Гадюки в сиропе или Научи меня любить - Тильда Лоренс

 Люси это немного настораживало, но в то же время девушка ясно осознавала: именно некая властность притягивает её к Ланцу. Она привыкла жить под каблуком матери. Казалось, что и в ситуации с Дитрихом все повторится в точности. Осознав свои возможности, он тут же начнет её «строить», но ничего подобного не происходило. Ланц не пытался давить на Люси, не навязывал ей свое мнение. Наоборот, стремился подтолкнуть её к мнению, что каждый человек вправе самостоятельно распоряжаться своей судьбой. И она – не исключение. Она не должна складывать руки, ожидая приказов со стороны. Нужно жить своим умом, не в подчинении у кого-то.

 Это не могло не радовать.

 Люси чувствовала себя оранжерейной розой, которую пересадили в грунт, и теперь она должна приживаться. Цепляться корнями за почву, всеми силами бороться за жизнь, не позволяя малейшим порывам ветра сломить себя. Должна доказать родителям, что они были неправы, и все у их дочери впереди. Она не перечеркнула собственную судьбу, сделав этот выбор. Нет. Разве она одна такая? Опять же нет. Может, официальная статистика об этом умалчивает, но есть и те, кто не просто уходит жить к бой-френду, а еще и замуж выходят в юности. И делают они это по собственному желанию, а не потому, что им указали на дверь «любящие» родственники.

 – Люси, открой глаза, – шепнул Ланц.

 Девушка послушно взмахнула ресницами. Его лицо было совсем рядом. Глаза в глаза...

 Ладонь скользнула чуть выше, сминая ткань тонкой хлопковой рубашки, собирая её некрасивыми складками на талии. Впрочем, этот факт в данную минуту Ланца не волновал.

 Он коснулся её губ своими губами. Нежно, заботливо. В тот момент время будто остановилось. Или же просто замедлило свой ход.

 Люси провела тыльной стороной ладони по его щеке, чуть-чуть, почти невесомо. Она прижималась к Дитриху, одной рукой обнимала за шею. Дыхания не хватало, казалось воздуха совсем не осталось... Она всегда чувствовала нечто подобное, когда он находился рядом. Некая неловкость, смешанная с ощущением счастья. Охарактеризовать это можно было одним словом – любовь.

 Вновь щелкнула застежка заколки. Люси нравилось, когда Дитрих ходил с распущенными волосами. Вот и сейчас она не упустила возможности растрепать его прическу, зарываясь пальцами в волосы. Его дыхание на губах, его прикосновения, его поцелуи... Люси казалось, что она спит и видит самый прекрасный сон в своей жизни.

 Он скользнул губами по уголку её губ, по подбородку. Невесомое прикосновение губ к шее заставило Люси на время отвлечься, выпасть из мира грез в мир реальный.

 – Что ты делаешь?

 – Тебе не нравится?

 – Нравится, но твои родители...

 – Они тоже были молодыми. Они поймут.

 – Ты без комплексов. И без тормозов.

 – Но тебе же это нравится.

 – О, да, – засмеялась девушка, притягивая Дитриха к себе и целуя.

 На этот раз инициатива целиком и полностью принадлежала ей...

 Дитрих задумчиво покусывал губы, понимая, что воспоминания в очередной раз пришли не вовремя. Впрочем, они никогда не интересовались его мнением. Приходили тогда, когда считали нужным.

 Разумеется, Люси рядом с ним не было. И он вновь почувствовал себя одиноким и потерянным, в душе четко обозначилось одно чувство. Неприятное и мерзкое. Пустота.

 Его верная спутница, практически по пятам ходившая, ни на секунду не оставлявшая в покое.

 От глаз Аманды не укрылись перемены в настроении собеседника. Она их почувствовала сразу же. Приняла, поняла, но тут же оказалась в тупике. Дитрих сейчас был чернее тучи. И продолжение разговора с ним вряд ли прошло бы в радостном ключе. Он и так не особо доброжелателен был, а когда погружался в воспоминания, так вообще – тушите свет.

 – Я не сразу узнал тебя, – поделился Дитрих своими размышлениями.

 Старался переключиться на нечто нейтральное. Грант с удовольствием эту инициативу поддержала. У нее не было желания разговаривать на повышенных тонах. Тем более с этим человеком.

 – Я настолько изменилась?

 – Я привык, что ты всегда в черном.

 – Иногда и мне хочется снимать траур.

 – Просто так или на то есть причины?

 – Я не всегда была такой.

 – Неужели?

 – Да. Когда я играла в любительском театре, я одевалась намного ярче. Потом...

 Аманда замолчала. Она не любила об этом говорить. Да и сложно было поделиться с посторонним человеком своими проблемами. Он ведь ей никто. Ему неинтересна её жизнь.

 – Потом, – поторопил девушку Дитрих.

 – Потом произошло то, что заставило меня изменить взгляды на жизнь.

 – Постыдная тайна? – хмыкнул он.

 Девушка пожала плечами, давая понять, что все подозрения могут оставаться на совести Дитриха. Она же не станет вносить ясность.

 – Не сказала бы.

 – Почему тогда не расскажешь?

 – Это касается только меня.

 – Конкуренция? – предположил Ланц.

 – В каком-то смысле.

 – Знакомо.

 – Неужели?

 – Это ирония или попытка задеть?

 – Расценить можно по-разному. У тебя есть выбор, как минимум, из двух вариантов.

 – У тебя отвратительный характер. Ни капли женственности и кокетства.

 – Я знаю.

 – Какие же роли ты могла играть с таким характером? Я не представляю тебя в роли влюбленных девушек, вроде Джульетты. Скорее, тебе подошли бы мужские роли.

 – Есть две точки зрения. Когда кажется, что стакан наполовину пуст. И когда кажется, что он наполовину полон. Кто скажет, какая из них правильная?

 Аманда впервые за время их разговора позволила себе повернуться к собеседнику, а не рассматривать носки своей обуви. Дитрих казался задумчивым. Его последнее высказывание поставило в тупик. В Аманде жили две противоречивые личности. Одна из них – нежная девушка, не имеющая пороков и грязных пятен на репутации, говорящая возвышенными словами, другая – грубая, наглая, дерзкая. А в каких-то моментах – мерзкая, отталкивающая. Как эти две личности могут уживаться, он пока так и не понял. Это открытие было неожиданным.

 – Обе? – предположил Ланц.

 – Правильно, – ответила Аманда. – Именно так. Потому и не стоит судить о людях по первому впечатлению. Все равно – вероятность ошибиться слишком высока.

 – Тем самым ты хочешь довести до моего сведения знания о том, что способна сыграть любую роль?

 – И снова десять из десяти, – отозвалась девушка.

 – Понятно, – подвел итог Дитрих. – Но я все равно останусь при своем мнении. Предпочитаю не верить людям на слова. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, не так ли?

 – Не верь глазам своим, – пафосно изрекла Аманда, а потом неожиданно засмеялась.