Время для жизни 2 - taramans

— Ну, значит — до шестнадцати часов! И это… осторожнее, ага. Увольнительной-то на руках у тебя не будет.

Потом Кавтаськин помолчал и сердито добавил:

— Вот чего, Косов, с тобой всегда столько проблем? Это ж… если Верейкис узнает, что я тебе сам увольнение подписал, чтобы ты, значит… Не, Анастасию Ивановну я очень уважаю… Но, скажи мне, какого хера она в тебе нашла, а? Это же… военврач второго ранга, ага… и курсант! Мать твою… водевиль какой-то! Все… скройся с глаз моих, чтобы я тебя не видел. Сей минут!

И кинул вслед Ивану:

— Она вон там… у выхода на Маркса тебя ждать будет! Тьфу ты… вот же, мля…

Наверное, он был похож на радостного щенка, когда быстрым шагом подошел к подруге. Настя улыбку и не скрывала, но потом вдруг сделала холодный вид:

— А почему я не дождалась от тебя приглашения на танец?

— Насть… так я же… играл, пел…

— Да-да… но Симочку ты пригласить все же нашел время!

— Но ведь… это был последний танец, а ты уже танцевала…

— Значит — нужно было найти время ранее! Ты, Иван, бываешь непроходимо глуп и туп!

Косов пожал плечами:

— Тут вынужден согласится… Есть такое дело. Туплю неподецки!

Женщина засмеялась:

— Как ты сказал — туплю не по-детски? Смешно! И точно! Значит так, мой глуповатый курсант! Я вот подумала сейчас… Я когда узнала, что вы тут выступать будете, сразу решила… Ой! Что-то твоя глупость заразна. Слова куда-то теряются. В общем… я пирожные купила, вино у меня есть. Только… когда ваш чай с коньяком попробовала, мысль появилась, что торта и вина будем мало. Может прогуляемся до коммерческого? Он вроде бы до двадцати трех работает. Купим там что-нибудь посущественнее. Закуску там… И коньяк! Коньяка почему-то захотелось!

— Как прикажете, моя госпожа! — склонился в реверансе Иван, тая довольную улыбку.

Глава 20

«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним — ходить!».

Как сладко и гладко пел начальник из милиции — патрулирование города, трам-пам-пам… И курсанты уши развесили — «Ага! На свежем воздухе, солнышко, девчонки! И мы — такие красивые, в форме и на конях! А нас все-все боятся! Ну — или уважают, в крайнем случае!». Так себе представляли службу курсанты. Да и командиры, наверное, тоже.

«Гусары, мля! «… и в воздух чепчики бросали!». С семнадцати до часа ночи? Ну да, ну да… как же! Только к семнадцати нужно прибыть на «опорник», а в час ночи — сдать дежурство там же!».

Не, так-то — все верно! Но… задвинули их по городским районам — в самую жопу мира! Не мира, а, в данном случае, города. И чтобы прибыть на опорник в тот же поселок Сталина, или, не приведи ОГПУ! — в поселок Куйбышева, от училища нужно «трюхать» верхом около двух часов.

А ночью, после сдачи патруля, как назад шкандыбать? Если сейчас буквально в шести, восьми кварталах от училища, чуть дальше улицы Масленникова, город практически заканчивается и начинается… Нет, не лес и тайга, но околки и перелески и прочие овраги-буераки, а среди них в хаосе и беспорядке, клочками и пятнами, разбросаны какие-то склады, складики, сараи и сарайки и прочие — невнятности и непонятности.

«Какой-то Шанхай, чес-слово! Тут не то, что воровскому, бандитскому элементу куча мест, где обосноваться, тут дивизию спрятать можно!».

Километров пять такого безобразия, и лишь потом — начинается пристанционный поселок. Примерно там, где в будущем располагалась площадь Серова. Сейчас этой площади еще нет, но улица Серова — уже есть.

Ночью, на лошади верхом, когда дорога — вовсе не автобан, и ни хрена не освещена! Трамваи-то ходят, конечно. Но лошадь — ни хера не трамвай и ноги переломать в потемках может очень запросто.

Начальство почесало репу — отказываться вроде бы уже не комильфо, но и идти на риски для личного состава и копытного имущества тоже не хочется. А потому, по договоренности с милицией, патрули, сдав маршруты, окончив службу, остаются ночевать в опорных пунктах. Ночевать… на столах и стулья, ну да. Ладно хоть дежурные чаем напоят… Или курсанты в складчину чего себе купят. Сухпай им начали выдавать, но там — такое… Ну — хочется же и чего-нить вкусненького!

А еще и лошадку обиходить надо — хоть немного почистить, напоить, накормить. Так что, курсант — навешивай на вьюки попону, чтобы накрыть коняшку после маршрута, ибо ночами еще довольно холодно, сумку с овсом, прочие скребки-щетки. Перед выездом на маршрут все это сдается дежурному на «опорнике», для сохранности. А уж утром, как рассветет — в обратный путь. И к началу занятий — чтобы — как штык!

Эти четыре поселка в районе жд-станции Косову сразу не понравились. И ехать туда-обратно далеко, да и поселки эти… м-да… кто только не обитал в этих бараках, а то и землянках! И пусть милиционеры и говорят, что регулярно устраивают там рейды и облавы, но… Да и самих этих милиционеров, что очень удивило Косова, не так уж и много. Да, откровенно говоря, мало их! А из разговоров Иван понял, что и зарплата у «нижних чинов» — слезы.

«Это видно традиция такая в России — ни во что не ставить работников правоохранительных органов. Типа — ничего, с голоду не дохнут, и то ладно! И в будущем денежное содержание сотрудников милиции их самих не радовало!».

«Х-м-м… получается, что сейчас, что — потом, в милицию-полицию работать идут три типа людей. Первые — это те, кому все «по барабану», получают невеликую зарплату, но и ни хрена не делают, у них какие-то другие интересы присутствуют. Как сейчас вот — домик в пригороде; сарайка, где хрюкают пара поросят; коровка… А зарплата? А что зарплата? Как платят, так и работаем! Главное — стабильно, спокойно и какой-никакой авторитет у населения имеется. Второй тип людей — кто идет служить в органы, сразу делая акцент на обогащение всякими разными способами.