Домби и сын - Чарльз Диккенс

— Эй! кто-нибудь! — закричалъ м-ръ Домби изо всей силы. — Куда запропастилась ключница? Эй! кто-нибудь!

— Вчера я очень поздно оставила миссъ Флоренсу, — продолжала неумолимая Сусанна, — и она не хотѣла лечь въ постель, потому что вы больны, и вотъ только поэтому надорвалось съ печали ея бѣдное сердце. Я вѣдь не павлинъ, y котораго на хвостѣ цѣлыя дюжины зоркихъ глазъ, но все же, съ вашего позволенія, я и не кротъ, y котораго нѣтъ ни одного глаза. Я стала сидѣть и дожидаться въ своей комнатѣ, думая, что она соскучится и позоветъ меня, и вотъ смотрю: она, бѣдный агнецъ, потихоньку спускается съ лѣстницы и на цыпочкахъ подкрадывается къ этой комнатѣ, какъ будто, съ вашего позволенія, нѣжная дочь не имѣетъ права навѣщать больного отца! Какъ будто за это ее стали бы судить, какъ преступницу! И потомъ она опять, бѣдняжка, робкими шагами побрела по лѣстницѣ и, войдя въ гостиную, зарыдала, да такъ зарыдала, сэръ, что y меня сердце надорвалось отъ жалости. Желаю теперь знать: будетъ этому конецъ или нѣтъ? — продолжала Сусанна Нипперъ, вытирая свои черные глаза и неустрашимо устремивъ ихъ на бѣшеное лицо м-ра Домби. — Я видѣла это не въ первый разъ! Я слышала это не чужими ушами! Вы не знаете, сэръ, вашей дочери! Вы не знаете, сэръ, что вы дѣлаете! Разъ навсегда рѣшаюсь напомнить вамъ, что это и грѣшно, и стыдно, и безсовѣстно. Вотъ зачѣмъ я пришла, и вотъ что мнѣ хотѣлось, съ вашего позволенія, объяснить нѣкоторымъ людямъ! — заключила миссъ Сусанна Нипперъ, дѣлая выразительные жесты и руками, и головой.

— Ахти, ахти! какія напасти! — послышался голосъ м-съ Пипчинъ, когда черное бомбазиновое платье этого прекраснаго перувіанскаго рудокопа зашелестѣло въ комнатѣ. — Это что значитъ?

Сусанна привѣтствовала м-съ ГІипчинъ такимъ взоромъ, который она нарочно изобрѣла для нея при первомъ съ нею знакомствѣ, и предоставила отвѣчать самому м-ру Домби.

— Это что значитъ? — повторилъ м-ръ Домби, выходя изъ себя. — Что это значитъ, сударыня? Вы завѣдываете здѣсь всѣмъ хозяйствомъ и смотрите за порядкомъ; кого же объ этомъ спрашивать, если не васъ? Знаете ли вы эту женщину?

— Я знаю о ней очень мало хорошаго, сэръ, — каркала м-съ Пипчинъ. — Какъ вы сюда попали? Ступайте вонъ.

Непреклонная миссъ Нипперъ опять удостоила м-съ Пипчинъ своимъ выразительнымъ взглядомъ и осталась на мѣстѣ.

— Такъ-то вы управляете моимъ домомъ, сударыня! — гнѣвно продолжалъ м-ръ Домби. — Входятъ ко мнѣ безъ позволенія и осмѣливаются разговаривать со мною! Какъ? Джентльмену въ его собственной комнатѣ нѣтъ покою отъ его же служанокъ!

— Извините, сэръ, — возразила Пипчинъ, сверкая своимъ сѣрымъ мстительнымъ глазомъ. — Я чрезвычайно жалѣю объ этомъ случаѣ: это ни на что не похоже, это изъ рукъ вонъ; но я, къ сожалѣнію, принуждена сказать, сэръ, что эта молодая женщина не признаетъ надъ собою никакой управы. Ее избаловала миссъ Домби, и она не слушается никого. Вы это сами знаете, негодница, — язвительно продолжала м-съ Пипчинъ, кивнувъ головою на Сусанну Нипперъ. — Вонъ отсюда, срамница, вонъ!

— Если вы находите здѣсь людей, которые не хотятъ надъ собой признавать никакой управы, — сказалъ м-ръ Домби, оборачиваясь къ камину, — то вы, я думаю, должны знать, м-съ Пипчинъ, что дѣлать съ такими людьми. Въ чемъ же иначе, смѣю спросить, ваши обязанности въ этомъ домѣ? Велите ей убираться прочь.

— Сэръ, я понимаю свои обязанности, и, слѣдовательно, знаю, какъ распорядиться, — возразила м-съ Пипчинъ, бросивъ въ то же мгновеніе мстительный взглядъ на свою жертву. — Сусанна Нипперъ! Мѣсяцъ вамъ сроку съ этого часа!

— О? право? — вскричала Сусанна, выпрямившись во весь ростъ.

— Ну да, мѣсяцъ съ этого часа! Да что вы смѣетесь? Вотъ вы y меня нахохочетесь! Съ глазъ долой сію же минуту!

— Сію же минуту я и уйду; на это вы можете положиться, — скороговоркой отвѣчала Сусанна. — Я служила въ этомъ домѣ двѣнадцать лѣтъ при своей молодой госпожѣ, a подъ командой какой-нибудь Пипчинъ часу не хочу остаться. Было бы вамъ это извѣстно, матушка моя, м-съ Пипчинъ.

— Да уберетесь ли вы отсюда? — кричала разъяренная старуха. — Вонъ, вонъ, или я велю васъ вытолкать.

— Мое единственное утѣшеніе въ томъ, — продолжала Сусанна, уставивъ острые глаза на м-ра Домби, — что я высказала нѣкоторымъ людямъ чатицу истины, которую давно слѣдовало бы высказать, ясно и честно. Пусть теперь нагонятъ сюда цѣлую свору мистриссовъ Пипчинсисовъ… Надѣюсь, впрочемъ, такихъ красавицъ не много на бѣломъ свѣтѣ…

Здѣсь м-съ Пипчинъ испустила пронзительный вой и съ яростью повторила: "Ступайте вонъ"! Сусанна не сдѣлала ни шагу.

— Пусть, говорю я, нагонятъ сюда цѣлую свору какихъ-нибудь мистриссинъ Пипчинсинъ, ни одного слова не взять имъ назадъ изъ того, что я теперь высказала, хотя бы онѣ кричали цѣлый годъ отъ десяти часовъ утра до двѣнадцати вечера, и хотя бы онѣ издохли отъ надсады, что было бы очень весело!

И съ этими словами миссъ Сусанна Нипперъ бодро пошла изъ комнаты въ сопровожденіи своего смертельнаго врага. Войдя въ свою комнату въ верхнемъ этажѣ, она тотчасъ же заперлась, къ прлному отчаянію взбѣшенной Пипчинъ, и, усѣвшись между своими сундуками, принялась рыдать.

Голосъ м-съ Пипчинъ, стоявшей за дверями, скоро вывелъ ее изъ этого умилительнаго состоянія духа.

— Останется ли пучеглазая дура доживать до мѣсяца, или уйдетъ сейчасъ?

Миссъ Нипперъ отвѣчала изъ своей засады, что такой особы здѣсь не имѣется, a что живетъ она въ нижнемъ этажѣ, въ комнатѣ ключницы. Спросите старуху Пипчинъ.

— Ахъ, безстыдница, срамница, сволочь водяная! — неистовствовала за дверями м-съ Пипчинъ. — Убирайтесь вонъ сію же минуту. Захватывайте свои вещи, и чтобъ духу вашего здѣсь не пахло. Какъ вы смѣете говорить такъ съ леди, которая видала лучшіе дни.

На это миссъ Нипперъ отвѣчала, что она очень жалѣетъ объ этихъ лучшихъ дняхъ, которые видала м-съ Пипчинъ; a что касается до водяной сволочи, то она, какъ извѣстно, кишмя-кишитъ въ перувіанскихъ рудникахъ, куда и слѣдуетъ отправиться за ней на первомъ кораблѣ съ бомбазиновымъ флагомъ.

— Да что вы тамъ бѣснуетесь за моей дверью? — сказала Сусанна Нипперъ. — Нечего поганить мой замокъ своимъ гадкимъ глазомъ. Вы видите, что я укладываюсь и сейчасъ ѣду; можете въ этомъ присягнуть.

Перувіанская вдовица выразила живѣйшее удовольствіе при этомъ извѣстіи и, сдѣлавъ нѣсколько общихъ замѣчаній насчетъ низкой породы, особенно, когда ее испортятъ фамиліарнымъ обращеніемъ, отправилась приготовить жалованье Нипперъ. Тогда Сусанна начала приводить въ порядокъ свои сундуки, чтобы достойнымъ образомъ выѣхать изъ дому, гдѣ она служила двѣнадцать лѣтъ вѣрой и правдой. По временамъ, когда она думала о Флоренсѣ, эти занятія прерывались громкимъ рыданіемъ.

Скоро по всему дому распространился слухъ, что Сусанна Нипперъ поссорилась съ м-съ Пипчинъ, что онѣ ходили жаловаться къ м-ру Домби, что по этому поводу произошелъ большой шумъ въ комнатѣ м-ра Домби, и, что, наконецъ, Сусанна уѣзжаетъ. Все это, съ разными поясненіями, достигло до ушей Флоренсы, и она до того принила къ сердцу послѣдній пунктъ этой молвы, что мигомъ бросилась изъ гостиной въ комнату своей черноокой пріятельницы. Сусанна, между тѣмъ, уложивь послѣдній ящикъ, сидѣла на немъ, скрестивъ руки и съ дорожною шляпою на головѣ.

— Сусанна, милая Сусанна! Неужели и вы оставляете меня? И вы?

— О, ради Бога, миссъ Флой! — отвѣчала Сусанна рыдая, — не говорите мнѣ ни слова, или я принуждена буду унизиться передъ этими Чинпипчисами, a мнѣ бы ни за что на свѣтѣ не хотѣлось имъ показывать свои слезы, миссъ Флой!

— Сусанна, другъ мой, радость моя! Что мнѣ безъ васъ дѣлать? Какъ мнѣ съ вами разстаться? Я не пущу васъ, не пущу, не пущу!

— Нѣтъ, нѣ-е-е-тъ, моя миленькая, моя душечка, миссъ Флой, право, право же, ей Богу, нѣтъ! Нельзя. Этому такъ надобно быть. Я сдѣлала свое дѣло, миссъ. Воротить нельзя. Я не виновата. Я не тужу, миссъ Флой. Пускай ихъ себѣ, пускай! A ужъ мѣсяца мнѣ доживать нельзя, не то y меня не хватитъ духу разстаться тогда съ вами, мое ненаглядное сокровище. Нѣтъ, миссъ Флой, не отговаривайте меня, ради Бога! Я довольно твердая, какъ видите, но все же я не мраморный столбъ, съ вашего позволенія.

— Да что такое случилось, моя милая? Неужели вы мнѣ не скажете?

Миссъ Нипперъ сдѣлала отрицательное движеніе головой.

— Сусанна, голубушка моя, сдѣлайте милость!

— Нѣтъ, миссъ Флой, и не спрашивайте лучше. Я не могу, я не должна, и не хочу ни за какія блага въ свѣтѣ. Благослови васъ Богъ, и живите счастливо, мой свѣтлый ангелъ! Если… въ эти двѣнадцать лѣтъ… я оскорбила васъ мыслью,… словомъ или дѣломъ… простите меня… за все простите, простите…

Первый разъ въ жизни Сусанна въ своемъ разговорѣ соблюдала пунктуацію, даже довольно частую. Рыданіе заглушало ея слова.