Математик Боя. Жизнь сильнейшего - Blood_and_Tea
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, найдя себе оправдание, Сенсома попрощался с детьми и отправился домой. Юки и Бивако уехали в столицу за покупками (оказывается, новорожденным детям нужно так много вещей), и их не будет еще несколько дней. Хирузен по этому поводу звал в гости, однако, это все будет вечером, а сейчас можно немного отдохнуть.
Отдых дома, для Сенсомы, почти всегда, заканчивался спаррингом с Джирайей. Беловолосый проныра, постигающий азы сендзюцу, во всю требовал «старика» научить его куче приемов, Режиму Отшельника, Призыву и Мангеке Шарингану. Или Бьякугану. И не важно, что додзюцу нельзя обучить!
Да, на мальчика сильно повлияла битва Сэдэо и Данзо, в которой глава клана Хьюга во всей красе продемонстрировал, как силен может быть пользователь додзюцу. Даже Сенсома был поражен силой бывшего одноклассника. Он будто и не сражался вовсе — просто читал весь бой. Сила его Бьякугана позволяла ему видеть все движения противника, какими бы быстрыми, точными и неожиданными они бы не были. Он даже сражался не с самим противником, а с его чакрой.
И чакра эта Хьюге ничего сделать не могла.
Однако, победить ему не удалось. Прихрамывающий Данзо резко забыл о хромоте где-то в середине битвы и стал двигаться так быстро и точно, что Сэдэо только и успевал, что на атаки его реагировать. Нинтайдзюцу Ветра раскрылось в тот день на той арене во всей красе. Данзо почти удалось достать Сэдэо в ближнем бою — высшая форма мастерства тайдзюцу! Но лишь «почти». Но даже это «почти» не помешало Шимуре вырвать победу, ведь помимо тайдзюцу он прекрасно владел и ниндзюцу.
И поток ужасающего торнадо просто смел главу клана Хьюга с арены, переломав ему, попутно, все кости.
После такого поединка никто не посмел оспорить желание Данзо забрать одного из близнецов Сэдэо к себе в обучение. Миссия оказалась выполнена.
А Джирайя раззадорен…
— Я хочу владеть нинтайдзюцу, как Данзо! — мечтал мальчишка. — Нет, даже не как он — круче! Только представь, что будет, если объединить нинтайдзюцу Ветра, Молнии и Огня! У-ух!
— Нинтайдзюцу Огня пока не существует, — заметил Сенсома. — Так что не мечтай. Или ты хочешь изобрести его самостоятельно?
— Времени у меня нет на такие глупости растрачиваться, — буркнул тут же поникший парень, всегда считавший, что Огонь — это круто. — Ну, а какие нинтайдзюцу есть?
— Вообще-то, это тема, эм… сто сорок седьмого параграфа «Работы о ниндзюцу», — Сенсома прищурился. — Хочешь сказать, что забыл?
— Ничего я не забывал! — гордо вздернул нос Джирайя. — Я и не читал его. Так что давай рассказывай.
— Наглец, — усмехнувшись, Сенсома облокотился на стену.
Сейчас они находились в деревянном додзе и отдыхали после очередного спарринга. Взмокший Джирайя накинул на голову полотенце, вымоченное в холодной воде и повернулся к крестному. Сенсома вздрогнул, когда их взгляды пересеклись.
Сейчас, полностью сосредоточившись на принятии информации, Джирайя как никогда напоминал своего отца.
— Нинтайдзюцу пока изобретено три, — вздохнул Сенсома, вдоволь налюбовавшись детской копией Тобирамы. — Стихия Молнии — самая расхожая для этого, так как ее нинтайдзюцу было открыто очень и очень давно где-то в районах Страны Молний. Нинтайдзюцу Ветра, по факту, начали изобретать во время Мировой Войны Шиноби, и делал это все не один человек. Однако, пусть сейчас в разных странах есть свои умельцы, уровни владения нинтайдзюцу Ветра которых сильно разнится, изобретателем техники считается самый сильный ее пользователь на данный момент — Данзо Шимура.
— Он крутой, — кивнул Джирайя. — Тебя ему, конечно, не победить, но остальным он легко надерет зад.
— Спасибо за лестную оценку, молодой человек, — отсалютовал крестнику очками улыбнувшийся Сенсома.
— А третье нинтайдзюцу какое? — вернулся к теме мальчик. — Молния, Ветер… Огонь не считаем. Остаются Земля и Вода, верно? Дай угадаю — Вода?
— Не угадал, — усмехнулся Сенсома. — Земля. Более того — нинтайдзюцу Земли ты уже видел. И о ее создателе многое знаешь. Не понимаешь? Ладно, подскажу. Техника называется Бог-Камень.
Джирайя нахмурился и вперил в крестного недоверчивый взгляд. Впрочем, непохоже, чтобы он шутил.
— Фигня какая, — фыркнул беловолосый, подумав. — Это не нинтайдзюцу — это бесполезность во плоти.
— Ну у нее, конечно, есть слабые стороны, но я вполне эффективно…
— Вот в том-то и дело, что ты, — недослушал Джирайя. — Нормальному шиноби такое не исполнить. Тут нужно быть реальным мастером Стихии, плюс — знать фуиндзюцу, плюс — быть реальным мастером тайдзюцу, плюс — быть тобой, потому что я представить себе не могу, сколько нужно способностей, чтобы рассчитать точное время. На такое даже Шаринган не способен. Так что забудь. Это не нинтайдзюцу, это реально фигня какая-то.
Джирайя замолчал, как молчал и Сенсома, обдумывая что-то. В наступившей тишине стали отчетливо слышны какие-то взволнованные крики, возбужденные разговоры и даже хлесткий удар. Взрослый и молодой шиноби переглянулись, удивленно приподняв брови и синхронно посмотрели на двери додзе.
А в них на приличной скорости ворвалась женщина.
Она была красива. Причем красива той уникальной красотой, которую имеют лишь куноичи. Девушки и женщины, выбравшие делом своей жизни сражения приобретают немного резкую, но, при этом, почти хрупкую и определенно опасную красоту. Эта была именно такой.
Одета женщина была в дорогое шелковое кимоно, которое, впрочем, не выглядело кричащим о богатстве своей хозяйки. Никаких бус или колец, из украшений лишь одна серьга в правом ухе. Сенсома не считал себя экспертом в области этикета, но точно знал, что одну серьгу в правом ухе носят женщины Страны Рисовых Полей. Не все женщины, конечно. Только те, которые не воспитывают своих детей. «Кукушки», в простонародье.
И эта красивая беловолосая женщина была одной из таких «кукушек» уже очень давно, судя по тому, что мочка ее левого уха казалась нетронутой. Значит, заживает не первый день.
— Джирайя! — воскликнула женщина хорошо поставленным звонким голосом.
Позади нее собралась приличная толпа народу. Служанки, уборщицы, домработницы и, конечно же, охранники. У главы охраны — серьезного мужчины, бывшего раньше юхеем, на лице красовалась красноречивая отметина — отпечаток женской ладони.
— Прошу прощения, Сенсома-сама… — поклонился он неуверенно. — Но эта… госпожа… она утверждает…
— Просто помолчите! — одним лишь жестом остановила его женщина,
