Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Когда изгои поселились в Пензе, Щербатов и там их достал, так как имел достаточно власти и влияния на многих городских наместников. И потянулся скорбный караван обедневших Аляповых дальше, пока судьба не соизволила остановить их в Костроме. Только тогда дед успокоился. Крутоват был старик, чего там. И такую же крутость передал отцу. Рубить конечности, когда на дворе середина двадцатого века, для него оказалось делом плевым. Чужого мнения не боялся, зато воров из боярских семей после этого в княжьем городе отродясь не водилось.

‑ У Аляповых смелости не хватит на такую акцию, – сказал Щербатов и сам себе не поверил. А почему, собственно, он так решил? Времена другие, принципы влияния на людей изменились, технологии психологической обработки тоже не последнюю роль играют. Да и молодежь стала наглее, старый уклад постепенно в тяжелый дедов сундук забрасывают и пытаются закрыть его амбарным замком.

‑ Кто сейчас у Аляповых Глава? Не Антон ли, сын Самохи?

‑ Нет, Антон помер лет десять назад, – уверенно ответил Панин, проявляя свою осведомленность. – Его сын Сергей сейчас главный. Однако моя агентура докладывает, что отпрыски Сергея Антоновича дюже недовольны своим положением, и все беды видят в прошлом. Кстати, об обиде, причиненной им Щербатовыми очень хорошо помнят. Это к тому, князь Борис, что я не стал бы оголтело бросаться обвинениями в развязывании войны со мною. Да, мой бывший архат замешан в какой‑то непонятной и неприятной истории. Но мои люди здесь не при чем. Извини, Борис, твои обвинения беспочвенны. Но я не обижаюсь. Ты попал в непростую ситуацию, когда неизвестный противник лупит из‑за каждого угла, а ответить невозможно. Скажу даже, я серьезно опасаюсь похожих акций в Ярославле. И не удивлюсь, если нападу на твой след. Понимаешь, о чем я?

‑ Князь Роман, я знаю, что все газеты и журналы, печатающиеся в Ярославле, принадлежат твоему клану, – Апраксин почувствовал, как выдыхается собрание, сбив первую волну отчуждения и негодования. Нужно закругляться, закреплять итоги и выносить вердикт. Ясно, что до войны дело не дойдет. Слишком хлопотно и затратно. Панин не врет. Скрывает кое‑что, но откровенной лжи не замечено. – Они распространяются за пределами твоих земель?

‑ Газеты – нет, – признался Панин, – а журналы имеют большую аудиторию. Владимир, Переславль, Кострома та же. Борис, да ведь газета могла попасть в Кострому с кем угодно. В гости родственники приехали, купили «Волжские зори» в качестве обертки для гостинцев. В Костроме выбросили в урну, а Зиновий или его люди решили использовать…да для чего угодно могли!

‑ Весьма натянуто, – сухо парировал Щербатов. – Речь уже не о газете идет, а о человеке, бывшим в твоем подчинении. И не важно, что давно с тобой контракт прервал. Следы, в первую очередь, привели к тебе. Я пытаюсь вывести тебя на откровенность. Есть подозрения, что погибший архат крутился в твоем Ярославле с какими‑то темными делишками, а ты не знал об этом. Причем это произошло за две недели до попытки взять в заложницы мою дочь. Слишком близко стоят эти события. Вот что напрягает меня. Нет ли в твоем доме крысы, которая на два лагеря работает?

‑ Я в хозяйстве разбираюсь не хуже тебя, – Панин расслабленно пошевелился. – И даже скажу, может быть, чуть больше, чем надо. Просто чтобы ты оценил мою откровенность… Мои стукачки из Костромы тревожно кричат: кажется, Бакринские затевают что‑то очень нехорошее. В последнее время прямо наплыв инженеров, генетиков, магов‑артефакторов. Откуда у нищеты такие деньги, чтобы оплачивать дорогостоящую работу спецов? Вот на что надо обратить внимание.

‑ Лаборатория? – напрягся Апраксин. Он почему‑то рассердился, но не подал виду. Панин не обязан ему докладывать о каждом чихе соседей.

‑ Возможно, так и есть, – спокойно кивнул ярославский князь. – Сведения отрывочные, информации мало.

‑ Итак, господа, – нижегородский князь решительно встал. – Я хочу предложить некий вариант мира, когда отсутствие железных доказательств должно успокоить уважаемые дома и не привести к ненужному кровопролитию. Князь Щербатов, основываясь на косвенных фактах, в первую очередь беспокоился о судьбе своей дочери, и не принял во внимание некоторые изменения, произошедшие в клане Паниных. Без железных доказательств я не могу дать положительный ответ князю Борису и допустить беспорядки. Слишком все зыбко и расплывчато. Но в то же время я понимаю обеспокоенность каждого из вас. Великий князь, государь русский, очень не любит, когда на землях его вассалов бушуют клановые войны. И мы ее не допустим.

Князь Апраксин встал, опираясь кулаками о крышку стола. Теперь оставалось проверить, насколько ярославский и торгуевский князья еще доверяют друг другу.

‑ Князь Борис, князь Роман, прошу вас к столу, – хозяин Нижнего Новгорода сделал широкий жест в сторону тяжелой бордовой портьеры, ограждающей основной зал от приватных комнат. – Не соизволите ли отужинать вместе со мной? Вашим людям накроют прямо здесь, только нужно подождать несколько минут.

‑ Я охотно принимаю ваше предложение, – Щербатов встал и сделал легкий кивок. Он заинтересовался всплывшей информацией по лаборатории в Костроме, и интуиция подсказывала, что ниточки покушения могут тянуться не только из Ярославля. Пусть Панин кочевряжится, ему же хуже будет. К удивлению Бориса Даниловича, ярославский князь тоже высказал свое согласие. Значит, война откладывается на неопределенное время.

Щербатов и сам чувствовал некоторое смущение от обвинений, словно подспудно знал, что Панин не пойдет на такое безобразие. Украсть кровного родственника, получить за него некие дивиденды – это ожидаемо. Но дважды покушаться на жизнь Мирославы? Не князь Роман руку приложил, а кто‑то умело разыгрывает карту, извлекая из рукава заранее припасенные тузы. Черт бы побрал этого Колояра! Смутил разум, заставил всю княжескую машину работать вхолостую, и чуть не столкнул лбами два Рода!

За небольшим столом, где уместились трое князей, после опустошения бутылочки беленькой, шел откровенный разговор. Князь Панин, укоризненно глядя на Щербатова, разглагольствовал:

‑ Эх, Борис Данилович! Неужели из‑за какого‑то грязного клочка бумаги ты поверил в совершеннейший бред? Согласись: обвинять меня только лишь на основании того момента, что в кармане убитого мага, который давно не служит мне, нашлась странная улика – это не серьезный факт, а оскорбление. Я могу сейчас предоставить тебе досье на Зиновия! Там собраны все материалы по его окружению, по контактам, чем он занимался последние годы, какие колдовские штучки выдумывал.

‑ А давай! – не стал отказываться Щербатов. Спорить ему расхотелось. – Вдруг вы что‑то проглядели.

‑ Да все мы прочитали на десять рядов, – поморщился Панин. – Сверху вниз, снизу вверх, справа налево. Единственное, что указывает на гнилую натуру Зиновия – его неоднократные встречи с костромскими дворянами. Именно после этого архат перешел на службу к Бакринским. А я серьезно тебя прошу заняться Аляповыми. Что‑то подсказывает мне, от них тянет душком.

‑ Проверю, обязательно проверю, – Щербатов откинулся на спинку стула. – Но ты, Роман Васильевич, особо не расслабляйся. У тебя тоже есть причины ставить мне палки в колеса. И свои подозрения я не отбрасываю.

‑ Господа, – Апраксин оглядел разгоряченных князей, – мы должны сейчас выработать некие принципы мира, чтобы не развязывать бойню на землях, имеющих высокий экономический рост. Война любит сгонять со своих мест самых лучших. А мы же не хотим, чтобы мастеровые, инженеры, ученые и талантливые ремесленники побежали в соседние княжества. Да, и в Кострому, будь она неладна. Кому от сих мероприятий будет хорошо? Не вам, это точно. Поэтому сохраняйте спокойствие. Обвинять никого не нужно. Я подозреваю о наличии третьей стороны, пытающейся столкнуть вас лбами.

‑ О чем я и толкую с самого начала, – пробурчал Панин, наливая из графина водку в рюмки своих собеседников. Они все были равны по статусу и не заморачивались мелочью, кто здесь должен проявлять больше рвения и услужливости. Официантов в комнате не было, позвать их можно с помощью кнопки вызова. Чего тогда чиниться? – Ищи, Борис, крота и снимай с него кожу, пока не расколется до жопы. Это он сливает информацию по твоему клану. Некое третье лицо решило поиграть в свои игры, и втягивает меня. Только я не хочу драться с тобой, князь.