Тчаи: Сага странствий - Джек Вэнс

— О таких вещах не говорят вслух.

— Я должен был объяснить, что с тобой происходит.

Зэп-210 перевела взгляд на озеро. Совсем другим голосом она спросила:

— Ты заметил во мне изменения?

— Конечно. Ты больше не выглядишь как больной тщедушный подросток.

— Я не хочу становиться толстым животным, вечно валяющимся в темноте. Неужели я должна стать матерью? — прошептала девушка.

— Все матери — женщины, но не все женщины — матери. А последние вовсе не обязательно превращаются в толстых животных.

— Странно, странно! Почему одни — матери, а другие — нет? Им выпадает злая судьба?

— В этом определенную роль играют мужчины, — пояснил Рейш. — Посмотри вон туда: двое детей, женщина, мужчина. Женщина — мать. Она молода и прекрасно выглядит. Мужчина — отец. Без отцов не бывает детей.

Прежде чем Рейш смог продолжить свои объяснения, старый Кауш вернулся к столу и сел на свободный стул.

— Вы всем довольны?

— Да, очень, — сказал Рейш. — Нам будет жаль покидать вашу деревню.

Кауш самодовольно кивнул.

— Мы в общем-то на удивление приятные люди: в нас нет ни суровости кхоров, ни одержимости и капризности тангов, что живут на западе. А вы о себе расскажете? Любопытно было бы узнать, откуда вы, зачем странствуете по свету, потому что, говоря по правде, я никогда еще не встречал таких диковинных людей.

Поразмыслив немного, Адам заявил:

— Охотно удовлетворю твое любопытство, за разумную плату, конечно. Могу предложить самые разные сведения — от тривиальных фактов до невероятных историй. За сто цехинов, например, гарантирую, что мой рассказ вызовет восхищенное изумление.

Кауш отшатнулся и протестующе замахал руками.

— Нет, нет, не делись со мной тем, что так дорого оцениваешь! Но если вдруг захочешь бесплатно познакомить с какими-нибудь незначительными эпизодами жизни, найдешь во мне благодарного слушателя! Любой пустяк разбудит во мне любопытство.

Рейш засмеялся.

— Пустяки и банальности — роскошь, которую я не могу себе позволить! Завтра мы покидаем Зафатран. Мы должны добраться до Сивиша, но как это сделать, когда в карманах лишь жалкая горстка цехинов, ума не приложу!

— Тут я ничего не могу посоветовать, — сказал Кауш, — даже за плату. Дальше Урманка я никогда не бывал. Там надо соблюдать осторожность! Танги отберут у доверчивого путника все цехины до последнего без малейших угрызений совести. И бесполезно сердиться или обижаться! Такой уж у тангов нрав. Вместо того чтобы работать, они предпочитают на все смотреть сквозь пальцы. Когда зафатранцы приезжают в Урманк, они всегда держатся начеку. Да вы сами сможете убедиться, если поедете туда с нами на рынок.

— Хм-м... — Рейш потер подбородок. — А как быть с нашей лодкой?

Кауш с наигранным безразличием пожал плечами.

— Лодка? Что можно сделать со старой изношенной посудиной?

— Мы собирались продать этот ценный предмет в Урманке, — сказал Адам. — Однако, чтобы не утруждать себя, я согласен оставить ее здесь и даже сбавить цену.

Тихонько засмеявшись, Кауш потряс головой.

— Зачем мне такое неуклюжее суденышко? Настоящая развалина: не из лучших. А такого скудного набора запасных снастей и канатов я еще не видел...

После полутора часов отчаянных торгов Рейш расстался с лодкой за сорок два цехина, включая расходы на пребывание в Зафатране и стоимость проезда до Урманка. Он решил отправиться в город на следующее утро. За время переговоров выпили немало перечного настоя — местного алкогольного напитка, и на душе у Адама стало легко. Его нынешнее положение выглядело не таким уж плохим. Будущее? Зачем терзаться догадками? Лучи послеполуденного солнца просачивались сквозь кроны огромных деревьев, окрашивая все вокруг в фиолетовые тона; небо отражалось в озере словно в зеркале.

Кауш отправился по своим делам; Рейш откинулся на спинку стула, рассматривая Зэп-210, которая тоже отведала настоя. Сейчас он взглянул на нее другими глазами. Перед ним предстала не диковинная «Воспитанница Пнумов», как она себя называла, а соблазнительная женщина, чей профиль неясно вырисовывался в наступивших сумерках. Она была полностью поглощена чем-то происходящим на другом конце павильона. Наконец девушка повернулась к Рейшу. Какие у нее красивые, оказывается, глаза! Потрясенный шепот:

— Ты видел... это?

— Что?

— Там молодые мужчина и женщина прижались друг к другу самым неподобающим образом!

— В самом деле?

— Да!

— Не могу поверить. А как именно они это делали?

— Ну... я не смогу это точно описать.

— Они делали это так?

Адам положил руки ей на плечи, заглянул в испуганные глаза.

— Нет... Они были ближе.

— Вот так?

Он осторожно обнял девушку и снова вспомнил, как они прятались от Пнума в подземном озере: ледяная вода, руки, обхватившие его шею, жар, исходивший от гибкого тела, прижавшегося к нему в инстинктивном стремлении выжить.

— Так?

Она уперлась руками в его плечи.

— Да... Отпусти меня; могут подумать, что мы неприлично себя ведем!

— А так они делали?

Адам поцеловал ее. Она посмотрела на него с изумлением и тревогой и приложила руку к губам.

— Нет... Зачем ты так поступил?

— Тебе не понравилось?

— Понравилось? Не знаю. Только не делай так больше; очень странное ощущение...

— Это все из-за того, что дако больше не действует. — Он отодвинулся и сел. Голова сладко кружилась.

Она посмотрела на него неуверенно.

— Не понимаю, почему ты так себя ведешь.

Рейш глубоко вздохнул.

— Для женщин и мужчин естественно чувствовать влечение друг к другу. Это называется стремлением к продолжению рода и иногда вызывает появление детей.

Зэп-210 заметно встревожилась.

— Я теперь стану женщиной-матерью?

— Нет, — успокоил ее Адам. — Для этого нам надо стать гораздо ближе.

— Ты уверен?

Она действительно чуть наклонилась к нему или Рейшу показалось?

— Уверен.

Он поцеловал ее снова. На сей раз, встрепенувшись было, она замерла и не сопротивлялась. Затем судорожно вздохнула.

— Не шевелись. Они не заметят нас, если сидеть тихо, просто постыдятся смотреть.

Рейш замер, склонившись над ней.

— Кто не заметит? — пробормотал он.

— Смотри... вот сейчас.

Адам бросил быстрый взгляд. На другом конце павильона застыли словно изваяния две фигуры в черных плащах и широкополых шляпах.

— Гжиндры, — прошептала девушка.

В этот момент появился Кауш и сразу направился к гжиндрам. Через минуту он вывел их наружу.

Сумерки сменились полной темнотой. Прислуживающие девушки развесили лампы с желтыми и зелеными абажурами и принесли новые подносы и супницы на буфетный стол. Рейш и Зэп-210 мрачно сидели в тени.