Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Но Мирославы здесь не было. Точнее, свежего следа Лора не чувствовала. А вот старый, едва слышимый – присутствовал. Не меньше полугода прошло с тех пор. Тихонько фыркнув, оборотень затрусил обратно к кирпичной стене и взмыл вверх. Помогая себе задними лапами, животное перевалилось на другую, затененную сторону, после чего бодро рвануло к лесу, где лежала сумка с одеждой.

Превращаться в человека по необходимости, а не по условному сигналу, заложенному в гены, Лоре приходилось всего три раза. Дважды – закрепление навыков во время учебных занятий, а один раз – уже на задании. Нужно лишь послать необходимый импульс, как это делают природные волколаки, и начать трансформацию.

Сначала сигнал не прошел, банально сорвавшись из‑за печального крика какой‑то ночной птицы. Отвлекшись, Лора тихо рыкнула, а на самом деле выругалась, и снова сосредоточилась на построении мыслеформы. Боль превращения в человека девушка всегда переносила легче. Эта боль доводила Лору до невероятных высот наслаждения, сродни оргазму, до судорог. Как только метаморфоза выбросила ее из шкуры волколака, девушка минут десять лежала, подергиваясь и слабо постанывая, ощущая себя всю от кончиков пальцев на ногах до мочек ушей. Настолько обнаженными оказались чувства, что тронь – вспыхнут ярким пламенем страсти.

Когда она пришла в себя, предрассветные сумерки робко просачивались через кусты и деревья. Лора встала с остывшей земли, добралась до сумки с вещами, оделась, тщательно привела себя в порядок, достала телефон и послала короткую фразу на нужный номер: «Волжский Плес пуст».

Глава 10

Глава десятая

Жители Нижнего Новгорода, наверное, были очень удивлены наплывам дорогущих иномарок и российских эксклюзивных автомобилей, летящих из аэропорта через весь город в сторону фешенебельного ресторана «Княжий Павильон», и справедливо восхищались своим удельным правителем, сумевшем стать посредником в спорах между ссорящимися соседями. На их веку уже несколько таких встреч способствовали затуханию межклановых войн, и не зря их город считался нейтральной зоной для важных переговоров.

«Княжий Павильон» включал в себя помимо основного двухэтажного здания, облицованного белоснежным мрамором, несколько комплексов летних кафе, солидных шашлычных, открытого танцевального зала с легкой раздвижной крышей – и все это великолепие уместилось посреди соснового бора на высоком берегу Оки, совсем неподалеку, где она соединяла свои воды с величественной Волгой.

Сначала к ресторану подъехала кавалькада черных лимузинов князя Апраксина вместе с самим хозяином – статным шестидесятилетним мужчиной (стариком его называть было как‑то неудобно. Не выглядел он на свои годы) с благородной проседью в волосах и тщательно лелеемой щетиной, придававшей Главе клана весьма боевитый и брутальный вид. Если добавить сюда широкие плечи, на которых едва умещался костюм из дорогущей ткани ивановских мануфактур, изящные и сильные пальцы с магическими кольцами на них, великолепной выделки тонкая трость с массивным набалдашником в виде оскаленной морды медведя – и можно в небывалой робости припадать на колено, осознавая свое ничтожность перед высокородным аристо.

На правах хозяина и посредника князь обязан был приехать первым, что он и сделал. Его сопровождающие, благородные и статные господа в светло‑серых одеждах, чуть ли не одновременно посмотрели на свои наручные часы и кивнули с удовлетворением. Им уже передали информацию о прибывшем Из Торгуева самолете князя Щербатова, и через двадцать пять минут он должен подъехать к месту переговоров. Одновременно с этим поступил звонок от представителей клана Паниных, кои уже рвались по главной автостраде города к ресторану, не видя препятствий. Спорящие стороны не хотели устраивать показуху, только ради того, чтобы предъявить претензии друг другу.

Чтобы скоротать время, хозяин обошел заведение, давая последние указания охране, прислуге и администрации, уверенно побеждая суету перед важной встречей. Князь Апраксин уже не раз оказывался в роли третейского судьи, потому и знал, как устроить одновременный подъезд торгуевской и ярославской делегаций. На стоянке они должны оказаться одновременно, где их и встретит хозяин города.

Так и случилось. Через полчаса представители кланов сошлись возле фонтана, раскинувшегося в виде тюльпана напротив широкой входной лестницы, и по жесту Апраксина вошли внутрь заведения, закрытого сегодня для других посетителей по случаю важного мероприятия.

Огромное помещение, в котором заменили все круглые столы на один длинный с дорогим наборным шпоном из светлых сортов дерева, заполнилось импозантными гостями. В свете миллионов ватт, излучаемых дорогими люстрами, искрились золотые кольца, перстни, запонки, галстучные зажимы, драгоценные камни, обрамленные во все это великолепие. Важные вассалы тоже имели право на шик.

‑ Апраксин умеет пускать пыль в глаза, – едва шевеля губами, произнес князь Щербатов, зная, что его услышит только старший сын Павел.

‑ Ему это всегда удается, – княжич был удивлен. До такого показного радушного приема даже отец не дотягивал. Ну…он всегда был скуповат.

‑ Еще бы, – откликнулся отец, пока их делегация неспешно занимала места за столом. – Апраксин сказочно богат и входит в десятку самых богатейших родов русской аристократии. К тому же он еще и поместный властитель от лица Великого Князя. Это ведь земли Долгоруких. Ему позволена королевская роскошь.

Все правильно. Долгорукий, имея старших наследников от разных жен, не стремился выделять им уделы до достижения определенных лет, держа при себе или возле надежных советников. Вот Апраксин и сел в Нижнем Новгороде по великокняжескому поручению. А через пять годков, глядишь, сюда нагрянет наследный княжич, чтобы научиться руководить и повелевать.

Тем временем Апраксин внимательно смотрел, как гости рассаживаются согласно заранее распределенным местам. Сам он устроился в торце стола, а его помощники встали за спиной, по правое и левое плечо, с солидными папками под мышкой. С правой стороны стола утвердилась ярославская делегация, а Щербатовы дружно окопались на противоположном краю.

Слуги быстро разнесли прохладительные напитки, курительные принадлежности и пепельницы. Апраксин опасался выставлять банкет, чтобы не получить оскорбление в виде отказа конкурирующих кланов отобедать в дружной обстановке. Но на кухне уже собрались две поварские смены, чтобы по сигналу хозяина этот самый банкет организовать в рекордно короткие сроки. Здесь нужен особенный дар, чтобы понять, куда заведут переговоры, и вовремя сориентироваться. А то…вон, собрались, как на войну. Адвокаты, обвинители, силовики, архаты, архимаги всех рангов, даже финансистов притащили. Ладно, что Творцов не притащили с собой. А пришлось бы блокировать выплескивающуюся от них магическую мощь самолично. Хотя, Демидов сам такой Творец. Серьезная автономная сила.

‑ Господа, рад вас видеть в добром здравии, – начал Апраксин, адресуя свое послание только Главам Семей: Щербатову и Панину, волками смотрящим друг на друга. – Благодарю за оказанное доверие, что единодушно выбрали меня как лицо незаинтересованное в весьма тяжелой и спорной (по моей оценке) ситуации. Хочу сразу предупредить обе стороны: обвинение, даже если оно держится на достоверных фактах, еще не дает право кому‑либо объявлять войну. Надеюсь, вы знаете условия, при которых запрещены те или иные агрессивные действия?

‑ Мы в курсе, – кивнул Щербатов.

‑ Знаем, – откликнулся Панин.

‑ Хорошо, тогда начнем, – нижегородский князь пошевелил пальцами, и его правый помощник положил перед ним распахнутую папку. – Оглашаю претензию одной из сторон. Князь Борис Данилович обвиняет князя Романа Васильевича в неоднократных попытках перебить коммерческий интерес в виде основания международного транзитного узла посредством физического давления на Семью Щербатовых.