на истории и политике — его порядком задолбали эти шоппинг-набеги из Калининграда, из-за них в торговых центрах по выходным не протолкнуться. Кто там говорит, что жители анклава приносят чуть ли не десять процентов выручки Поморскому региону? Да если б не они, то поляки бы сами чаще ходили в свои собственные магазины и охотно оставляли больше денег. А вообще, в Калининград съездить хотелось, конечно. Как-никак, бывший польский город, построенный немцами.

На немцев, к слову, у поляков тоже есть зуб, но не такой, как на русских — в Германию ведь теперь можно ездить и неплохо зарабатывать. Да и последние фашисты остались гнить в земле в сорок пятом, а коммунисты не отступали до конца восьмидесятых. Националисты не сомневались, что именно поэтому Польша так отстала от своих соседей и теперь с трудом удерживалась даже в экономическом арьергарде Евросоюза, лишь в последние несколько лет насладившись каким-никаким подъемом. Позади нее уныло плелись только прибалты и неофиты ЕС типа Хорватии.

Вернувшись из магазина, Томаш первым делом включил телевизор. Отец, по шесть-семь месяцев в году пропадавший на торговых судах, неплохо зарабатывал и перед последним выходом в море купил жене и сыну хороший плазменный смартвизор. Томаш обычно резался на нем в приставку, но сегодня вот решил посмотреть трехчасовые новости. Тем более что новых игр он так и не купил, а старые уже надоели.

Банка открылась с приятным шипящим звуком, и спустя мгновение Томаш уже наслаждался замечательным пивом местного производства. Вот, в Польше еще и пиво отличное делают, а что умеют делать эти русские? Томашу ничего хорошего в голову не приходило, разве что танки и ракеты. А еще девки у них разве что ничего такие, но польки все равно лучше.

Как и ожидалось, новости начались с экстренного сообщения о происходящем в России. Пока было трудно объективно оценить потери и последствия, ясно было лишь одно — в этом Ижевске, который находился, к счастью, очень далеко за Москвой, творился форменный бардак. Люди мерли как мухи, врачи разводили руками, народ начал массово выезжать из города. На экране появились люди в полицейской одежде.

— Мда, ну и видок у вас, — не сдержал смешок Томаш, хлебнув еще пива.

Российские стражи порядка показались ему забавными — какая-то невзрачная форма из плотной темной ткани, на лицах глупая растерянность… Большинство полицейских как будто вчера окончили школу, худые все, нескладные, глаза выпучили и беспомощно хлопают ресницами как на экзамене, вытянув неудачный билет. Да уж, если б такие подошли к Томашу на улице и начали выписывать штраф, скажем, за распитие в публичном месте, он бы с легкостью убежал от них. А будь он в плохом настроении, то уже они бы от него удирали, смешно размахивая в воздухе своими костлявыми руками.

Правда, стоило отдать должное российским врачам и спасателям — они сработали в целом недурно и своевременно забили тревогу. Сообразили, что покидающие город паникеры также могут быть заражены — вон, уже отдали приказ перекрыть все выезды. Ведущая дребезжащим от волнения голосом поведала, что в больницы все еще поступают сообщения от тех, кто только-только обнаружил первые симптомы инфекции, а с момента теракта минуло уже почти семь часов! Врачи делают предположение, что жалуются те, кто находился далеко от эпицентра взрыва, но кого все же «задело». Кроме того, болезнь может оказаться заразной, хотя пока сложно что-либо говорить наверняка.