Аплодисменты - Людмила Гурченко

Жизнь иногда устраивает также пируэты… Надо же было Никите Михалкову, подбирая музыку к титрам в фильме «Пять вечеров», напасть в архивах радио именно на эти «Бульвары»:

На бульварах московских зеленыхТак чудесны закат и рассвет.Для студентов, детей и влюбленныхЛучше места, наверное, нет…

Эта невинная песня каждый раз переносит меня в то особое время. А я уже заметила: если в самые неподходящие минуты жизни из памяти извлекается одно и то же событие, то оно и есть суть, завязка многого последующего. Исполнив «Бульвары», я влетела за кулисы к обожаемым коллегам. Опытные артисты знали, что такие молниеносные успехи так же молниеносно и проходят. Потому смотрели на меня тепло и немножко грустно. А молодые вглядывались: что же в ней такого особенного? Почему она вдруг в такой моде. Это было так. Я была в моде. Меня никто не наставлял. Никто не выстраивал. Я взяла эту моду из воздуха времени. Только тогда я ничего этого не понимала. Это я сейчас такая умная.

Среди всех знакомых и незнакомых лиц я сразу увидела лицо редкой красоты. Как говорили у нас, в Харькове, настоящее «дорогое лицо». Это выражение, кстати, и принадлежало тому «дорогому лицу», которое я сразу увидела и которое резко отличалось от остальных милых, обаятельных и привлекательных. Это был харьковчанин. Наш истинный харьковчанин. Ведь говорят же «одессит». А харьковчанин? Это тоже особый взгляд на ординарную ситуацию, особый юмор, особый настрой души.

В семью пришли гости. Пришли без звонка. Где гости, там и угощение. Жена поспешно берет авоську, бежит к двери и там демонстративно останавливается. Пауза длится более чем нужно. Муж поворачивает к ней голову. Гости вслед за ним тоже поворачивают свои головы. Жена скромно стоит в дверях. «Что? Мы еще здесь? Гости в доме, а мы стоим и думаем?»

«Дорогой мой Ленечка! Но ведь еще не коммунизм».

"Ах! — Он бьет себя по лбу. — Я дурак! — и лезет в карман за деньгами.

"Дурак? — говорит жена — Идиот! Когда я тебе доверяла хоть одну копейку? — и, помахивая в воздухе кошельком, со смехом убегает в магазин.

Господи, неужели было такое время, когда верили, что будет коммунизм? Что он не за горами. А главное, что мы все будем при нем жить. И самое фантастическое, что при коммунизме не будет денег?!!

Сейчас передо мной, за кулисами сада «Эрмитаж» стоял особый истинный харьковчанин, любимец города Харькова — Миша Гулько! Поверьте, первому красавцу Голливуда Роберту Тейлору нечего было бы делать рядом с нашим Мишей Гулько. А для тех, кто не знает Роберта, ну… может, отчасти, Ален Делон. И то, когда он только начинал, и еще не был продюсером. И не играл полицейских детективов. Когда еще не появилось то, деловое, ничем не скрываемое на лице — как бы ни любил на экране, как бы ни был нежен. Миша Гулько. В роскошной улыбке блистал ряд крупных жемчужных зубов. Матовая кожа лица с легким румянцем на скулах. Карие, с поволокой глаза. Голова совершенной формы, иссиня-черные волосы. Много позже я увидела, что Мишины волосы редеют. Черт, наверное для красивого мужчины встречать возраст тяжелее, чем для красивой женщины. Но Миша не был бы крупной личностью из Харькова, с моей улицы Клочковской, если бы придавал этому серьезное значение. А ирония? А самоирония? А юмор? А головной убор, в конце концов? Красивая шляпа придает особый шик «дорогому лицу»… У меня в руках американская газета — в Америке у меня было несколько выступлений в фонд Армении — и об этом статья. А на последней странице портрет Миши Гулько в роскошной шляпе: «Ресторан „Приморский“. Наш ресторан давно завоевал популярность у широкой публики. О нем писали такие престижные издания, как „Нью-Йорк Таймс“, „Таймс“ и др.» У нас самый широкий выбор блюд кавказской кухни и самые вкусные и обильные порции всевозможных блюд на шампурах. Шеф-повар и хозяин ресторана — виртуоз гриля Буба Котовели. Для гостей играет оркестр «Аллилуйя» под управлением Хаима Ковнатора. В будние дни выступает популярный исполнитель жанровых песен, известный по многочисленным пластинкам и кассетам — Миша Гулько".

В то время, Миша, будучи в Москве, увидел афишу с моим именем, зашел на концерт, желая познакомиться с восходящей харьковчанкой.

Он галантно представился. Сказал, что тоже из Харькова. Очень рад, что и я из нашего необыкновенного города. Что он тоже поет и играет на аккордеоне. Что вышел из институтской самодеятельности. Инженером не стал. Победила любовь к музыке. В общем, он мне представляется!… А я? Что я? Да нет слов! Онемела. Гулько! Миша Гулько! Сам Миша Гулько стоит со мною рядом. О, по Мише вздыхали все! Все девушки. Прошу прощения за слово «девушки». Но так было. «Не пахло» тогда «старухами», «чувихами», «путанами» и «герлами». И все мы, девушки, были в него влюблены. Потому что он был опасен. Да, да. Вы все правильно поняли. От него исходило то запретное, редкое и чувственное, что называется, как я потом узнала, «мужским началом». Это «начало» — оно как деньги, как талант: или они есть, или их нет. Очень, очень, очень хотелось безумно полюбить человека с «дорогим лицом»! И, ей-богу, не знаю, что бы было, если бы я в то время уже не была влюблена в будущего отца моей дочери. Тоже красивого человека. И тоже с очень «дорогим лицом», о котором Миша первым сказал несколько очень точных проницательных слов.

А между тем знакомством в «Эрмитаже» и фотографией в американской газете… О, сколько у нас было странных, неожиданных встреч.

Проходит жизнь, проходит жизнькак ветерок по полю ржи —

раздается замечательная песня в исполнении Татьяны и Сергея Никитиных. Мы — прекрасный пианист и композитор Борис Рычков, блистательный контрабасист Валерий Куцынский, нежно обнимающий свой «шкаф», как на музыкантском языке прозвали его инструмент, и я со своим маленьким чемоданчиком — спускаемся с трапа самолета. 1970 год.

Лишь пустота в твоем зажатом кулачке.Проходит жизнь, не уходи, не уходи.

Музыка звучит из магнитофона. Его держит в руках человек с «дорогим лицом», а его приятный сипловатый голос произносит: «Дорогие столичные гастролеры! Вас приветствуют скромные артисты великого города Петропавловск-на-Камчатке — надежного бастиона Дальнего Востока нашей необъятной Родины. Привет от харьковчан!» — и Миша Гулько дарит мне цветы. «Приглашаем вас на наш концерт отдохнуть после вашего». Вечера в ресторане, во всех концах страны, где и когда бы в них ни работал Миша Гулько — это всегда особые, срежиссированные спектакли, не забывающие запросов и пожеланий публики. Я слушала его и в Сочи, и в Москве, и в Петропавловске-на-Камчатке.

«Дорогие труженики моря! Добрый вечер! Проходите, усаживайтесь. Вижу среди вас дорогих Сашу и Валю. О, сегодня вы в прекрасной компании. Тем разнообразнее, тем веселее».