Только твоя - Саманта Аллен

Я перестала чувствовать своё тело. От сильнейшего оргазма рассыпалась блестящей алмазной пылью… Слышала утробный рык Дэниела. Он довёл себя до финала рукой и кончил на мои ноги. Горячая, вязкая струя его семени скользила вниз по загорелым икрам.

— Извинения приняты, малышка? — спросил он, целуя попку, покрытую мурашками удовольствия.

— Извинения?

Дэниел ловко поднял меня и опрокинул на кровать, нависая сверху чёрной тенью. Его глаза горели огнём, словно он только что не насытился, а только раздразнил свой непомерный аппетит.

— Да, дикарочка. Это были мои извинения, — ухмыльнулся, целуя пальчики моих рук.

— Ты всегда так извиняешься перед девушками?

— Только перед тобой. И только потому, что твоя попка вся в синяках. Но я надеюсь, что ты больше не вынудишь меня бить тебя, мою сладкую девочку… Я хочу сделать тебя счастливой.

— Как? — поинтересовалась, разглядывая лицо мужчины. Красивое, суровое лицо. Никогда бы не подумала, что буду любоваться взрослым мужчиной. Раньше все те, кому больше тридцати, казались мне почти стариками. Но Дэниел — это особенный случай. Взрослый. Дерзкий. Опасный. Влиятельный и… одержимый мной. Я загнана в безвыходную ситуацию. В капкане. А зверь обещал быть нежным. Врал или нет? — Как ты сможешь сделать счастливой, если ты силой присвоил меня себе? Ты похитил всю мою жизнь! Запер в клетке…

На мои губы лег палец Дэниела.

— Перестань сыпать обвинениями, Лорри. Сейчас они неуместны. Ты не моя пленница. Ты — хозяйка моего сердца.

Боже. Моё собственное сердце от этих слов замерло, как парализованное. А потом… я почувствовала, как пульс участился. В ушах начало шуметь. Я ещё не слышала таких красивых слов от мужчины. Вообще не знала почти ничего о том, что они из себя представляют. Две руки, две ноги, голова, тело и член. О да, член — это важно! В особенности, если он такой же красивый и огромный, как у Дэниела. Пусть вживую я видела не так много пенисов, и в большинстве с экрана телефона, член Дэниела заслуживал оваций и признаний толпы. Но как обращаться с мужчинами и вести себя — этого я не знала…

Барри Фуллер запрещал мне встречаться с мальчиками. Кристиан на два года старше меня и уже заканчивает университет. Я познакомилась с ним на одной из вечеринок. Мы встречались тайком — это было пикантно. Кристиан сказал, что это прикольно и обещал меня выкрасть. Мы встречались не так уж много раз до того, как я решила, что пора познакомиться со взрослой стороной отношений. Для первого секса с Кристианом я выбрала период между посещениями гинеколога. Да, Барри заставлял меня проходить обследование очень часто! Я сразу предупредила, что ещё ни разу не занималась сексом, и Кристиан обрадовался. Ох, мой опыт общения с мужчинами смехотворно мал! И если вдруг случится апокалипсис, и мы все умрём, то на Страшном суде я даже не смогу щегольнуть развратом. Меня отправят в чистый и скучный Рай, потому что я и погрешить не успела! Или всё-таки успела? Кончать от рук и языка нелюбимого мужчины считается грехом или нет?

— Моя красавица Лорри, — сыто улыбнулся мужчина.

Его полные губы изогнулись в дьявольской улыбке.

— Помнишь наш первый поцелуй? — спросил он.

Его длинные, умелые пальцы перебирали пряди моих тёмных волос. Дэниел не собирался вставать, а я решила не торопить его. Сейчас владелец моего тела сыт и доволен. Я испытывала негу и тоже не хотела портить утро. Возможно, мне стоит присмотреться. К дому. К слугам. К этому одержимому мужчине, в конце концов. Присмотреться. Втереться в доверие. Сбежать… Но перед этим отомстить за своё унижение.

Я прикрыла глаза, чтобы не выдать свои коварные замыслы. Придвинулась к груди Дэниела, вдохнув аромат парфюма. Безумно дорогой… Древесный аромат с нотками кожи и табака. Немного пах цитрусовыми и мускусным, животным ароматом разгорячённого мужского тела. Я впитывала его, словно самка. Он пах так соблазнительно и вкусно, что хотелось водить носом по его загорелой коже, собирая запах. Это сумасшествие какое-то!

— Между нами творится химия, Лорри. С первого же поцелуя, — продолжил Дэниел хриплым голосом с сексуальным нотками. — Помнишь? — К сожалению, я всё прекрасно помнила. И, к стыду своему, в самом начале была даже немного влюблена в Дэниела. Но это было так давно. Целых четыре года назад. Тогда я была девчонкой… — Помню всё до мельчайших деталей. Твоё платье. Брошь в тёмных волосах…

Это случилось четыре года назад. Моя мама к тому времени уже покоилась на кладбище. Моим воспитанием занимался Барри Фуллер. Он словно решил исполнить обещания, данные маме перед смертью, и воспитывал меня в строгости. Я училась, получая отметки не ниже «А-». У меня было очень плотное расписание: школа, танцы, плавание, театр… волонтёрство. У меня было очень мало свободного времени. И если такая минутка появлялась, Барри находил для меня занятие. Поэтому у меня почти не было подруг и друзей. Я считалась выскочкой. Сверстники сторонились меня, хоть я не была ни забитой, ни уродливой. Я просто жила под тотальным контролем. И когда Барри начал уделять много времени организации какого-то званого вечера, я вздохнула свободнее. Успела улизнуть на парочку вечеринок, познакомилась с мальчиком, а он посмеялся над тем, что я не умела целоваться.

Это была катастрофа. Впервые вырваться из-под присмотра и стать посмешищем! Не об этом я мечтала. Я так сильно расстроилась, что пропустила несколько занятий в школе. А потом узнала, что на вечеринке Барри Фуллера и мне отведена роль. Для меня уже выбрали платье и записали в салон красоты на причёску и макияж. Тогда Барри Фуллер ещё не успел обанкротиться и спустить состояние семьи.

Присутствовало много гостей, большая часть из которых — процветающие бизнесмены. Барри Фуллер представил меня своей дочерью. Я по правде считала его за отца, потому что знала в этом качестве только его. Старалась не подвести его, улыбалась и танцевала со всеми, кто желал этого. Но мои мысли были о другом. Подружка скинула мне ссылку на твиттер парня, с которым у меня состоялся первый и неудачный поцелуй.

«Она поставила рекорд на самый отвратительный поцелуй!» — гласила короткая запись. Знакомые активно потешались над этой публикацией. И хоть открыто моего имени никто не назвал, все прекрасно