Диверсанты - Евгений Андреянович Ивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы почему не пьете, не едите? – Жорж, налей нам всем вот из этой пузатой посуды, – она ткнула пальцем в черную бутылку.
– О ужас! Какое кощунство – «пузатая посуда»! – воскликнул он. – Это же всемирно известный французский коньяк «Наполеон»! Вы должны были сказать: «Нельзя ли нам отведать этого божественного напитка, из этой красивой черной бутылки? И когда бы вы прониклись благоговением, я бы вам налил рюмочку.
Леонид не стал дожидаться конца благовоспитанной речи, он откупорил бутылку и налил в рюмки коньяк.
– Я предлагаю выпить за скорейшее выздоровление хозяйки и пожелать ей радости и счастья! – Он взял руку Елены и поцеловал. Они выпили, и Елена Васильевна тоже решительно осилила свой коньяк и весело рассмеялась.
– Вот это больная! Пью как алкоголичка – до дна.
Алексей появился в комнате без стука, он был в элегантном темном костюме неведомой иностранной фирмы. В одной руке у него был сверток, в другой он держал бордовые розы. Сначала они не заметили его, и он несколько секунд глядел на их веселые лица. Первым его увидел Леонид, он вскочил и радостно крикнул:
– Алекс пришел!
Барков подошел к Елене и, глянув ей в глаза, тихо сказал:
– Это вам, – он протянул ей розы, – с Новым годом!
Преодолевая слабость, Елена встала, ее растрогали эти цветы в новогоднюю ночь, внимание людей, о которых еще несколько часов назад она и понятия не имела. Коньяк быстро дал о себе знать. Елена раскраснелась, появилось ощущение легкости и свободы.
– Берите себе стул, садитесь, – пригласила она.
– Вот, тут мама прислала, – положил на стол сверток Алексей. Георгий развернул, там оказался большой кусок пирога.
– Узнаю мать! – воскликнул он. – Она мастер на такие штуки! Вот у нас и праздничный пирог! Леонид, налейка-ка опоздавшему вот из этой черной пузатой посуды – подчеркнул Жорж «пузатую посуду». Елена рассмеялась.
– Это он меня дразнит, за неуважение к «Наполеону».
Леонид налил всем коньяку, взял чистую тарелку, положил закуски Алексею и хлопнул его по плечу:
– Давай, включайся!
Они снова выпили, закусили, налили еще по одной, и беседа потекла легко и непринужденно.
– Елена Васильевна, вы даже себе не представляете, какая замечательная личность сидит перед вами, – указал Алексей на Леонида Александровича. – Его знают в Англии, во Франции – там есть его бывшие пациенты, которых он ездил туда оперировать. Мы в детстве дали ему кличку Доктор, и он нас не подвел, он Доктор с большой буквы! – торжественно произнес Барков и быстро налил всем коньяку, – Я горжусь, что знаком с тобой, что мы друзья, и хочу предложить тост за будущего академика. А ты им будешь, я уверен! Я пью за академика! – Алексей одним глотком выпил коньяк и поставил на стол рюмку. – Можно, Елена Васильевна, я погляжу ваш иконный букет? – Он встал и принялся внимательно рассматривать божественные лики и короткие надписи, сделанные, очевидно, хозяйкой: где, в каком месте найдена икона, век, и чьей кисти она принадлежит.
«Судьба играет человеком, – подумал он вдруг, – еще утром Лазарев сказал мне об этой женщине, как помощнице Альпера, а Новый год я встречаю в ее обществе».
– Знаете, Алеша, любопытная деталь: я никогда не думала, что в составе красок некоторых икон окажутся радиоактивные элементы. Вон та деревянная доска, на ней Бог-отец, которая в середине, словно подвергалась специально облучению. Возможно, это космического происхождения, и на протяжении десятков лет происходило накопление, или краски специально подвергались облучению каким-то элементом для их прочности или чего-то еще. Это явление новое, надо его изучать. Пища для науки.
– Неужели никто этого раньше на знал? – спросил заинтересованно Барков.
– Раньше экспертизой занимались художники, а я по образованию химик-физик или, правильнее, физик-химик, и подвергаю анализу изображение с других позиций. Вот и обнаружила. Умница! Ах, какая же ты умница, Елена! – обрадовался Алексей и внимательно посмотрел на молодую женщину.
– Вам это интересно? – спросила она, наблюдая за ним.
– Как всякому обывателю, – уклонился он от ответа.
– Нет, Елена Васильевна, он ничем просто так не интересуется, такова его профессия, – засмеялся доктор, для которого последняя рюмка коньяка была, очевидно, лишней. – Лучше скажи нам, ты себе шпионов подобрал? Работать же надо!
– Жизнь сама подобрала, – принимая шутку, ответил Барков.
– Нет, он не шпион, не думай! Просто доктор химических наук, языками владеет. Красавицу-жену купил себе, усыпает ее золотом и бриллиантами. День рождения был у его жены, в ресторане гостей было добрую сотню, а браслет он ей подарил – в каталоге редкостей значился. На днях один иностранец хотел его вывезти по справке, выданной вашими экспертами, Елена Васильевна, что он художественной ценности не представляет. Вот какие загадки нам иногда жизнь подбрасывает. И ломай голову, чтобы ученого не обидеть, иностранца не оскорбить и тех прохвостов, что русские раритеты разрабатывают к ответу призвать.
Они внимательно слушали Алексея, не бросали реплики. Щеки Елены, еще несколько минут назад раскрасневшиеся от вина, вдруг побледнели, она закрыла глаза и молчала, но Леонид Александрович увидел эту перемену и понял, что ей совсем плохо. Он вскочил и помог ей встать.
– Завели тут дурацкий разговор! Давайте-ка в постель. – Он довел ее до тахты, откинул одеяло и заставил лечь прямо в новогоднем платье.
– Все, кончилась новогодняя ночь! – решительно произнес доктор и подошел к телефону. Он вызвал машину скорой помощи, и все стали ждать.
Никто не хотел говорить, они молчали, каждый погруженный в свои мысли.
– Я испортила вам такой вечер! – виновато сказала Елена.
– Нет, Елена Васильевна, мы никогда не
