Sindroma unicuma. Книга 2. - Блэки Хол

- Наполняйте.

Ногти у него были черные и грязные под лунками. Видимо, Стопятнадцатый торопился и не стал оттирать руки после близкого контакта с лапами крылатого уродца.

Трясущимися руками я вскрывала упаковки и засасывала иголками прозрачные и мутные жидкости из флакончиков, а Генрих Генрихович ушел в прихожую, бросив доморощенную медсестру на произвол судьбы. Никогда бы не подумала, что в критической ситуации у меня выйдет что-то путное. По закону подлости ампулам следовало разбиться или закатиться в недоступную щелку.

Профессор одним махом разорвал халат проректрисы по раненому боку, а затем проделал то же самое с набрякшей от крови блузкой, в которой женщина навещала утром Ромашевичевского. От увиденного меня чуть не вырвало недавним обедом.

- Не так страшно, как кажется на первый взгляд, - сказал Альрик, заметив, что я сглатываю, зажав рот рукой. - Принесите-ка воды.

С удовольствием, лишь бы исчезнуть отсюда.

Стопятнадцатый, вернувшись с чисто вымытыми руками, начал поочередно всаживать в предплечье женщины шприцы, бросая использованные на пол. Выдавив содержимое семи или восьми шприцев, он всадил себе в бедро оставшиеся два.

Дальнейшего я не видела, потому что, прохлюпав по мокрому полу, бросилась в прихожую и принялась обшаривать шкафчики. Найдя на этажерке глубокую кастрюльку с надписью: "Для обработки паром", поставила её в раковину. Когда тугая струя ударила по эмалированной стенке, меня затрясло - запоздало и истерически.

Почему к нам не спешат на помощь? Почему институт вымер? Ни сирен, ни носилок скорой помощи, ни сочувствующих и любопытных. За стенами лаборатории продолжается размеренная упорядоченная жизнь, и никто не догадывается о трагедии за дверью, подпертой шваброй.

Рухнув на табуретку, я смотрела невидяще в одну точку, пока журчание переливающейся воды из кастрюльки не напомнило о просьбе профессора. Теперь нужно найти какую-нибудь стерильную тряпицу. Опять перестучав дверцами шкафчиков и не заметив ничего путевого, я схватила пачку экипировочных одноразовых комплектов. Так и вернулась в лабораторию, нагруженная как ломовая лошадь: с сумкой на плече и комплектами под мышкой, таща тяжелую кастрюльку в руках.

Водрузив заказ на стол, я отошла в сторону, чтобы не мешаться. За время моего отсутствия декан нашел убогий стульчик без ножки и устроился на нем, прислонившись к бачку. Подперев поудобнее руку, Генрих Генрихович держал пакет с темно-кирпичной жидкостью, она заполнила систему трубок, тянувшихся к руке проректрисы. Я успела заметить белые буквы на черном квадрате: "Универсально" и ниже: "Хранение +2... +6", прежде чем меня опять затошнило.

- Как плечо? - спросил профессор у Стопятнадцатого, открыв свежую ампулу и вылив содержимое в кастрюльку.

- Кровь свернулась.

- Отлично. Эва Карловна, у окна в ящике стола лежит пистолет. Будьте любезны, принесите. И оставьте сумку. Ее никто не съест. Теперь, - усмехнулся Альрик.

Я предпочла не отвечать и не снимать, потому что срослась со своей ношей. Перепрыгивая через разбитый и покореженный хлам, добралась до нужного стола и лишь тогда вспомнила о летающем чудище. Неужели профессор сжег его дотла, и кучки пепла не осталось?

Мне даже почудился запах горелой плоти, который развеялся глухим стуком за спиной. Тварь оказалась заточенной под перевернутым лабораторным стендом - прозрачным кубом из бронированного стекла - и методично билась о стенки, украшая их абстрактным рисунком из черных вязких разводов. Так вот что двигали мужчины, сотрясая стены помещения.

Сделав пару шажков, я остановилась, не рискнув приближаться. О, ужас! Как природа сумела сотворить нелепое нежизнеспособное существо? Более уродливого и мерзкого создания не смогло бы представить даже мое воображение. У пародии на птицу срослись кривые изогнутые лапы и клюв, а головы не было совсем, как и хвоста. Крыло-обрубок, покрытое черной маслянистой пленкой, было изувечено, и из разлома сочилась зеленая слизь, натекшая пузырящейся лужицей на полу. Будто почувствовав, что я наблюдаю за ним, уродец замер, а затем подполз к стеклу и начал царапать когтем, издавая противные скрежещущие звуки. На меня накатила тошнота.

Бросившись к столу, я вытащила из верхнего ящика инъекционный пистолет и кинулась к мужчинам. Профессор колдовал над раной проректрисы. Отмытая от крови, она, тем не менее, выглядела ужасно, и меня опять замутило. Определенно, обильные обеды не приносят пользу организму. Больше не пойду на поводу у жадности, чтобы не объедаться.

- Устали? - обратился Альрик к декану и, забрав у меня пистолет, вставил в барабан несколько ампул.

- Потерплю. Привычный, - пробасил Стопятнадцатый, закрыв глаза. - Гадина переломала все штативы. Немереная силища!

Профессор обколол кожу вокруг раны и, скрепив разрывы пинцетами, приступил к зашиванию. В руках у него были щипчики, которыми он удерживал изогнутую иглу. Где мужчина нашел инструменты? Неужели носит хирургические принадлежности в кармане жилетки? И швы у Альрика получались аккуратные, и руки не дрожали, несмотря на изматывающее сражение с крылатой страшилой. Прирожденный хирург.

Профессор кинул на меня быстрый взгляд и улыбнулся:

- Как вам красавчик? Пообщались?

- Страшнотень, - призналась я. - Такое не может жить.

- Не может, - согласился декан, не открывая глаз. - Интересный неживой экземпляр.

- Вы молодец, - похвалил Альрик. - Не испугались в безвыходной ситуации и подали прекрасную идею. На доску почета девушку, а, Генрих Генрихович?

- Скорее, всех нас за шкирку и вон из института, - пробурчал Стопятнадцатый, поелозив на стуле и устраиваясь удобнее. - Все-таки где она его откопала?

Закончив с зашиванием раны, Альрик перешел к латанию поврежденного плеча декана. Иглу и нить экстрахирург обработал аэрозолем, а кожу обколол новым зарядом из пистолета.

Притащив из прихожей табуретку, я уселась у стены. После пережитого на меня накатила усталость. Захотелось зевать, что я и сделала - сладко, выворачивая челюсть и благовоспитанно прикрываясь рукой.

Профессор пробрался к холодильнику и принес кучу новых флакончиков и упаковок со шприцами, часть которых по-свойски бросил мне на колени. Теперь уже вместе с Альриком мы наполняли шприцы, после чего он вкалывал содержимое проректрисе и Стопятнадцатому.

- Умопомрачительные дозы, - проворчал декан, закатывая рукав рубахи. - Бедная моя печень.

- Из нескольких зол следует выбирать наибольшее, чтобы быстро отмучиться, - ответил наставительно профессор. - Покуда мы ничего не знаем о летуне, нелишне трижды перестраховаться.