Диверсанты - Евгений Андреянович Ивин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В дверь постучали, он пошел открывать. На пороге, в капельках воды от растаявшего снега, стоял с чемоданчиком в руках мужчина лет тридцати пяти с черной красивой бородкой, в меховой шапке и пальто с бобровым воротником.
– Что-нибудь серьезное? – глаза его внимательно смотрели на Георгия. – С Ларисой?
– Лариса умерла, – ответил он трагическим тоном и после паузы добавил: – Для меня по крайней мере. Замуж вышла. Раздевайся, – взял он из рук доктора чемоданчик.
Они прошли в комнату. Доктор сразу же принялся за свое дело. Он пододвинул стул к тахте, сел и стал щупать пульс больной.
– Надо бы надеть халат для важности, – улыбнулся он, – да я его забыл дома. У вас, наверно, и доверия ко мне не будет без этого атрибута, – пошутил он и повернулся к Баркову.
– Ты прогуляйся на кухню, не торчи здесь, не смущай нас.
Георгий хмыкнул и вышел, а доктор достал стетоскоп и весь погрузился в привычное дело. Он прощупывал, простукивал грудь, спину и ничего утешительного в его лице не было.
– Ничего хорошего? – тихо спросила больная.
– Бывает хуже, да просто некуда. Куда смотрел ваш участковый врач? Когда он был?
– Он у меня не был, я не вызывала. Организм должен наконец сам победить болезнь. Вот уже три дня идет борьба…
– Знаете, чем кончится эта борьба? Могилой, а в лучшем случае отразится на сердце. Вам эти эксперименты ни к чему. Вы еще молодая, и надо побороться за свое здоровье. Сейчас я вас отправлю в клинику, а потом будем смотреть источник ваших бед.
– Прямо сейчас? На Новый год? Профессор, очень вас прошу. Мне надо Новый год побыть дома, очень надо! Это символично! Все будут звонить. Профессор, пожалуйста!
Доктор оглянулся на двери и тихо спросил:
– Это он вам сказал, что я профессор?
– Да я и не поверила, что вы профессор. Думала, Жора меня подбадривает. Слишком фамильярен с вами.
– Это правда, как и то, что возьму я вас в свою клинику.
– Мне очень неудобно, я чувствую себя неловко, вы такой… и занимаетесь какими-то пустяками. С этим справится любой рядовой врач. А мы вас оторвали.
– Правильно сделали, иначе бы я проспал Новый год.
– Как же насчет моего Нового года? Как мне вас называть?
– Называйте меня Леонидом Александровичем. А как вас? Жорж нас не представил. Они все такие, Барковы.
– Елена Васильевна! Жорж и сам не знает, как меня зовут. – стала она тоже называть Георгия Жоржем. – Он тут час сидел и слезы проливал, а я ему их вытирала, и он не спросил моего имени.
Леонид Александрович с удивлением посмотрел на больную.
– Ничего не понимаю, – пробормотал он.
– Все очень просто. Ехал он к Ларисе, моей сестре. Но она вышла замуж, теперь здесь живу я. Вот и все. Застал он меня в таком состоянии, что из гуманных побуждений вызвал вас. У меня все время неясный вопрос… – она сделала паузу, не решаясь продолжать, и доктор улыбнулся ей подбадривающей улыбкой. – Что вас связывает с Жоржем? Вы профессор, и вдруг по первому звонку… – она снова сделала паузу, подыскивая слова. В это время приоткрылась дверь и показалась голова Георгия.
– Можно? – в руках он держал чайную чашку. – Вы о чем тут?
– Елена Васильевна спросила, что нас связывает. Меня, профессора, и тебя…
Жорж не дал ему договорить и быстро добавил:
– И меня, шофера одного крупного начальника, и меня, иногда подрабатывающего в качестве дворника? Простите, Елена Васильевна! А чем от меня отличается этот ученый муж? И что же нас связывает? – Георгий поставил на стол чашку. – Старая детская дружба. У него была склонность к наукам, а у меня ее не было. Но мы никогда не изменяли своей дружбе, где бы и чем бы мы не занимались. Нас было трое, еще мой брат Алеша, он чекист. Мы всегда шли на помощь друг другу, хотя вдвоем лупили ученого за упрямство. Если кто нуждался в нас, мы забывали кто мы и какое положение занимаем. Отношения эти называются очень просто – дружба.
Георгий не заметил, как у Леонида Александровича от удивления расширились глаза, он глядел на него, словно увидел впервые и порывался что-то сказать. Но Жорж не дал ему вымолвить слова.
– Знаешь, старина, это прекрасный для нас повод выпить вот этого заморского зелья, – он взял со стола одну из бутылок и отвернул металлическую пробку. – Профессор, разве это не повод? Елена Васильевна, Новый год висит на пороге!
Она улыбнулась и едва заметно кивнула головой.
– Доктор хочет отправить меня сейчас в клинику. Он находит, что я серьезно больна.
– А Новый год? Ты что, эскулап, сбрендил? Лишить человека радости! У меня есть предположение, не знаю как к этому отнесется хозяйка. До Нового года осталось, – он посмотрел на часы, – чуть больше двух часов. Давайте вместе и встретим здесь Новый год, или у тебя, Леонид, какие-то планы?
– Особых нет. В один дом меня зазывали усиленно. Хотят с кем-то познакомить, расхваливали одну даму. А у меня душа не лежит к таким знакомствам. Не люблю, чтобы кто-то занимался устройством моего семейного счастья. Я уж как-нибудь сам.
– Вот и прекрасно! Плюнь на этот дом! Не можем же мы оставить в такой
