Терновая цепь - Кассандра Клэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В каком-то смысле, так оно и было.
Оскар гавкнул. Томас нагнулся, чтобы успокоить его, но пес залаял снова, напрягся и уставился на ворота. Тень под аркой ожила, замерцала, на черном фоне появились разноцветные линии. Люди, окружавшие Корделию, начали взволнованно переговариваться. Картина под аркой постепенно становилась четче, и наконец они увидели заснеженный луг и горную цепь на горизонте.
Любой Сумеречный охотник безошибочно узнавал эти горы. Перед ними была граница Идриса.
Это был выход, путь к спасению, к избавлению от Велиала. Но никто не пошевелился. Казалось, люди внезапно поняли, кому они доверили свою жизнь и безопасность. Даже Мартин Уэнтворт, который энергичнее всех ратовал за отъезд из Лондона, засомневался.
Тишину нарушил Чарльз.
– Я пойду. И подам знак с другой стороны, если… если все пройдет благополучно.
– Чарльз, не надо, – попыталась возразить Грейс, но ее слова прозвучали неубедительно; в конце концов, разве они не для того собрались здесь, чтобы пройти через Портал демона? Чарльз уже вышел вперед, выпрямив спину. Только в этот момент Корделия заметила, что он пришел с пустыми руками. В Лондоне не осталось ничего, что представляло бы для него ценность. Он приблизился к воротам и переступил через порог.
Его фигура на мгновение исчезла, потом возникла на фоне зимнего пейзажа. Он обернулся и посмотрел прямо перед собой. Было ясно, что он не видит ни Портала, ни Сумеречных охотников, ожидавших на другой стороне, но он с торжественным видом поднял руку, словно говоря: «Все в порядке. Следуйте за мной».
Сумеречные охотники переглянулись. Через несколько долгих мгновений Мартин Уэнтворт последовал за Чарльзом, а потом, в свою очередь, обернулся и помахал оставшимся. Его губы зашевелились, и Корделия угадала слово «Идрис». После этого Уэнтворт отошел в сторону и скрылся из виду.
Люди оживились. Сумеречные охотники по очереди подходили к арке и исчезали. В тот момент, когда Пирс и Кэтрин провозили через Портал тело Кристофера, Корделия взглянула на Анну, но та не шевелилась и даже, казалось, не дышала.
Евгения по поручению Ари несла Уинстона в позолоченной клетке.
– Прощай! Прощай! – чирикал попугай до тех пор, пока Портал не поглотил его.
Флора Бриджсток подошла, чтобы поговорить с Ари, но девушка с суровым видом покачала головой; Флора прошла через Портал одна, бросив на дочь печальный взгляд.
– Лейли, – произнесла Райза, положив руку на локоть Корделии. – Пора идти.
Корделия услышала сдавленный вздох Алистера. Взглянула на мать, сидевшую в инвалидном кресле. Сона, сложив руки на животе, смотрела на детей черными глазами. В них был вопрос. Она что-то подозревает, подумала Корделия. Ей оставалось только надеяться, что мать поймет их.
Райза начала толкать кресло матери к арке, явно полагая, что Корделия и Алистер последуют за ней.
– Оскар! – завопил Томас. Корделия, обернувшись, увидела, что собака сорвалась с поводка и весело носится кругами по лужайке.
– Треклятое животное, – выругался Алистер и побежал к Томасу, чтобы помочь ему поймать озорного пса.
Томас протянул руку и хотел схватить собаку за ошейник, но Оскар метнулся влево и, возбужденно тявкая, понесся прочь.
– Плохой пес! – крикнул ему вслед Томас, когда Люси попыталась его перехватить. – Сейчас не время для игр!
– Райза… я должна им помочь. Увози Mâmân; через минуту увидимся на другой стороне, – сказала Корделия и, бросив последний взгляд на мать, побежала к друзьям.
Анна, Джесс, Ари и Томас образовали нечто вроде круга, пытаясь не дать Оскару убежать. Люси повторяла: «Сюда, Оскар, сюда», – и хлопала в ладоши, чтобы привлечь его внимание. Люди из Анклава сторонились Корделии и ее друзей – Оскар совсем взбесился, подбежал сначала к Ари, потом вырвался из ее рук, ринулся к Грейс, прыгнул на грудь Джессу.
– Оставьте собаку, идиоты! – проорал Огастес Паунсби, прежде чем скрыться в Портале. Корделия отметила, что за ним в очереди стояли человек пять или шесть.
Осталось недолго.
Оскар шлепнулся на землю и принялся кататься, виляя хвостом. Когда Ида Роузвэйн, последняя в очереди, прошла через Портал, Анна опустилась на колени рядом с собакой и погладила ее.
– Хороший пес, – произнесла она. – Какой же ты хороший пес, Оскар.
Оскар сел и осторожно ткнулся носом в ее плечо. В саду было пусто. Корделия оглядела оставшихся Сумеречных охотников: здесь были только она, Алистер, Анна и Ари, Томас, Люси, Джесс и Грейс.
Портал был все еще открыт: они видели заснеженные равнины у границ Идриса, толпу нефилимов, которые пытались выстроиться в колонну. Они еще могли передумать, могли присоединиться к своим. Но сделать это означало бросить не только Лондон, но и Мэтью, и Джеймса. А значит, исключено.
Томас пристегнул поводок к ошейнику Оскара.
– Хороший мальчик, – сказал он, почесывая собаку за ушами. – Ты сделал именно то, что нужно.
– И кто бы мог подумать, что пес Мэтью Фэйрчайлда так хорошо обучен? – усмехнулся Алистер. – Я считал, что Оскар ведет рассеянную жизнь золотой молодежи где-нибудь в Адском Алькове.
– Мэтью и Джеймс вместе обучали Оскара, – объяснила Люси. – Они научили его куче игр и трюков, и… – Ее глаза заблестели. – Ну вот! Все получилось. Я не думала, что у нас выйдет.
Корделия подозревала, что никто из них до последнего не был уверен в успехе, потому что эта отчаянная идея возникла среди ночи, когда до ухода оставалось всего несколько часов. И тем не менее все согласились на это предприятие. Они цеплялись за свой план, как за единственную надежду, потому что в такие времена надежда – это все, что остается у человека.
– Я чувствую себя виноватой, – прошептала Ари. – Матушка… что же она подумает, когда не найдет меня на той стороне?
– Евгения всем объяснит, что мы задумали, – сказал Томас. – Она мне обещала.
Он выпрямился и взглянул на арку.
– Портал закрывается.
Не отрываясь, они смотрели на тускнеющий пейзаж. Со всех сторон наползали тени, словно на холст налили черную краску; сначала исчезли горы, потом равнина, потом фигурки Сумеречных охотников.
Портал исчез. Арка снова стала воротами, которые никуда не ведут. Корделия и ее друзья были заперты в Лондоне.
– И что теперь? – прошептала Грейс, глядя в темный проем.
Корделия сделала глубокий вдох.
– А теперь возвращаемся в Институт.
От садов набережной Виктории до Института было недалеко – не больше двадцати минут пешком, но сейчас они чувствовали себя совершенно иначе; обратный путь казался куда более опасным, чем дорога до ворот Йорк. Тогда они выполняли приказ
