Выпускной бал в чистилище - Эми Хармон

С любовью, мама

С тех пор как его выписали из больницы, Джонни почти все время проводил в гараже со своей машиной. Джиллиан сказала ему, что мама так и не смогла с ней расстаться. Все эти годы она содержала машину, время от времени отдавала ее Джину в ремонт, старалась поддерживать ее на ходу. При виде своего шевроле он испытал прилив счастья, единственный за все время, пока длилось это хоррор-шоу с ним в главной роли. К тому же теперь ему было чем себя занять. Еще он проводил много времени, разглядывая внутренности машины Джиллиан. В тойоте не было карбюратора, а все остальные детали стали гораздо меньше, чем в его времена. Джиллиан сказала ему, что в современных машинах многие действия совершает компьютер. А потом показала ему свой ноутбук. Когда Джонни его коснулся, от его пальцев полетели искры, и ноутбук закоротило. Джиллиан тяжело вздохнула. Ей удалось снова его включить, но едва Джонни его коснулся, как тот опять выключился. Тогда Джонни решил держаться подальше от современной техники. Он старался не трогать машину Джиллиан, только поменял масло, а в остальное время просто смотрел под капот. Машина пока что работала, и компьютер в ней тоже, хотя Джиллиан и сказала ему, что денег у него теперь очень много и он может купить себе все, что захочет, даже новехонькую машину, если вдруг сломает ее тойоту.

Сразу после исчезновения Джонни шериф Бэйли взял деньги, которые выделили мэр Карлтон и президент Ханивилльского банка и треста, и помог матери Джонни открыть счет. Предполагалось, что эти деньги пойдут на вознаграждение тем, кто сумеет хоть что-то рассказать о пропавшем Джонни, а к тому же на них будут начисляться проценты, и если Джонни когда-нибудь вернется домой, то сможет их получить. Долли Кинросс всегда верила, что Джонни вернется. Джиллиан тоже хранила эти деньги с поистине религиозным рвением и с удовольствием сообщила Джонни, что теперь все эти деньги принадлежат ему. На счете лежало больше миллиона долларов.

Он снова стал думать о Мэгги. Она не была похожа на девчонок, которые его привлекали. Она носила очки в огромной оправе и вела себя слишком дерзко. Ему всегда нравились блондинки, сговорчивые, пышнотелые. У Мэгги были темные волосы, а формы скорее отсутствовали, хотя после сегодняшней встречи с ней в гараже он пришел к выводу, что многого сразу не разглядел. Она двигалась как истинная танцовщица, грациозная и гибкая, и, если бы только он был способен не отвлекаться на посторонние вещи и не бесился безо всякой причины, ему наверняка понравилось бы за ней наблюдать. Конечно, тайком. А еще она показалась ему забавной. Он улыбнулся краешком рта, вспомнив… про семена бубликов. Пока она была рядом, ему не хотелось вестись на ее попытки его рассмешить, но теперь он улыбался, вспоминая ее странные шуточки.

Он не собирался сгребать ее в объятия и целовать. Он просто хотел, чтобы она рассказала ему все, что знала. Но от того, что она рассказала, все только сильнее запуталось, и он потерял над собой контроль. А еще его страшно взбесило, что она глядела на него с таким понимающим видом, словно все про него заранее знала. И потом, она и правда в него влюблена. У нее это на лице написано. Но самой последней каплей стала фотография в альбоме, который она притащила. Снимок Айрин в том самом платье персикового цвета, прямо как в его сне. Платье было не красным. И Мэгги по этому поводу тоже прошлась. И тогда он вдруг почувствовал, что Вселенная с ним играет, что его жизнь – просто карточный домик, который может рухнуть в любое мгновение, и он снова исчезнет еще на пятьдесят лет.

Вот тогда-то он и схватил Мэгги, вцепился в нее. Он издевался над ней, он ее испытывал, но лишь ради того, чтобы скрыть собственный страх и дать себе повод покрепче ее обнять. Ему понравилось ее обнимать. Губы у нее были такими нежными, и он на мгновение забыл, что это все не взаправду. Она оттолкнула его, но сначала все-таки ответила на поцелуй.

Она сказала, что любит его. Сказала, что поможет. Но Джонни все больше убеждался в том, что его уже ничто не спасет. Он погряз в зыбучих песках по самую шею и тонул. Мысль о забвении казалась почти приятной, и он надеялся, что конец не заставит себя ждать.

После того как здание Ханивилльской старшей школы сгорело дотла, город постарался поскорее разместить шестьсот школьников, в одну ночь лишившихся возможности учиться. Когда-то, еще до переезда в новое здание, которое достроили осенью пятьдесят восьмого, школа располагалась на Мэйн-стрит. Старые школьные постройки стояли на прежних местах, но за прошедшие годы их отреставрировали и приспособили под нужды города: теперь в них располагались библиотека, суд и центр досуга для пожилых людей. Бывший школьный спортзал на протяжении последних пятидесяти лет служил развлекательным центром; время от времени его подновляли и перекрашивали, следя за тем, чтобы он оставался пригодным для использования и более-менее безопасным.

Посоветовавшись с учителями и другими сотрудниками старшей школы, школьный совет и мэр Пратт решили, что разумнее всего будет временно вернуть учеников в старые школьные здания, поскольку в городе больше не было помещений, способных вместить столько учеников одновременно.

Незадолго до пожара в городе достроили новые здания для суда и окружной тюрьмы. Почти столетнюю постройку, в которой прежде помещались тюрьма и суд, предполагалось снести. Но теперь старый дом отвели под один из корпусов школы, а полиция и другие городские службы срочно перебрались в новенькое здание суда, к которому приставили несколько сборных домиков и трейлеров. Жителям Ханивилля предстояло обходиться без библиотеки и развлекательного центра: в течение школьного дня доступ в эти здания закрывался для всех, кроме учеников. Прежняя школьная столовая уже давным-давно служила центром досуга для пожилых ханивилльцев, но теперь старики на время уступили место школьникам, поскольку молодежь нуждалась в столовой. За считаные недели школу удалось собрать по кусочкам, как пазл, и Мэгги с другими старшеклассниками вернулась к учебе. Шкафчиков в этой школе не было, компьютеры можно было пересчитать по пальцам, сидеть приходилось за партами и обычными столами всех мыслимых форм и размеров, но школа работала, и Мэгги была рада тому, что ее жизнь снова подчиняется четкому режиму.

Гас вместе с другими сотрудниками старшей школы осваивал новые владения, и Мэгги по-прежнему оставалась после уроков и бралась за уборку, выносила мусор из незнакомых комнат и коридоров, старательно притворяясь, что в ее жизни мало что изменилось. Но в действительности изменилось все, и Мэгги казалось,